Конкурс фанфиков "Газовая вуаль"

Как Крошка Камнекраб научился говорить нет.

Дождь монотонно барабанил по крыльцу. Крошка Камнекраб, забившись под нижнюю ступеньку, обреченно наблюдал, как крупные капли разбивались о пыльную землю. Он лежал под разбитым крыльцом неизвестного дома, в неизвестном городе неизвестной страны и не имел ни малейшего представления, что ему делать дальше. Это продолжалось уже часа два. Крошка Камнекраб заблудился.
Впрочем, сказать, что он заблудился, было бы не вполне справедливо. Да, он действительно не знал, где находится, но ведь - как так получается, чтобы человек (или камнекраб) заблудился? Для начала он куда-то идет, потом сбивается с дороги, потом еще какое-то время продолжает более или менее уверенно идти, пока, наконец, не признает, что заблудился. А Крошка Камнекраб никуда не ходил. Его схватила какая-то очень неучтивая собака и это уже она сперва куда-то шла, потом бежала, а потом сидела, и, наконец, покатав немного Крошку Камнекраба в пыли, скрылась в неизвестном направлении. Надо сказать, на данный момент для Крошки Камнекраба любое направление было неизвестным. Он только и нашел в себе сил, чтобы кое-как доковылять до чужого крыльца и забраться под него, укрывшись от капель начинающегося дождя.
Кап-кап.
Кап.
“Что же мне делать?” - в отчаянии размышлял Крошка Камнекраб. “Может, поплакать?”
Но не успела первая слезинка скатиться по его жесткой камнекрабьей щеке, как он взял себя в руки. “Еще не все потеряно,” - сказал он себе. “Если сейчас заплачу, что я буду делать, когда станет еще хуже?” А в том, что станет хуже, он ни секунды не сомневался.

Дождавшись окончания дождя, Крошка Камнекраб осторожно выглянул из-под крыльца. Не сразу осмелился он выбраться наружу, и потихоньку, притворяясь обыкновенным булыжником, переползти через улицу, чтобы скрыться в ближайших кустах. Но не успел он добраться до нового укрытия, как его окликнули:
- Эй, ты. Камень с ножками. Иди-ка сюда.
Крошка Камнекраб неуверенно замер, и медленно-медленно обернулся на голос.
- Да, ты. Именно ты. Давай уже, поторапливайся.
Присмотревшись, Крошка Камнекраб обнаружил, что голос исходит из окна неподалеку. Там, на подоконнике, сидел чрезвычайно толстый рыжий кот, нетерпеливо махавший лапой в сторону камнекраба.
- Послушай, тут такое дело. - Затараторил кот. - Мне ужасно нужна твоя помощь. И ужасно срочно. А иначе все будет просто ужасно!
- По-по-помощь? - неуверенно протянул Крошка Камнекраб. - Но как я могу тебе помочь?
- Видишь ли, мне нужно выпрыгнуть из окна. Но земля так далеко, и она куда тверже, чем бы мне хотелось, так что принеси сюда что-нибудь мягкое. И не слишком грязное. Немедленно! Эээ, пожалуйста.
Крошка Камнекраб был совершенно ошарашен обрушившимся на него потоком слов. Он неуверенно посмотрел в сторону кустов, до которых не успел доползти, раздумывая, не пройти ли мимо, но рыжий кот неожиданно надрывно продолжал:
- Вопрос жизни и смерти! Моя судьба зависит только от тебя!
После подобных слов молча уползать в кусты было как-то совсем неловко, так что Крошка Камнекраб решил попробовать договориться:
- Я… не очень-то хорошо умею делать что-либо “немедленно”. Наоборот, если бы тебе понадобилось принести что-нибудь “медленно”, тут я бы справился, но…
- Ты меня убиваешь! - Принялся заламывать лапы кот. - Без ножа режешь! Без духов душишь! “Безвременно почивший Базилио” - вот что напишут на моей свежей могиле, и все из-за тебя, из-за твоего каменного сердца!
- Но позвольте, - не согласился Крошка Камнекраб, - каменный у меня только панцирь, а вот сердце…
- Нет у тебя сердца! - Почти визжал уже рыжий котяра. - Если не поможешь мне немедленно! Пожалуйста.
Делать было нечего, Крошка Камнекраб, хоть и умел говорить нет, но только не прямым способом, а с этим котом никакие имплицитные отказы не работали. Кроме того, всем известно, что этим миром должны править коты, а может быть, и уже правят. Так что их просьбы лучше выполнять. Посмотрев по сторонам, Крошка Камнекраб решил нарвать травы и сделать из нее мягкую подстилку. Клац-клац - защелкали его острые клешни, помогая неизвестному горожанину со стрижкой лужайки (и клумбы) перед домом.
Остался ли кот доволен проделанной работой?
- Я что, похож на корову?! Зачем ты принес мне это сено! Неси его прочь, а я хочу что-нибудь хорошее, красивое и удобное! И побыстрее!
Растерянно, Крошка Камнекраб собрал траву и заковылял с ней по улице, поглядывая по сторонам в надежде увидеть что-нибудь, что пришлось бы рыжему коту по вкусу.
Так он дополз до конюшни, откуда услышал лошадиное ржание, сопровождавшееся следующими словами:
- Камешек! Камешек миленький! А что это у тебя за удивительно ароматная трава? Пахнет точь-в-точь как крокусы тетушки Фелиции, которыми мне никак не дадут полакомиться.
Крошка Камнекраб остановился, и внимательнее присмотрелся к своему пучку. Действительно, среди травы виднелось несколько цветов.
- Раз тебе нравится, я с радостью отдам тебе всю траву, которая у меня есть, если только ты сможешь оказать мне небольшую услугу. Мне нужно что-нибудь мягкое и красивое.
- Иго-го, - игриво заржала лошадь. - Это я тут самая мягкая и красивая, но тут ты одной охапкой травы не отделаешься!
- Нет-нет, - поспешно возразил Крошка Камнекраб, - мне нужна какая-нибудь вещь, чтобы на нее согласился спрыгнуть кот.
- А-а, - протянула, теряя интерес, лошадь. - Возьми мой чапрак, я все равно давно хотела новый.

Сменяв бренные останки газона тетушки Фелиции на лошадиный чапрак, Крошка Камнекраб, как мог скоро перебирая ножками, пополз к коту.
Озарилась ли счастьем нахальная рыжая морда? Заиграла ли радость в коварных зеленых глазищах?
Ничуть не бывало.
- Ты хоть знаешь для чего это на лошадь кладут? Что она туда потела! Пакость! И чтоб ей седло не терло. Ты что, как я спрыгну, собрался на меня седло надевать?
Делать нечего, пополз Крошка Камнекраб с чапраком дальше.
Полз-полз, как вдруг его снова окликнули.
- Эй, парень! А не великовата ли тебе такая сбруя? Может поищешь размерчик поменьше?
Долго вглядывался Крошка Камнекраб, прежде чем разглядел затаившегося на крыше вора. Так близко с криминальным миром ему сталкиваться еще не доводилось, так что, оробев, он замер, не решаясь произнести ни слова.
- Ха-ха, так что, ты и в самом деле по лошадиной одежке, или это так совпало просто? Я не осуждаю, ты не подумай. Кому-то нравятся женские туфли, а кому-то лошадиные подковы… - и вор подмигнул наинеприличнейшим образом.
- Я… я не такой, - смущенно пробормотал Крошка Камнекраб. - Я ищу что-нибудь мягкое и красивое, и чтобы толстому коту захотелось на это спрыгнуть.
- Ах, так ты значит занят удовлетворением чужих фантазий. Бывает. Знаешь, кхм, я тут совершенно - подчеркиваю - случайно стянул одну женскую ночную рубашку. Ничего такого делать с ней не собирался, эхем, да и не продашь ее никому. А вот коту твоему, может, и понравится. Согласен обменяться?
- Согласен! - Обрадовался Крошка Камнекраб.
Осторожно взяв ночную рубашку, он собрался было ползти обратно, но замешкался. “А что, если коту опять не понравится? Скажет, например, что к цвету шерсти ему не идет?” Рубашка была ярко-розовая. “Нет, нет, мои маленькие ножки уже устали, больше я туда-сюда бегать не хочу”. И Крошка Камнекраб пополз не в сторону дома кота, а дальше по улице. Там была палатка алхимика, легкомысленно оставленная без присмотра. К прилавку была приколота записка: “Вернусь через пять (зачеркнуто) десять (зачеркнуто) пятнадцать минут. Ваша Эйлин”. Высоко забраться Крошка Камнекраб не мог, но вот ящички, стоявшие на земле, были очень даже в зоне его досягаемости. Ловко щелкнув клешней и сломав замочек, который висел там, скорее, для виду, камнекраб принялся копаться в их содержимом. А чего там только не было! И пудра, и тушь, и румяна, и что-то непонятное, но очень ароматное, с полустертой надписью “любри…” . Неуверенно покрутив баночку с последним, Крошка Камнекраб отложил ее в сторону и принялся за другой ящичек. Там оказались краски для волос. Рыжие, блонд, каштановые, черные.
“То, что надо!” - Обрадовался Крошка Камнекраб, разглядывая надпись “мгновенный эффект” на флаконе с загадочно переливающейся черной, как душа рыжего котяры, жидкостью.  Осторожно совместив содержимое флакона с ночной рубашкой, камнекраб понес результат в сторону дома кота. Немного подумав, он прихватил и несколько блестящих камешков из другого ящичка, надеясь, соорудить из них и ночнушки что-нибудь достаточно, по кошачьим меркам, красивое.

Неизвестно, действительно ли понравилась подобная… комбинация коту, или он не мог уже дольше откладывать свое приземление на волю, но он наконец-таки спрыгнул.
- Бес меня дери, что это вообще такое? - спросил он, утаптывая лапками несчастную ночную рубашку. - Выглядит в точности как ночнушка моей хозяйки тетушки Фелиции, только цвет другой.
- Очень даже может быть, что это она и есть. И я покрасил ее в черный.- Сказал Крошка Камнекраб, ворчливо добавив: - Ты же не любишь нормальные вещи.
- Хочу отметить, что сейчас она выглядит гораздо нормальней, чем прежде. Но ты как будто чем-то недоволен, а?
Последняя фраза была сказана обличительским тоном. Словно Крошка Камнекраб был замечен в чем-то совершенно неподобающим приличному камнекрабу. Например, в спортивной рыбалке.
- Те-тебе показалось. Ну, я пошел. Удачи. - И Крошка Камнекраб пополз, наконец, в давно приглянувшиеся ему кусты.
Однако, добравшись до них, и с удовлетворением закопавшись в кучу палой листвы, он обнаружил, что находится здесь не один. А с компанией. Очень рыжей и нахальной.
- Ну куда ты так спешишь. А поговорить? Неужели тебе совсем не интересно, что у меня приключилось? Почему я сбежал из дома? Куда я теперь пойду?
- Нет. - Твердо ответил Крошка Камнекраб и сам себе удивился.
Это было первое “нет” в его жизни.

Он был его ангелом. Ангелом, слепленным из грязи неумелыми руками ребёнка.



По светло-лазурному небу над грязно-коричневой Алтиновой плыли клочья облаков, складываясь в причудливые фигуры, но ни хорошая погода, ни тёплый восточный ветер, задувающий со стороны Валенсии, не делали пейзаж более привлекательным. По крайней мере, для Араэндара, который частенько бывал в Медии проездом, но предпочитал не ночевать под низкими крышами крохотных домиков, построенных из глины и гнилых досок.

Сегодня он планировал сесть на корабль, идущий в сторону Неккадо, и сейчас стоял в порту, скинув дорожную сумку с небогатыми пожитками на ближайший ящик и скользя ленивым взглядом по рабочим и рыбакам с усталыми скорбными лицами, отличающими местных жителей, которые не могли выбраться из нищеты уже который год.

Волшебник откровенно скучал… уже давно в его исследованиях не было ничего сверхординарного, действительно стоящего внимания, а приходящие порою немощные просители, умоляющие определить причину болезни или неудач, были похожи один на другого. Потому он и оставил Хидель, чтобы окунуться с головой в свои изыскания в Валенсии, где у мужчины была небольшая лаборатория и доступ к королевской библиотеке.

- Опять ты возишься в грязи! Ну сколько можно! – Ухо Араэндара зацепилось за слова, произнесенные визгливым женским голосом, а из-за покосившегося склада, в который рыбаки свозили свой улов, появилась бедно одетая измождённая старуха, подгоняющая мальчишку лет шести-семи.

Ребёнок, закутанный в медийские ветхие тряпки, молчал, а его ладони были выпачканы в глине, которую мальчик, видимо, насобирал на берегу. То, что в пальцах зажата глиняная фигурка, Араэндар увидел не сразу, да и когда старуха, при ближайшем рассмотрении оказавшаяся женщиной лет сорока-сорока пяти с ранней сединой в нечесаных волосах, отвесила мальчишке оплеуху, грубо вылепленная фигурка человечка с крыльями вылетела из его ладони и упала в грязную лужу.



Строгий взгляд мага скользнул по женщине и остановился на мальчонке, упавшем на колени рядом с лужей и пытавшемся собрать остатки влажной глины, расползающейся в его пальцах, и Раэн, не выдержав, кинул женщине серебряную монетку: - Лучше накормите его, а не бейте. Вы же мать!

- Да не мать я, не мать, - залопотала та в ответ, ловко поймав серебро и спрятав в складках драного платья, - Тётка я. А мать померла давно, вот и остался нахлебничек!

Женщина уже готова была отвесить ребёнку ещё одну оплеуху, но, встретив светло-серый спокойный взгляд волшебника, опустила руку и растянула губы в вымученной улыбке: - Спасибо, господин маг, но одна монетка – это один раз поесть, а у меня своих трое…

Впрочем, не растеряв еще остатки нищей гордости, клянчить деньги у незнакомца она не собиралась, а потому, махнув рукой на мальчонку, комкающего в ладонях кусок глины, заковыляла в сторону Алтиновы, сжимая монетку пальцами через ткань платья. Что бы ни сказала она Раэну, но на один серебряный, если не транжирить, можно было кормить детей пустой кашей три дня.

- Покажи мне, что у тебя тут? – Волшебник, не слишком хорошо умеющий общаться с маленькими детьми, присел на корточки, марая края мантии в грязи, и протянул раскрытую ладонь, внимательно глядя на мальчика, который сжался, как испуганный мышонок, - Как тебя зовут? Меня – Араэндар.

- Фа… Фаррух… господин Арэндар… - мальчик поднял на волшебника зашуганный взгляд и крепче сжал комок глины, который в его тонких пальцах снова начал обретать форму человека с неаккуратно вылепленными крыльями, - А вы – маг, господин Арандар? Одеты как маг.
Имя мужчины оказалось, видимо, слишком сложным для мальчика, но Араэндар давно привык к тому, что правильно его произносят лишь в половине случаев, а то и реже, а потому не стал поправлять. Арандар так Арандар, всё равно он видел этого парнишку первый и последний раз в жизни.

- Да, я маг, Фаррух, - Раэн кивнул без намёка на улыбку, решив разговаривать с мальцом, как с взрослым, - А почему ты лепишь крылатых людей?

- А вы очень сильный маг? – Серьёзно спросил Фаррух, насупившись и раскрыв ладошку, на которой лежала небрежно вылепленная фигурка ангела, - Вы сможете его оживить? Мне раз за разом снится сон, что приходит ангел с чёрными крыльями и забирает меня отсюда. Куда-то, где я буду счастлив. И буду сытым каждый день. И тётка Марьям не будет меня бить…

- Нет, я не смогу сделать голема даже такого размера, - Араэндар всё же улыбнулся, но улыбка его не была веселой, - Я знаю, что далеко-далеко отсюда есть огромные каменные и глиняные создания, которых подняла древняя магия, но я, Фаррух, маг крови, а не властитель стихий. Путешествую, исследую, изучаю разных существ, но не оживляю глину.

- А я бы хотел, - тихо выдохнул ребёнок, опустив взгляд и протянув мужчине грубую поделку, - Возьмёте? Рыбаки говорят, что они приносят удачу.

- Спасибо, Фаррух, - волшебник осторожно взял фигурку, стараясь не помять мягкие глиняные крылья, и бережно убрал подарок в дорожную сумку, поднявшись во весь рост и задумчиво посмотрев в сторону причала, куда подходил его корабль.

- Возьму, - неожиданно добавил Араэндар, поймав перепачканную в глине ладошку, и повёл ребёнка к кораблю, что должен был увезти его… их… в Неккадо. Порыв ветра подхватил тёмный плащ и, играя тканью, взметнул его вверх, как чёрные крылья, на мгновение уподобив мага ангелу, слепленному из грязи неумелыми руками ребёнка.

Мышиного совершенно невнятного цвета волосы были всклочены и вились от влаги, пресытившей воздух Пристани Таллэ. Кое-где выглядывали засушенные водоросли и кусочки грязи после того, как нищенке пришлось прокрасться к самому причалу , где рыбаки уже вытащили на ночь лодки, чтобы поскорее избавить доски от пагубного влияния морской воды и всего живущего в ней. Бестолковые обшаривания в почти темноте ничего не дали,..
Бесполезные глаза ничем не могли помочь в этом деле, пусть луна изо всех сил стремилась оказать своему ребенку услугу, искрясь в волнах вторым солнцем, но..
Подслеповатая от рождения, с возрастом девчушка видела все хуже, сверкая лукавым прищуром практически постоянно и аналогично выхватывая за это от всех кому не лень, за привидевшуюся насмешку.
Пальцы от ночного холода почти потеряли чувствительность и только болезненная судорога раз в десять-пятнадцать ударов сердца разбавляла убаюкивающий шум прибоя вспышками ярких ощущений. Сушащиеся на берегу сети чаще всего ничего не хранили, опустошенные заранее своими владельцами, но вдруг кто то поленился?..Слепо крадясь от одного распластанного на специальных подставках невода к другому, тонкокостная девица рисковала все сильнее, ведь , кто знает, что сделают рыбаки, обнаружив ее рядом с орудиями своих жизней?..
-Нет.. Нет.. Не то.. – Хоть бы маленькая рыбка, медуза, даже морской еж.. Пальцы ласкали пустоту больших, для ладоней нищенки, ячеек, выхватывая не пропитание, но вину. Совесть- подруга с которой не по пути, если хочешь выжить на улице, с чем пришлось смириться довольно рано. – Пусто.. – Облачко растворяющегося тут же пара слетело с шелушащихся губ словами, что не были произнесены вслух, но отпечатались кончиком языка на нёбе..- Как же..
Она не могла уйти отсюда с пустыми руками, ни за что. Имея определенную цель, девушка отказывалась сдаваться, испуганно замерев в тот момент, когда кусок ткани из верха ее обносков оказался в плену заборного частокола, жалобно треща, когда до пищи было рукой подать..
Опасно, еще опаснее, чем быть пойманной рядом с узелковым арканом.. Едва дыша, она еле избавилась от плена, оставив на память ограде свой льняной след, блистающий эхом и на рубахе беспризорницы, в виде одной из множества кое-как починенных дыр.
«Осталось совсем немного..» - Потрескавшиеся губы в этот раз не дрогнули, оставляя в мыслях слова поддержки. Маленькая оголодавшая негодяйка продолжила путь, ступая на ощупь. Пляшущее в окне пламя вымоченной в китовьем жире  нещадно чадящей лучины- желтым пятном и угрозой льнуло к сердцу в своем чарующем танце, но на это не было времени! Сбросив с себя оковы ночи, она нашла, что искала. Сушилка для рыбы установленная рядом с тем же окошком, манила запахом и своим «богатством» так, что желудок невольно заворчал, когда его в очередной раз в своем обьятии заключил спрут голода, удушая своими щупальцами вскрик ужаса, который вот-вот хотел издать совершенно пустой, со вчера, орган.  
Мгновенно оказавшись рядом, воровка гулко сглотнула, ощущая как бешенно заколотилось о хрупкие ребра  ее удивительное сильное сердце, когда мозолистые подушечки натруженных пальцев наконец то коснулись сьестного, которое еще предстояло «дотащить до дома»..
Аромат не внушал доверия, смесь кислого и собственного запаха рыбы говорила о том, что часть этого улова или уже испорчена или недосушена, однако, зеленоглазой оборванке на это было плевать. Выпотрошенные тушки быстрее рук оказались в карманах, а главное, одна из них каким-то мистических образом оказалась в зубах плутовки.
-Какого?!.. – Бесконтрольные действия создали ненужный шум и потревоженный хозяин не помедлил, с возмущением находя на своей территории чужака. Чужака, который уничтожал и так скромные запасы, подточенные зимой!- Лять!.. Стоять! Воры!
Дожидаться пока мужик кинется в погоню, а тем более, когда на улицу высыпет взбудораженная криками толпа, начинающая разбойница не стала. Мысленно попросив прощения, она перевернула сушилку и кинулась прочь под летящие в спину проклятья и под грохот крови в ушах.
«Дальше, дальше, дальше..» -Не вслух, рот был занят добычей. Устроив убежище в одной из природных пещер, она натаскала туда добытых «сокровищ», на деле бывших простым , никому не нужным мусором, но не хотелось, что бы кто-то «неправильный» увидел плоды усилий похитительницы. Босые ноги, конечно же, не могли не наступить на засохшую ветку от малины и бордовая, почти черная, кровь, оросила собой порог «дома», где должен был ждать такой же голодный как она чахлый паренек.
Здесь не было света. Не было иного запаха, кроме затхлости. И не было звука или ощущения присутствия..
Прихрамывая, малолетняя оторва, зашла внутрь, пытаясь нащупать прохудившийся изодранный татами, который они вместе сюда приволокли, обнаружив неподалеку от деревни. Где-то на нем должен был спать ее братец, но руки вновь находили пустоту, хватая воздух. Испуг заставил схлынуть краску с лица и легкие налиться тяжестью, будто в них плескалось тягучее горе, но..
-Проще выжать из камня воду, чем избавить тебя от этой дурацкой привычки! – Снаружи «их» пещеры, стоял он, политый лунным светом, который струился по узким  плечам, как королевская мантия, шлейфом уходя в никуда, венок из малиновых ветвей с обломанными колючками был его короной. Фыркнув, мальчишка демонстративно принюхался, прекрасно различая все, что имело место быть сегодня с сестрой совершенно без слов. Совершенно слепой с рождения, он научился слышать не ушами, но сердцем, теперь чуя погоню и месть со стороны потерпевших. Так что, чуть помолчав, недопринц тихо пояснил недопринцессе. - Возвращаться сюда...

Рассказ поэто-бардо-менестреля Форзиции, подслушенный где-то в трактире из большого кувшина.

Трунь.
Будет вам рассказ поэто-бардо-менестреля.
Я расскажу его под свист флоранга или свиристели.
Вот, слушайте…


«Он шёл. Один спложной ожог от лба до левого мизинца.
Он только что пустыню жёг – с Нубэром откровенно бился.
Пустыня жгла его в ответ. И не спасал ни чай, ни хлеб.
Завеса сумрака мерцала у горизонта дымкой прелой.
Ему казаться начинала то дева рядом с дыней спелой,
То кот, вальяжный и пушистый, то дом, далекий, то обед…
И силы были на исходе, которых, вроде, вовсе нет.

Он шёл. И каждый шаг давался не легче молота Тектона.
Песок в штанины забивался, а думы были возле дома
В Оливии… О край всех благ! Оливки там и виноград
Растут на зависть в изобильи. Степенно жители седые
Их собирают в урожай… Благословенный сытый край!
Так, думая про огороды, споткнулся о кусок породы.
И, чертыхнувшись «Бхегов хвост!», упал по самый небалуй.

Лицом в песок… Вернее, мордой. Рассёк себе и нос, и бровь…
День задался ему так худо, что жадно пьёт пустыня кровь…
Валенсия была опасна для начинающих бродяг.
Издалека всегда прекрасна, без суеты и передряг.
Она – пустыня золотая, пленительный оазис снов…
О горе тем, кто оказался в плену тех сладостных оков
То дрёмы ли, то ли мечтаний… А, может быть, и так и так…
И вот… как суслик погибаёт! Иль перегруженный ишак!

Летают вороны под солнцем, разбрасывая свет и тьму.
Скрипя расшибленной породой казаться начало ему
Метафизическое что-то… Как звёзды словно бы сошлись
И кружатся то хороводом, то снова в пары разошлись…
Среди созвездий многоясных горит Верблюд. Из темноты
Горящий грозный взор опасный не обещает доброты,
А только инфернальный ужас и тихий подступивший мрак…
В Серендии так волчьи стаи  накидывались на бродяг.

Он полз. Отчаянно цеплялся горстями в золото пустыни.
Сапог в барханах потерялся, глаза запорошило пылью.
От боли яростно шипя под солнцем как на сковородке
Он полз, мечтая и молясь, что-де, спасется - и к красотке
Какой-нибудь на пару дней сбежит в морозный дивный Эйл.
Или на пару зим… О благость - следить за кружевом метели!
Снежинки кружатся как в танце, дорогу вьюга заметелит...
В трактире Эйла шумно, пьяно. Бренчит сонет на фортепьяно.
Веселье, пляски до утра. Не жизнь сие, а красота!
Покой, работа, дом и ванна... А нужно что-либо ещё?
Снег во дворе сгребать исправно, потом – красотку горячо.
Под завывания метели… О грёзы, Эллиан прости!
Да будет так, вот только б выползть. И выжить. Бхег туда иди!
Но это где-то впереди…

Спасенье! Впереди – оазис!..
Верблюдов тихий караван жуют траву и листья пальм.
Вода!.. Журчит, сияет солнцем. Она – нежна, и так игрива.
Манят серебряные волны в них окунуться похотливо,
В ласкающий экстаз ключа.
Вода!..
Святое слово жизни. Омыться от тяжелых ран.
Прохладой досыта напиться, продрогнуть, зуб за зуб стуча,
И греться где-нибудь в палатке под сладкий и горячий чай,
И слушать россказни и байки от пилигримов. Невзначай
Поймать взгляд волоокой крали в шелках и вышитой вуали.

Усилие. Еще немного. Еще одно…
Неистово рука цепляет песок и старую породу.
Вода? Что? Где? Была она? Вот здесь! Вот только что!
Я видел! Мерцанье, волны, дева, чай… Мираж!
Разочарованье глубоко, как река Чунай,
Что делит земли Улу-Киты и Медии… Как дивный сон
Мираж исчез, развеян ветром и пыльной бурею пустыни…
Нет сил ползти ему чуть дальше. Нет воли двигаться отныне.
Тем паче воронов кольцо стремится выклевать лицо.

Он пал. Лежит, полузасыпан песком. И камни у виска.
Его насильно забирает потусторонняя тоска.
Что сделал он? Кому полезен? И кто его вообще любил?
И вспомнит ль кто-нибудь под песню в трактире:
Дескать, парень был… Такой, не то чтобы учтивый всегда…
Но малый неплохой... Поможет, если попросили.
Даст хуком, если где-то бой.
Семейству брата помогает, завел трехцветного кота.
Соседей, чай, не обижает, а привечает иногда.
Ну… он как перекати-поле. То тут, то там, то сям, то здесь.
Что? Сгинул? Эллиан святая, вот и до свадьбы не дожил…

Гроза разверзлась небесами посланницей самой весны.
Активно к Бхегу посылая превратности его судьбы,
Молясь одновременно богу, Аалю, Эллиан… Вода!..
Он жадно пьет её губами и слизывает иногда
с камней.
Живительная влага! Продлит агонию иль жизнь?
Плевать, воспользоваться надо билетом в  непростую жизнь!
- Еще лизнешь меня и… это, так сразу вылетишь в… в окно!
Насупишись, ответил камень, а парень округлил глаза.
- Я Крошка! Камнекраб! Понятно? А не любовница твоя!
Чего лежишь? Оазис рядом, ты не дополз совсем немного.
Тебя, глядь, жизнь-то потрепала, не выглядишь ты недотрогой…
Чего? Ударишь?  Три ха-ха, сначала доползи до лужи…
Ну ладно, вот мои бока, держись… Кхм… Немного неуклюже…
Но ладно… Эх, вот люди вы, одни сплошные хвастуны…
Не замечаете существ, что могут вашу жизнь спасти…

Так доползли они до лужи – до небольшого озерца.
Там были пальмы, пилигримы, верблюдов целый караван.
Героя бодро откачали: палатка, чай, ля-ля-фа-фа…
Он вспомнил Крошку Камнекраба лишь в час, когда взошла Луна…
Искал спасителя, но Крошки в оазисе простыл и след.
Ну вот, закончилось сказанье. Мед, пиво в Эйле. Хэппи энд.»

Тщательная подготовка.



— Итак, друзья, испытание снова ждет нас, - мечник обвел товарищей серьезным взглядом, - как бы тяжело оно ни было, это наш долг.
— Но мы еще ни разу не справились, - несмело подал голос лучник, - может, нужно еще потренироваться или выбрать цель попроще?
— Не будь слабаком, - возразил мечник. - Настоящие авантюристы не пасуют перед сложностями. Я верю, однажды мы обязательно справимся и имена наши будут увековечены - посреди города воздвигнут величественную статую нас в торжественной позе и все мимо проходящие будут восхищенно замирать и шептать “тут были герои”.
— Или просто сдохнем, - подала голос колдунья, которая стояла, прислонившись к дереву, забросив косу на плечо и лениво разглядывая свои ногти, - Что, не помните? В прошлый раз неделю пришлось в лазарете проваляться прежде, чем ходить смогли.
Предыдущая попытка и правда оказалась не слишком удачной, наемники с треском провалились и от стыда не одну неделю боялись показаться на глаза честному люду, чтобы не получить обидное “неудачник” в спину. Но отступать они не намерены, чтобы не посрамить гордое имя воинов.

— Надо придумать план, - почесал затылок мечник и обратился к колдунье, - ты у нас стратег, давай новый расклад, кто куда идет и что делает.
— Да пробовали мы уже все эти тактики и варианты. Ничего же не срабатывает, приходится выкручиваться по ситуации. А у нас с этим, - черноволосая девушка оглядела напарников, - туго. И не спорь, ломиться напролом, круша все на своем пути — это не то, что можно назвать оптимальным решением.
Мечник пристыженно замолчал, ведь и правда сообразительностью не отличался. Но зато как жахнет, так только щепки летят. Иногда, правда, это щепки его же собственного щита, но разве стоит обращать внимание на такие мелочи, когда на кону победа.

— Если позволите, то неудача постигла нас не только из-за него, - снова подал голос лучник, - прошу прощения, конечно, но план в прошлый раз отличался редкостным безумством. Зачем мы брали с собой половник? А крышку гроба? И коза тоже, мне думается, была лишней. А в каком бреду тебе пришла в голову идея прыгать с крыши, учитывая, что это был второй этаж?
— Да у меня просто разумные задумки кончились уже! Разбились о вашу непроходимую неумелость. И к тому же, вы же знаете, мне по вкусу быть бессмысленной. Вот и привношу толику оригинальности в такое серьезное и суровое дело, - колдунья фыркнула и тряхнула локонами.
— Иногда эта толика занимает больше половины, если мне дозволено сказать, - лучник был неизменно вежлив, но явно и он вспоминал прежнюю попытку с неудовольствием.
Конечно, колдунья считалась гением и заполучить ее в отряд было большой удачей, но в последнее время парни начали сомневаться в том, что им так уж повезло с напарницей. Ведь девушка с самодовольным выражением лица заставляла их делать самые глупые вещи, объясняя это пользой для дела.


— На себя посмотри, умник, - эльфу достался насмешливый взгляд, — это же не кто иной как ты прямо посреди всего действа затянул какую-то заунывную балладу, объявив всем, что это боевой марш. Хотя, пожалуй, хорошо, что объяснил, а то я уж, грешным делом, подумала, что кто-то коту на хвост наступил и надо спасать животное.
— Это древняя военная песня моей семьи, - длинные уши лучника вспыхнули от смеси возмущения и смущения, - исполнять ее - традиция, которую нельзя нарушать.
— Наверное, там предполагалось, что у певца будет голос или хотя бы слух. Ты ни в одну ноту, кажется, не попал. Тоже мне, музыкант. Лучше бы у тебя столько храбрости было, сколько самоуверенности. Как заварушка началась, тут же заныкался куда-то, что мы тебя и отыскать-то не смогли, пока сам не вылез.
— Это была засада! Тактическое отступление. Хитрый план. - Лучник повысил голос, чуть не перейдя на визг.
— Девочки, не ссорьтесь, - примирительно произнес мечник, - мы учтем все ошибки и больше такого не повторится. Ведь не повторится?
Суровый взгляд натолкнулся на нахальное выражение глаз девушки и явное смущение эльфа. Напарники, конечно, не без греха, но они же команда и должны держаться друг друга. Сплоченность – это все. Ни в коем случае нельзя допускать раскола. Разумная критика, конечно, уместна, но только в позитивном ключе. Иначе как стоять бок о бок с соратником, если не доверяешь ему! Все они бывалые воины и знают законы выживания и победы. А триумф их непременно ждет, не в этот раз так в следующий. Главное – не потерять силу духа и решимость идти вперед! Со щитом или на щите. Никогда не сдаваться! «Да иди уже», - услышал мечник недовольный голос за спиной.

— Значит, решено, - хлопнул в ладоши мечник. - Мы готовы к новой попытке. Экипировка в порядке. Настрой боевой. Да поможет нам кто-нибудь уже пусть поможет. Можно начинать.
Лидер отряда глубоко вздохнул, латной перчаткой взялся за ручку двери и первым из товарищей вошел в таверну. - О, да это же та троица оболтусов, которые совершенно не умеют пить! - донесся до них голос трактирщицы, - если опять наклюкаетесь в слюни и начнете устраивать концерт или побоище, так и знайте, охрана церемониться не будет - снова отправитесь в канаву и с жабами там воевать будете!

- Ты уверен, что это именно то место?

Алхимическая лавка перед их глазами выглядела совершенно неприметной. Маленькое здание с облупившимися стенами, мутными стеклами и парой цветочных горшков с увядающими растениями незаметно втиснулось в один из узких переулочков кальфеонских трущоб. Даже выцветшая вывеска размашисто гласившая «Зелья и эликсиры» в их глазах не выглядела чем-то примечательным. Не знай Робин и Бобин адреса лавки, то ни за что бы не нашли это место самостоятельно.

- Точно оно, - на всякий случай Робин еще раз сверился с наспех нацарапанной картой с обратной стороны пожелтевшей листовки, - от западных ворот повернуть на право, затем дважды налево… в любом случае смотри, название точно то, что указано в объявлении.

Бобин еще раз осмотрел фасад здания и с сомнением остановил свой взгляд на входной двери, самой обычной, но почему-то вызывавшей у него смутное беспокойство. Своей интуиции Бобин привык доверять, а потому план друга ему с каждой минутой нравилась все меньше.

- Я все еще уверен, что это плохая затея Робби, условия уж больно хорошие для работы обычного ассистента, - он выхватил из рук спутника объявление и вновь его перечитал, - даже если тут не требуется опыт работы, мы с тобой ничего не смыслим в алхимии!

- Слушай, Честный Марко уже прижал нас к стенке и требует денег, а здесь платят больше, чем мы бы заработали, разгружая ящики в ремесленном районе. Какие могут быть сомнения?

Помешкав, Робин толкнул входную дверь. Негромкий перезвон колокольчика оповестил хозяина лавки о новых посетителях. Внутри помещение выглядело чуть опрятнее: полки занимали ряды флаконов с разноцветным содержимым, сушеные травы и алхимические ингредиенты, назначение которых им было неизвестно. Носа тут же коснулся на удивление приятный запах масел и мыла, которые не ожидаешь почувствовать в месте, торгующем зельями.

Вскоре из глубины лавки послышались торопливые шаги, занавес за пустым прилавком колыхнулся, раздался звук волочения и, наконец, перед ними предстало круглое, покрытое веснушками лицо маленького шая.

- О, посетители! – радостно воскликнула она и поспешно пригладила взлохмаченные волосы пшеничного цвета, - добро пожаловать в «Зелья и эликсиры»! Здесь вы найдете абсолютно безопасные и проверенные товары. Итак, что хотите приобрести? Зелья? Элексиры? Яды? Масла?..

- Мы по объявлению.

- Противоядия? Бальзамы? Алхимические реагенты? – продолжила загибать пальцы хозяйка лавки, однако услышав ответ она растерянно замолчала, словно пытаясь вспомнить о каком объявлении шла речь, - о, вы о том самом объявлении… С этого и надо было начинать!

Она спрыгнула с табурета, на котором стояла, обогнула прилавок и придирчиво осмотрела потенциальных работников.

- Как вы уже знаете мне требуются ассистенты… о, ничего сложного, просто небольшая помочь во время алхимических опытов. Оплата почасовая, жилье и еда предоставляются совершенно бесплатно. Между прочим, я очень вкусно готовлю, никто еще не жаловался… Итак, поставьте свой крестик здесь и здесь, а еще вот здесь. Просто формальности при принятии на работу.

Будто по мановению руки на стойке перед ними появился ворох документов, исписанный мелким шрифтом, настолько витиеватым, что мешал пониманию содержимого. Хозяйка лавки с улыбкой протянула им перо и чернильницу, ожидая, пока мужчины, сбитые с толку ее настойчивостью, завершат читать договор и поставят свою подпись.

- Робби, - начал было Бобин, коснувшись плеча друга, но заметив пристальный взгляд шая, поперхнулся словами и замолчал. Зловещее предчувствие, преследовавшее его с того момента, как они впервые увидели «Зелья и элексиры» стало еще сильнее, чем раньше.

Проигнорировав предостережение друга и, не найдя в содержимом бумаг ничего опасного, Робин быстро оставил свою подпись и передал перо Бобину, не оставив тому иного выбора кроме как последовать примеру спутника.

- Вот и славно, - еще больше воодушевилась хозяйка лавки, небрежно сунула бумаги за пазуху и махнула рукой в глубь помещения, - можете спуститься вниз и изучить новое рабочее место, там вы проведете много, очень много, своего времени. Не беспокойтесь, что лаборатория находится в подвале, так безопаснее… знаете, когда вокруг камень гореть нечему.

Сказав это, бойкая шая вновь скрылась в помещении за прилавком, а Робин и Бобин переглянулись и двинулись в глубь зала. За неприметной дверью действительно скрывались каменные ступени ведущие вниз.

Спустившись в подвал их носов тут же, коснулся острый смрад кислот, щелочей и невыразимых растворов, от которых сбивалось дыхание и слезились глаза. Из булькающий котелков и алхимических приборов валил едкий дым, повсюду в беспорядочном нагромождении лежали пустые флаконы, зелья, порошки, реагенты и клетки… Десятки крепких, запертых на замки клеток.

Прибытие незваных гостей тут же всполошило местных обитателей. Повсюду кричали, хрипели, хлопали крыльями и скребли когтями о металл запертые существа, практических их оглушив.

Робин вздрогнул, когда из ближайшей клетки на него бросилась разъяренная курица и попыталась вцепиться в лицо сквозь решетку. В ее крохотных выпученных глазах горел огонь ненависти, а из открытого клюва с маленькими острыми зубками брызнула слюна. Идея заработать столь легкие деньги стала казаться ему не такой привлекательной.

- Знаешь Бобби, - хрипло произнес он, отступая к лестнице, - ты был прав… мы ведь совсем ничего не смыслим в алхимии…

Бобин рядом с ним кивнул и испуганно замер, почувствовав, как что-то острое схватило его за штанину. Опустив взгляд, мужчина заметил темную когтистую лапу, высунувшуюся из одной и клеток и удерживающую его на месте.

- По…мо… ги… - раздавшийся в какофонии звуков голос едва ли был похож на человеческий, отчего Бобин ощутил, как волосы встают дыбом.

Выдернув ногу из лап неизвестного существа, Бобин тут же рванул прочь из лаборатории, слепо натыкаясь на стеллажи и столешницы. К гомону тварей присоединился звон разбившегося стекла. За его спиной раздался звук падения чего-то тяжелого, но Бобин оказался слишком напуган, чтобы проверять все ли в порядке с его спутником.

Шаг, затем еще один. До заветных каменный ступеней оставалось совсем немного, но Бобин чувствовал, как его конечности наливаются свинцом, мысли начинают путаться, а лестница перед глазами – плыть. Последнее что предстало перед его взором – крохотные кожаные башмачки.

Хозяйка алхимической лавки тяжело вздохнула, оглядывая царивший в лаборатории бардак. Новые ассистенты носились по ее подвалу как безголовые курицы, едва не повредив оборудование и опрокинув на себя стеллаж со свеженькой партией снотворного эликсира.

- Неловко вышло, - почесала она висок, - совсем забыла, что тут все в парах галлюциногенного зелья. Обычно что бы увидеть подобное приходится платить. А тут задарма, еще и накормить обещаю, если в опытах помогут.

Она еще раз вздохнула, поправила маску на лице, и прикинула как лучше всего привести в чувство двух перепуганных вусмерть бедолаг.

---

… Солнечный диск предательски ускользал за горизонт, обдав медным теплом окровавленные пальцы. Широкая ладонь вжималась в горячий песок, пытаясь тянуться за угасающим лучом света, словно  за последней каплей жизни…

Много лет назад на окраине Валенсии, в скромной семье, родился мальчик. Родители нарекли его Равилем, а друзья за изумрудный цвет глаз - Эхдером. Рос он обычным ребенком, только был чуть умнее, проворнее и предприимчивее своих сверстников. Именно эти качества помогли ему открыть свою первую лавку, будучи еще совсем молодым человеком. Равиль обладал природным обаянием и мастерски управлял делами, поэтому его бизнес процветал и расширялся. Вскоре в его жизни появилась красавица Салия, и начались приготовления к свадьбе.  
Всё изменилось в день, когда над Валенсией внезапно пролился дождь…

Такой редкий и долгожданный. Он обрушился на город, окутав мрачной серостью облаков, а потом поразил как тысяча острых стрел Футурума.

Равиль, в это время, был в одной из своих лавок. Его продавец отлучился за отчетными бумагами. Мужчина увлеченно наблюдал за разбушевавшейся стихией, накрывшей город. Уличные торговцы спешно укрывали свой товар, неуклюже пытаясь совладать с непогодой. Эхдре перевёл свой взгляд и задержался на странной фигуре человека, который вовсе не спешил прятаться от дождя, а, наоборот, наслаждался его прохладными каплями, подставляя  руки и лицо. Вдруг дождь резко усилился, переходя в крупный град. Человек засуетился и побежал в сторону лавки.

Оказалось, что это была девушка. Скромно одетая, в легкой восточной накидке и с наспех заколотыми в высокую прическу прядями волос. Внешность у нее была совсем не примечательная по сравнению с яркими валенсийскими красавицами. Девушка окинула взглядом лавку и застыла перед прекрасной вазой из Камасильвии. Ваза действительно была великолепна. Цветы, вырезанные на ее фасадах, переливались всеми цветами радуги, а когда на них падал луч света, и вовсе становились прозрачными.
-Нравится? – Равиль приветливо прервал ее размышения.
- Да, очень, - она ответила с искренним интересом. Удивительно нежным и теплым голосом.
- Но слишком дорогая, - ему показалось, что девушка выдохнула с сожалением.
- Вот, за этим прилавком вещи намного дешевле, - он показал на витрину рядом. Её взгляд с интересом пробежал по полкам и остановился на небольшой вещице. Глаза вопросительно посмотрели на Равиля, спрашивая, можно ли взглянуть поближе. Получив утвердительный кивок, незнакомка взяла в руки заколку для волос и поднесла к свету.
- Она идеальна, - улыбка коснулась губ и, кажется, озарила все вокруг. Эхдре замер. Во славу Аалю, улыбка чудодейственным образом делала неприметную девушку удивительно прекрасной, превращая в озаренную божественным светом красавицу.
- Но и это для меня дорого, – она аккуратно  положила вещицу на место.
- Знаете, приходите через несколько дней. Я обещаю подобрать вам что-то не хуже, но намного дешевле.
- Спасибо, я обязательно приду, и может еще раз принесу вам в подарок - дождь, - она опять улыбнулась, наполнив сладостной благодатью сердце мужчины.
-Я буду ждать, - он поклонился ей, и та скрылась, оставив после себя аромат влажной свежести, а мужчину в задумчивой пустоте. Так Равиль познакомился с загадочной Шанти и навсегда потерял покой.

Девушка иногда заглядывала к валенсийцу. Сначала, чтобы подобрать подарок для своей сестры, а потом, чтобы просто поговорить. Эхдер благодарил Всевышнего за каждое её появление, ведь оно давало надежду на то, что его чувства небезответны.      

Однажды она ворвалась в лавку, полная смятения. Её молящий взгляд, словно искал в изумрудных глазах Эхдера спасения.
- Мне нужно поехать на восточный базар. Как можно быстрее. Моему отцу очень плохо. Боюсь, что не успеть с ним попрощаться. Ты поможешь мне? Поможешь? Мне некому доверить свою жизнь кроме тебя! - Ее пальцы беспокойно теребили торбушу на кандуре, а глазы в глазах пробудили бы сочувствие даже у самого бесчувственного человека на земле.
- Конечно, душа моя, - он нежно прикоснулся губами к ее дрожащим рукам.
-Хоть сейчас.
- Нет, я буду ждать тебя у главных городских ворот после обеда.

После обеда Равиль тщательно подготовив двух самых выносливых верблюдов и встретил девушку. Посадив  ее на верблюда, они направился в сторону Восточного базара самым коротким путем. К позднему вечеру они успели добраться до оазиса Ивеллап, чтобы дать себе и животным возможность отдохнуть и подкрепиться.



Вечер уступал место ночи, а та, не скупясь, с настоящей восточной щедростью, осыпала небо россыпью звезд. Задумчиво глядя на песчаные дюны, Равиль  думал о том, что стал  одержим Шанти. Ведь каждый божий день он скучал по её глазам и улыбке все сильнее.
- Тебе должно быть холодно, пойдем в дом, - или позволь, хотя бы, немного тебя утеплить. - Она приблизилась к нему и  заботливо  накинула шерстяной плед на плечи, а он не смог удержаться и прихватил ее на руки. Пальцы Шанти коснулись  мужественного лба и начали рисовать что-то невероятное. Словно оплетая четкие черты тонкой паутиной из нежности и желания. Равиль почувствовал как кровь приливает к его голове, дурманя влюбленное сознание. Он не сдержался и жадным поцелуем накрыл губы девушки. Шанти задрожала, точно ее внезапно поразила лихорадка, и неумело, но очень страстно ответила на поцелуй.



Валенсиец был нежен и настрочив. Девушка от его ласк не отстранялась, наоборот, ее тело притягивалось словно магнит, выгибаясь в ответ на откровенные прикосновения к шее, груди, бедрам. Потом он позволил ей устроиться сверху. И Шанти не растерялась. Она медленно оглаживала мускатное, мускулистое тело, наблюдая за реакцией Эхдре и совершенно не стесняясь своих изучающих прикосновений. Не в силах терпеть дальше, мужчина опрокинул любимую на спину и, вжав, жадно вошел в нее, разрывая тугое препятствие. Да, Шанти оказалась девушкой. Она вскрикнула от боли ненадолго притихнув, а потом будто зарождающаяся волна, которой суждено стать цунами, начала двигаться. Тело волнительно изгибалось, подстраивалось под мужское и набирая страстные обороты. Несколько минут спустя, уже невозможно было понять, кто из них главный. Сладострастная дрожь накрыла любовников почти одновременно. Девушка вцепилась в Эхдре как обезумевшая кошка, ошеломленная пришедшим и не желая отпускать его.

Когда холод начал отступать, влюбленные продолжили свой путь. Оба молчали, каждый думал о своем. Равиль пытался найти слова, чтобы попросить отца Шанти о благословении  на их брак, но мысленно чертыхался понимая, что сейчас не самое подходящее для этого время.
Когда в дали показались очертания Восточного базара, девушка внезапно заговорил.
- Равиль, помоги, пожалуйста, слезть с верблюда, мне стало плохо. Кажется у меня началось кровотечение.
– Может до базара? Тут уже рукой подать - в его голосе послышалась тревога.
- Нет, мне надо слезть. Я выпрямлюсь, отдышусь и мы продолжим. - Он послушно слез с верблюда, и как только его руки опустили девушку на землю, услышал, а потом почувствовал странное… Сначала глухой звук, похожий на удар кулака в спину, а следом резкую, жгучую, адскую боль. Равиль потерял равновесие и рухнул на землю.
-  Ничего личного… - Девушка ударила любовника ножом и, помахав ручкой на добрую дорогу, склонилась к окровавленному телу, чтобы гордо добавить.
- Извини, у нас так принято. Традиция… Кровь за кровь…



Затем шустро запрыгнула на верблюда, и тот, словно почуяв неладное, рванул вперед как ужаленный, оставляя за собой клубы песчаной пыли.
   
…Яркой искрой мелькнул последний луч солнца перед изумрудными глазами Эхдера...

-Всё что нам нужно, это правильная песня...
-Чего-о-о-о?! - внезапно выданная древним хырчом фраза, привела молодого наёмника в состояние глубочайшего недоумения граничащего с охерневанием последней степени, - Ты сам понял чё щас сказал, руина былого величия?!
-Ты или глухой, или тупой, или и то и другое вместе взятое, - в тон наёмнику ответил мужчина с бледной, почти до серости, кожей, возвышаясь над присевшим у древнего орудия парня во все свои семь с лишним футов роста, - Хотя от порождения аж двух отрыжек проклятой бездны подобное ожидаемо. Скорее странно было бы увидеть что у тебя нет никаких недостатков, как физических, так и умственных. А так всё в порядке, глухой и тупой, это вполне вписывается...
-Слышь, щас добазаришься, сам будешь их раскочегаривать и караван этот спасать, а я пойду вломлю этому чернушке и буду бить, пока он меня не выпустит!
-Испепелю!
-Ага-ага... А кто тебе потом твою "Бессмертную Армию" активировать будет? - парень встал и древний уже перестал казаться таким высоким, когда над ним во все свои почти девять футов встал потомок двух полудемонов, носивший имя Ульфхеддин, но чаще всего пользовавшийся псевдонимом Чар Азнавур, - Так, давай ещё раз и по пунктам, что мне нужно, чтобы активировать эти хреновины? - он махнул рукой указывая на стройные ряды боевых конструктов древних, - Песенку им спеть, да?! Ты вот сейчас серьёзно?!




-Абсолютно, чтобы духи холода обглодали твои кости неверующее порождение отрыжки бездны! - Артанис едва ли не кричал от злости, но вот только истинной мишенью его гнева был отнюдь не гигант-полудемон. Вы воображении древнего, в его сильных руках сейчас находилась шея создателя этих боевых конструктов, которым для запуска нужна была песня. И только одни только Тёмные Боги знали, какая именно.
-Ну что мне им петь то? Ты хоть слова покажи? Ну или напой на худой конец...
-А-а-а!!! Нергал тебя полюби в особо извращённые места твоего отвратительного тела!!! - кажется ярость древнего достигла своего предела и... Он внезапно как-то осунулся и уже значительно тише сказал, - Не знаю я. Этот извращённый сын благородных родителей не оставил какого-то конкретного текста. Только указание, что мол, всё что нужно для их запуска это правильная по дух песня...
-...-, какое-то время Ульф просто молчал, пытаясь справиться с нахлынувшими на него эмоциями, прежде чем наконец, не выдержав, выдал, - Это каким же надо было быть моральным уродом, чтобы для запуска боевых механизмов использовать правильную песню?!
-Ну для кого механизмы, а для этого идиота, произведение искусства, - Артанис вздохнул и сплюнул на песок, - Ну так что, будешь пробовать, или так попытаемся?
-Ага, вдвоём на страдающего метеоризмом крылатого крокодила, а так-же толпу его чешуйчатых сородичей? - наёмник саркастично усмехнулся, - Знаешь, я предпочитаю более приятные способы свести счёты с жизнью, например быть заезженным до смерти парочкой красавиц, лучше всего эльфиечек, в идеале одержимых демонессами похоти.
-Во имя всех богов... - древний маг вскинул руки к небу, - Ты и правда его сын! Такая же беспутная и развратная отрыжка бездны, как и этот недобитый демон!
-Да-да, спасибо за комплимент, - Ульфхеддин в очередной раз искривил губы в саркастичной усмешке и подошел поближе к конструктам, - Ну что железяки-каменюки, надеюсь слух у вас не слишком музыкальный, потому что петь я умею, наверное, но точно не серенады, - гигант вздохнул, подобрался и начал песню.

Проверка узлов и литаний напевы
Обряд подготовки почти завершен
Команда дана на запуск системы
Колосс разрушенья от сна пробужден

Слышанная им в одном из своих "снов" песня на удивление легко рвалась из груди, будто именно так было и нужно...

Мерцают контрольные руны во мраке
Как сердцебиенье реактора гул
Титан оживает готовый к атаке
Чтоб в грохоте битвы весь мир потонул

В пыль будет враг сокрушен
Разорван и смят! В прах обращен
Предателей и ксеносов дни сочтены
Нет преград для Бога Войны!

Привычные звуки пустыни вдруг были перекрыты внезапным потрескиванием, словно где-то неподалёку разом "заголосили" пара тысяч кузнечиков, а затем...
Огромный боевой конструкт, называемый Атором сделал шаг, второй, вновь выровнялся и присел, а затем внезапно прогудел жутковатым металлическим голосом.
-ОР ШАРУ ТОРЕНИ!!! - "произнесённые" колоссом слова заставили казалось бы содрогнуться само пространство, настолько непривычными и чуждыми они были для этого мира. Словно лязгнули стальные челюсти извлекая из неживого нутра эти слова, абсолютно непереводимые, но в то же время понятные по смыслу. Автоматоны готовы были исполнить приказ своего нового повелителя....



Говорят, что беда не приходит одна, но в данном конкретном случае, даже одной "беды", здоровенной, чешуйчатой и крылатой, каравану, который возглавлял Ахмед ибн Фахдлан хватило бы за глаза. Спасала только странная парочка наёмников состоявшая из рыжеволосой девицы с огромным башенным щитом и светловолосого мужчины, высокого и худощавого с изуродованным шрамами лицом. Именно рыжая наёмница, при помощи какой-то странной магии не дала ужасу пустынь ещё первым заходом спалить большую часть охранников, которые группировались в голове каравана, готовясь отражать нападение банды сонилов. А её приятель, который вечно вёл разговоры об Элиан, внезапно отоварил крылатого монстра мощными огненными стрелами, которые даже дракону пришлись не по нраву, заставив придерживаться тактики "ударил-улетел", вместо того, чтобы просто всей своей мощью рухнуть на караван.
Но если от Нубера, будь он один, охранники при поддержке наёмников ещё имели какие-то шансы. Не победить конечно же, нет, но отогнать кровожадного владыку пустынь. То вот делать это одновременно отражая нападки сонилов... В общем, их часы на в этом бренном мире были уже сочтены, но, как и подобает истинному сыну гордой Валенсии, Ахмед собирался провести их достойно и с честью, забрав за собой на суд Ааля как можно больше поверженных врагов, чтобы тот видел, что его верный слуга погиб как полагается истинному войну и заслужил свой гарем с гуриями и ломящийся от явств и вин стол...
-Твою же... - замечтавшись, Ахмед едва не отправился на встречу с Аалем досрочно, когда здоровенный сонил, один из их вожаков, стремительно сократил расстояние и ударил мужчину огромным хостом. И лишь вовремя подставленное древко глефы позволило избежать переломов, но не полёта с последующим, выбившим весь воздух из легких падением на песок. Миг и ящер уже был рядом, занося над ним свою когтистую лапу. Мужчина закрыл глаза, понимая что не сможет отразить эту атаку.
-Ааль, прими мою душу... - тихо произнёс он, но вместо боли услышал странный лязг и, открыв глаза увидел шокирующую картину. Удар ящера был остановлен щитом жутковатого конструкта из камня и металла, что буквально вырос из песка, закрывая собой упавшего Ахмеда. Автоматон обернулся, и уставился на мужчину, своими алыми глазищами, словно оценивая состояние, а затем нанёс по ящеру молниеносный удар огромным мечом. Впрочем остановленный шипастым наручем, который предводитель сонилов подставил под удар, а в следующий миг зарычал в "лицо" своему противнику, зря... Эльтен не колеблясь ни мгновения выпустил рукоять меча и, схватив ящера за загривок со всей мощи ударил массивной головой об его морду. Раз, второй, третий, затем в ход пошёл щит, ударами которого смертоносный механизм древних попросту размозжил голову своему противнику, броил того на песок и двинулся дальше. А Ахмед, встав на ноги с удивлением обозревал изменившуюся картину боя, на которой древние механизмы, встав плечом к плечу с охраной каравана уверенно теснили сонилов, буквально втаптывая их в алый от крови ящеров песок, а в это время в небесах над полем боя происходила другая, ещё более жестокая схватка...

Мы Стражники Небес - гвардейцы высоты,
Свой исполним долг для неба рождены.
Мы Стражники Небес - мы слышим зов опять,
Снова рвутся в бой, рожденные летать.

Звучала из уст Ульфа песня, а в небесах звено из крылатых конструктов, Футоримов, возглавляемых Футорокиумом, словно ястребы орла, атаковали огромного дракона, нанося многочисленные, не опасные, но болезненные удары при помощи выпускаемых ими небольших молний. Схватка была яростной, но явно неравной, шансов у летающих машин почти не было если только...
Удар за ударом, заряды с треском хлестали по морде валстелина песков, заставляя его в слепой ярости стремиться уничтожить мелких обидчиков, не замечая ничего вокруг. Миг и удар драконьего хвоста достиг одного из летунов, разворотив ему крыло и отправив в последний полёт. Взревело пламя и ещё одна машина, ярко пылая, подобно комете устремилась к земле, а следом спикировали и оставшиеся три автоматона, увлекая Нубера в погоню.

Под градом снарядов стонет броня,
Но держится корпус, пилота храня,
Двигатель весь захлебнулся в огне!
Летит самолёт навстречу судьбе!

Ещё два Футориума превратились в оплавленные обломки, прикрывая ведущего, который, даже удирая, успевал охаживать дракона электрическими разрядами, заставляя того реветь в бессильной ярости и стремиться, стремиться покарать доставучую мошку и вот уже казалось бы огромные челюсти сомкнулись на крыле летающего механизма и...

В пыль будет враг сокрушен
Разорван и смят! В прах обращен
Предателей и ксеносов дни сочтены
Нет преград для Бога Войны!

Кулак Атора, на которого вывел своего преследователя летающий конструкт с хрустом вмазал крылатому ящеру, отшвырнув того на более чем полсотни метров, заставляя реветь уже не от ярости, а от боли. Огромный боевой механизм древних возвысился над пустыней, словно тот самый Титан, о котором пел молодой полудемон. Миг, другой и вот уже два колоссальных противника устремились навстречу друг другу, а из-за небольшой скалы за всем этим с восхищением наблюдал Ульфхеддин.
-В ведь прав был тот древний... Всё что нам было нужно, это правильная песня...