Тайны Пустыни, часть I

синопсис:

Каждый опытный кочевник и авантюрист, которому предстоит переход через пески пустыни, знает, что нет ничего в пустыне ценнее воды. Каждый опытный кочевник знает, что оазисы пустыни - это не только спасительный глоток воздуха и раскидистая тень от пальмы, способная укрыть от томящего зноя. Это ещё и соседство, порой не самое желанное, и зачастую даже опасное.  Каждый, чьи уставшие ноги топчут пески пустыни, приходит к оазису, вне зависимости от целей, помыслов и деяний.

Оазис Времени расцвёл зелёным цветком среди Центра Кантуса, у подножия скал Донн. Нидаэн наведывалась сюда уже не впервые: именно здесь водились  редчайшие пресмыкающиеся - огромные черепахи, местные называют их магосами. С магией магосов действительно кое-что, да роднило: их экскременты, высушенные на солнцепёке и перетёртые вместе с лепестками хавротии в ступке давали ошеломляющий результат. Специю эту назначали в качестве добавки к пище только мужчинам. Для поддержания их мужественности в боевой готовности тогда, когда это необходимо. Надо ли объяснять, каким успехом пользовалось это средство? Есть спрос - есть и предложение, а Нидаэн, по счастью, была опытным алхимиком, не боялась пустыни и не отличалась чрезмерной брезгливостью.

Насобирав вдоволь бесценного рабочего материала, эльфийка хотела было погрузить поклажу на своего верблюда, что жевал вкуснейшую колючку тут, неподалёку. Но так уж вышло - увидела вдалеке знакомую дымку. Ту самую, что обычно не предвещает путнику ничего хорошего. Следовало разбивать лагерь, желательно - с подветренной стороны небольшой скалы, что была здесь очень кстати. Забравшись на возвышение, Нидаэн достала складную подзорную трубу, что выменяла на днях у какого-то торгаша. Присмотрелась к клубящейся вдалеке буре.

Большая ли буря? Далеко ли? Взяла левее - поймала в обзор прытко семенящих в сторону оазиса людей. Присмотрелась, покрутила механизм, чтобы очертания бегущих стали чётче. Людей было четверо. И они, кажется, не бежали, а... дрались?

Рассмотреть подробнее не получалось: слишком уж далеко были люди.

И тут Нидаэн очень несвоевременно вспомнила, что если поехать на запад вдоль скал, то можно попасть в Пиллап. А там каких только шайтанов не повстречаешь. Теперь уж мысль ставить палатку здесь, в оазисе, показалась ей не такой удачной. А если то бегут беглые заключённые? А если бандиты? Душегубцы и грабители? Дерьмом от них не откупишься, разве ж знают они истинную его ценность?  Нидаэн сложила подзорную трубу и покусала нервно губы, рассуждая в мыслях, что хуже: песчаная буря или бандиты.


Ранним утром, пока солнце ещё не поднялось над дюнами, из Святилища Целомудрия, верхом на верблюдах выехали два человека. Они ехали на восток, наблюдая справа горный хребет, что не позволил бы им заблудиться.

Первый, - смуглый местный житель, около сорока лет, Альи-аль-Баруха, исполнял сейчас обязанности проводника, хотя по его словам имел в Шакату собственный бизнес и водил путников через пустыню ради собственного удовольствия. Даже несносная жара и необходимость строго экономить воду, не способны были остановить его россказни о всяком разном. О чём именно, его спутник понять не мог, из-за сильного акцента Альи.

Второй, - высокий, молодой и с трудом переносящий жару, Дшобаши. Вот и попал на родину своего имени, да только не своего тела. Солнце ещё не взошло, казалось, пот уже льётся по спине.
Незаметно для себя он перешёл ту границу малых лет, когда тебе всё запрещают, от всего уберегают, заботятся и направляют. А душа в эти годы жаждет приключений, да ?
Но вот он далеко от дома, у него есть цель, есть простор для действий, впереди неизведанность и приключения, верно ? Так что же ты не рад ?

А между прочим ещё недавно собирался искать пиратский клад на берегу моря, среди пышных джунглей и симпатичных полуголых дикарок, теперь же бредёшь через пустыню за крайне сомнительным делом. Только вот уже поднявшееся солнышко стало припекать и воспалённая голова никак не желала донести наконец Дшобаши мысль, что где-то он свернул не туда.

В мыслях о самокопании, полуобморочном состоянии и под неугомонную, неразборчивую болтовню товарища был встречен вечер. Цель - оазис Времени, а точнее его пальмы, а ещё точнее мох, который на них произрастает. Обладает тот какими-то особыми свойствами. Какими, - знать Дшобаши не было ни необходимости, ни желания.


Проводник сообщил, что скоро должен показаться оазис. Пальм ещё не было видно, но они точно псы, чувствовали близкий запах воды.
Со стороны горного хребта послышалась ругань и звук загребающих песок копыт. Двое всадников на лошадях, наряженные в чёрные лохмотья, приближались. Муикуинские бандиты, наблюдают за пустыней с вершин гор и берут пересекающих её людей, в основном паломников, "тёпленькими". Альи решил разобраться на месте, так как убегать назад в пустыню грозило смертью страшнее разбойничьих клинков, а до конечной цели уже рукой подать.

Все четверо слезли со своих транспортных средств и встали друг напротив друга.
Первый бандит был человеком или может эльфом. Замотанный в тюрбан с маской на лице, но глаза вроде как людские. Второй же был чем-то гуманоидным, с отвратительной рожей, большим носом и клыкастой пастью. Хируто возможно или какая-то их помесь.

Они о чём-то говорили с проводником на своём наречии. Как и ожидалось, слово-за-слово вдруг перешло в зуб-за-зуб. После нескольких взаимных оплеух бандиты вынули ржавые сабли, а проводник откуда-то достал пистоль.
Обрезок железной трубы громко чихнул огнём и дымом, но выстрел пришёлся в молоко не нанеся бандитам никакого физического ущерба. Зато это действие напугало и лошадей и верблюдов, которые бросив своих хозяев дали стрекача в рассыпную.

Что нужно делать в такой ситуации ? Если по уму, то бандитам следовало бы вернуться к себе в городок, а путникам добраться до стоявшего рядом оазиса.
Не промолвив ни слова, ошарашенные от взрыва, все четверо как сговорившись, решили действовать не по уму.

Вялая драка троих измученных жарой, жаждой и несладкой жизнью людей и одного им подобного существа, не достойна описания. Длилась она минут десять-пятнадцать без каких-либо результатов.
И казалось самой пустыне отвратителен её факт на своей территории, отчего поднялся ветер, солнце посмурнело, спряталось под занавес песка. Четверо увидели песчаную бурю, а в её завихрениях очертания своей кончины.

Замешкавшийся проводник "словил" от клыкастого существа какую-то острую железку в туловище или руку, но не упал. Дальше тянуть было нельзя. Бандиты бросились в сторону гор, а Альи с Дшобаши поковыляли к Оазису Времени.


Зеленая трава мягко колышется, словно поглаживаемая чьей-то ладонью, будто невидимый кто решил приласкать непокорные стебли бетелоны, что весело выглядывают белыми макушками и тут же прячутся, чтобы снова стрельнуть золотыми глазами, посмеиваясь над свежим теплым ветром. Тихая мелодия вдали…
Едва сдерживая забившееся в рыдании сердце, сгорбленная фигурка резко села на прогнившей циновке, служившей ей постелью. Долго вслушивалась в надежде, что это не сон, что стоит распахнуть мокрые ресницы и она окажется дома. Но прежде, чем видение окончательно ее покинуло, в нос ударил стойкий запах прокисшего алкоголя и песка. Тихо вскрикнув, Крис сжала ледяными пальцами голову и согнулась, дав волю слезам.

Сколько прошло времени с тех пор, как забитая, изможденная служанка в приморском трактире разбила о жбан особо ретивого посетителя глиняный кувшин, полный ценимым здесь местным вином? Минута потрясения длилась так долго, казалось, замерли все, пока кургузое тело в просоленных одеждах тяжело оседало на пол, а побелевшая от ужаса Крис пятилась, не понимая, кто она и как здесь оказалась? Затрещина, отдавшаяся дикой болью в голове, едва не выбила жизнь из хрупкого тела. Помощник капитана изрыгал потоки брани, отвешивая пинки бесчувственной девушке. Спасая свой, пока еще живой товар, хозяева трактира бросили Крис в сарай. К ней никого не пускали, только раз в сутки стряпуха приносила тайком объедки, но даже такой скудной трапезе и заботе пленница была благодарна, получив и порцию обрывочных сведений, что от нее хотят избавиться и с первым кораблем передадут новым хозяевам. К чему такая спешка, они обе не понимали… как и то, почему взбунтовавшаяся служанка еще жива, не проще ли было убить?


Дни тянулись чередой, сдабриваемые страхом перед неизвестностью и… снами. Цветные, яркие, полные запахов леса и цветов, влажного неба и смутно знакомых песен, они словно наполняли Крис жизнью, она быстро шла на поправку, пока не проснулась однажды в слезах, шепча свое имя: «Лиарикс… меня зовут Лиарикс!» Но память по-прежнему оставалась запертой шкатулкой, ничего, кроме головной боли, накатывавшей до дурноты, попытки приподнять мутную завесу, не приносили. Горло так сжимало, что становилось трудно дышать…

Из мрачных дум вырвал тревожный шепот у стены, - девочка, беги! Завтра прибудет «Веселая сова», тебя увезут! Беги… - слова затихли, раздался скрежет отодвигаемого засова. Старуха рисковала, идя против хозяев, которые пусть не были добрыми, но кров и какую-то деньгу на житье исправно выдавали. Что нашло на эту женщину, Лиарикс так никогда и не узнала, спешно пряча в карман грязного фартука принесенную еду, более сытную, чем обычно, и проскальзывая неслышной тенью в приотворенную дверь сарая. Одна фигура метнулась в сторону трактира, другой и след простыл. Это было настоящее безумство, но желание жить гнало едва живую пленницу в сторону пальмового леса, через тропы, проторенные отнюдь не человеческими ногами. Но к тому, что открылось утром перед взором измученной Лиарикс, она оказалась не готова – камни и песок… море песка до самого горизонта. Сжав зубы и кулаки, она заставила себя выйти на солнце из-под тени тощей пальмы. Смерть явно наступала на пятки, но угнаться за полной желания жить девчонкой она не могла. Лиарикс облизала пересохшие губы, словно ощутив на них вкус свободы, жаркий ветер пустыни взметнул медные кудри, принеся с собой запах непокорной бетелоны…

Нидаэн так увлечена была созерцанием того, что делается в пустыне, что не заметила движения позади. Если бы верблюды умели разговаривать, то Нидаэн услышала бы за своей спиной: "Обернись, двуногая, на что Ааль наградил тебя такими длинными ушами, если ты, дочь ишака, вообще ничего не слышишь? На тебя кто-то прёт прямо из зарослей, а ты стоишь!"

Но верблюды не разговаривают, они то ли рычат, то ли мычат. И плюются, конечно же. Пожевав свою "жвачку" из колючки, Анубис не придумал ничего лучше, чем плюнуть в Нидаэн - слава Матери, под ноги, а не куда-нибудь ещё.

- Да что же ты творишь, блошиное ты пастбище? - В сердцах прикрикнула на подопечного эльфийка, после чего, наконец, заметила девушку. Выглядела девчонка так, словно бы её сперва замело песчаной бурей, а потом вынесло на грешную иссохшую землю прямо с того света. Нидаэн по-птичьи наклонила голову чуть вбок, разглядывая незнакомку.

Анубис снова замычал.

- Прости, малыш. С блошиным пастбищем я погорячилась. Ты молодец. А ты, - она обратилась к девушке по-валенсийски,  - ты откуда вдруг здесь? Ты... в порядке?

Она подошла к незнакомке и протянула ей бурдюк с водой, который набрала тут же, в оазисе. Одетая в просторную чёрную абайю, с покрытой никабом головой и густо подведёнными углём глазами она мало отличалась от местных. Разве что рост был заметно выше среднего. Да и выговор у неё был точно не валенсийский, хоть и изъяснялась она на языке хорошо. Верблюд, кажется, её понимал.

Решив, что бежать от предполагаемых бандитов всё равно уже слишком поздно и тащиться с гружёным верблюдом через скалы до Арехазы - затея чуть менее глупая, чем ломиться прямиком через бурю, Нидаэн решила безропотно довериться судьбе, Матери и чутью. Полезла в дорожный мешок за палаткой, крюками, верёвками и колышками.

- Грядёт буря. Нужно будет переждать, - она махнула незнакомке рукой, приглашая следовать за собой. Чуть обойдя скалу, можно было увидеть в ней небольшую нишу. Туда-то Нидаэн и направлялась, чтобы поставить палатку. Выходило у неё это ловко, будто она только и делала, что в палатках ночевала.

Тем временем приближалась и неумолимая буря, и нежданные гости со стороны пустыни, этой самой бурей гонимые.

- На помощь! - послышался голос откуда-то сзади. - Во имя Ааля милостивого и милосердного, помогите!

Удивительно, но получивший ранение проводник умудрялся обгонять своего сопровождаемого, да к тому же находил силы звать кого-то на помощь. Вот только людей вокруг не наблюдалось, а бандиты перед лицом смерти так и не проникшиеся чувством альтруизма, продолжали удаляться к своим горам.

Двое вбежали в оазис увязая в мокром песке, спотыкаясь о камни, цепляясь за кусты, Дшобаши чуть было не влетел лоб-в-лоб в огромную пустынную черепаху. Животное было занято тем, что зарывалось в песок, спасаясь таким образом от бури. Глупыми человеками она могла закусить и позже, когда те задохнутся в облаке пыли, если конечно вообще питалась мясом.

Альи упал на колени у пальмы, переводя дыхание, показывал куда-то руками и бормотал очередную чушь про Ааля и его паломников. Воин же хаотично мотался вокруг, перебирая в голове и тут же стараясь воплотить в жизнь планы спасения.

"Зарыться в песок ? - Да толку" - Дшобаши оставил маленькую разрытую ямку.
"Под воду ? - А дышать чем ?" - Тяжело переставляя ноги вылезал назад на берег.
"А с дыхательными бамбуковыми трубками ? - Только вот бамбука здесь не растёт" - Прекратив трепать кусты, Дшобаши посмотрел на темнеющее небо.
"Сделаем шалаш из пальмовых листьев..." - Его прервал проводник. Схватив одной рукой за плечо, а другой указывая на палатку возле которой стояли две фигуры.

Две женские, судя по сложению фигуры. Высокая в чёрном и среднего роста в белом.
Мысли всё ещё путались, Дшобаши не мог выбрать между "Помогите !" и "Что вы делаете сегодня вечером ?", потому просто вопросительно дёрнул головой, мол "Впустите, али как ?"
Альи кажется начал терять сознание, медленно оседая на песок, отчего его спутник бросил те несколько пальмовых листов, что успел насобирать, и подхватив его под руку повёл к палатке. Уж простите, хозяева, но причина уважительная.

Страх сковал по рукам и ногам, Лиарикс затравленно смотрела на человека, укрытого одеждами, воспаленное жарой и безумным бегом сознание едва воспринимало речь. Но то, что с ней вот так просто поделились водой, заставило беглянку дернуться, отступая назад, цепко сжимая тощими руками добычу. Пила жадно, не обращая внимания на боль в потрескавшихся губах, только глаз с женщины не сводила, пока в изнеможении не опустилась на раскаленные камни. Страшно хотелось плеснуть свежей, такой вкусной водой в лицо, но даром следовало распорядиться осторожно. Бешеное биение сердца улеглось, - да воздаст тебе Ааль благом… - прошелестела в ответ.

Лиарикс хоть и была измотана, но осторожности не теряла, в этом краю для беглой были только враги, слишком хорошо она познала людей и их не всегда благородные цели. Впрочем, оружие на нее не наставили, магией не опутали, да вообще просто внимания больше не обращали, однако этот факт спокойствия не прибавил.

Бросив изучать незнакомку, занятую странным делом, скользнула внимательным взглядом по совершенно флегматичному верблюду, который в отличие от самой Лиарикс тщедушным не выглядел. А вот добротная упряжь и тюки были красноречивы. Внезапный порыв ветра бросил песком в лицо, заставив посмотреть в сторону горизонта, ужас ледяными иглами прошил позвоночник. Нет! Она не могла вот так сгинуть в этом проклятом богами мире, едва начав возвращать себя прежнюю!

– Сестрица! – откуда только силы взялись, все так же, прижимая бурдюк к груди, Лиарикс со всех ног побежала к скале, указывая рукой в сторону, но женщина не казалась удивленной или напуганной. Это непостижимым образом отрезвило беглянку и она, справившись с волнением, добавила, - я приведу верблюда? - скала могла укрыть животное от песка и действовать нужно было быстро.

Появление мужчин застало Лиарикс врасплох, она шустро скользнула за спину незнакомки, не сводя расширившихся от страха глаз с вооруженных людей, - сестрица… что им от нас нужно? – горячо зашептала, готовая сражаться насмерть, но в рабство больше не попадать. Под ногами вдоволь было острых камней…

- О, не волнуйся. Его не надо приводить, он сам придёт. Он очень умный. Анубис! Кхь-кхь-кхь, - Нидаэн издала странный гортанный звук, этому звуку её обучил когда-то погонщик верблюдов с Восточного Базара по имени Мехмет. Он обучил её командам, какие понимают верблюды. Нидаэн с тех пор ими активно пользовалась.

Верблюд подошёл к палатке и воззрился на Нидаэн. Мол, чего звала, двуногая?

- Анубис, каш. Каш, каш. Давай-давай, шустрей.

Анубис послушно опустился, подогнув под себя длинные ноги.

Когда позвали на помощь, Нидаэн встрепенулась. Она как будто и думать забыла о пустынных бандитах, впопыхах ставя палатку. А вот теперь вспомнила. Но если бы там были бандиты, стали бы они звать на помощь? Да запросто. Чтобы выманить из укрытия тех, кто спрятался.

Девчонка испугано спряталась за ней, когда показались двое мужчин.

- Что нужно? - эхом вторя вопросу девушки за своей спиной, недоверчиво и не слишком-то доброжелательно поинтересовалась Нидаэн. В её голове эти двое уже были бандитами, пока не докажут обратного. А потом один из "бандитов" осел на руках у второго, взор его поплыл, ноги стали ватными.

- Айяй! Да что же вы сразу не сказали, что он раненый? - Нидаэн продолжала говорить на валенсийском наречии, но от волнения её акцент становился всё более заметен. - Забирайтесь, - она кивнула на палатку. - И ты забирайся, - посмотрела на девушку, - самум точно опаснее этих двоих.

И, не став дожидаться, пока испуганная знакомая решится, схватила её за руку, да поволокла с собой в палатку, чуть ли кубарем не покатившись на мужчин, что забрались туда первыми.

Как только они оказались внутри укрытия, ветер стал ещё злее. Даже верблюд решил морду в палатку засунуть, от греха подальше, хотя уж он-то из всех четверых явно был больше подготовлен к такого рода непогоде.


Тот из двоих мужчин, что был постарше и посмуглее, выглядел скверно.

- Вы кто такие? Где другие два? Что случилось? Что с ним? - Нидаэн решила спросить сразу всё, что её интересует.

Воин протолкнул валенсийца первым, затем пихая его вглубь палатки ,залез сам. Следом вошла тёмная фигура, затаскивая за собой светлую. Замкнула конвой верблюжья голова, преградив собой выход.

- Мы не воры, мы учёные! На нас напали двое, вот прямо сейчас у оазиса. Это Альи, - Дшобаши толкнул плечом опирающегося на него проводника. Тот сидел, раскинув руки и ноги, опустив голову и согласно мычал, - Его тварь одна из этих, железкой цапнула. Мы как паломники сюда, вернее они нас за паломников приняли, а мы нет, мы - травники. Вот... Ну и грабануть значит хотели, и мы отбиваться. - Указав на рукоять меча за спиной. - А тут буря. И эта зубастая абразина в него вон, ножиком...

Воин по своей привычке, объясняя сложные, неудобные или увлекательные для себя вещи, активно жестикулировал и размахивал руками, насколько того позволяло пространство. От этого Альи завалился набок как мешок с бататом.
Верблюжья голова, мерно жуя какую-то местную растительность, с укором глазела на Дшобаши, прямо-таки говоря взглядом "Только удумай чего - заплюю".

Состояние проводника видимо требовало срочного медицинского вмешательства или спирта. А напряжённая обстановка, - хотя бы сказать "Спасибо", пока их не выперли "подышать" на улицу.


Ветер неистово трепал старенькое платье Лиарикс, неприлично выставляя напоказ ее худые колени, но та не пыталась целомудренно прикрыться, глаз не сводя с путников, которые спешно забирались в палатку. Вооруженные мужики, даже если один ранен, оставались вооруженными мужиками. Что могли им противопоставить две женщины? «Как неразумно… сумасшедшая сестрица», - мысли читались на смуглом обветренном лице, впору хвататься за голову, да только более смертельная опасность подпирала со стороны опасливо кренившихся пальм. Небо стремительно темнело, и беглянка не успела опомниться, как оказалась в спасительном нутре не самого надежного убежища. Безоружная, но воинственно настроенная, «не руками, так зубами горло им порву!», - зло закусила губы.

Выглядели мирные собиратели травок, как они представились, неважно: мокрый и облепленный грязью, с застрявшими в всклокоченных волосах листьями оказался совсем молодым парнем, что тарахтел без умолку, вместо того чтобы озаботиться своим раненым товарищем. Лиарикс осуждающе поцокала языком, похоже не врали, тяжелый, отвратительный запах крови она чуяла остро, не хуже черной пумы.

В трактире потасовки были известным развлечением, на которые никто не чурался делать ставки, - варварство, но таковы обычаи этого забытого богами места.

- Сестрица, - подергала за рукав свою странную благодетельницу, - если не хочешь услышать священный шахадат, то поторопись, - Лиарикс откинула с лица растрепанные кудри и указала на полутруп, стремившийся в объятия Ааля прямо в палатке, - ты! – ткнула пальцем в не в меру разговорчивого парня, - если знаешь молитвы, лучше сейчас вспомни их, - и сама проворно перебралась к раненому ближе. Сколько таких повидала за время своей жизни в пиратском порту, а сколько неудачников было сброшено за ноги в море… Страх отступил, затаившись где-то глубоко в груди, мужчинам рыжая не доверяла, а смерть не любила еще сильнее. Испуганная девчонка пропала, уступив место собранной, хладнокровной лекарке-поневоле. – Знаешь, как лечить? – уперлась взглядом в подведенные глаза под черным покрывалом, - помогать буду, - бросила обрывисто, снимая с себя давно переставший быть белым фартук.

Нидаэн кивнула "сестрице", мол, знаю. Ей не впервые приходилось заниматься врачеванием. В её маленькую лавку в Валенсии с какими только бедами не приходили. И зубную боль унять, и ожоги лечить, и раны шить. Кто-то даже осмелился притащить ей своего пса, ужаленного скорпионом. Так что Нидаэн даже смирилась со своей участью, хотя никогда, видит Матерь, не стремилась в лекарки. Но у Матери, видно, на неё всегда были другие планы.

- Ножиком, говоришь? - спросила у всклокоченного парня Нидаэн, снимая с головы никаб, чтобы лучше рассмотреть раненого страдальца и чтобы самой не было душно,  - будем надеяться, что не слишком глубоко ножик вошёл.

Нидаэн явила взору соседей по палатке бледнокожее лицо и пепельно-седую гриву волос. И острые уши. Достала откуда-то из складок одеяния кривой нож с нарядной рукоятью, вспорола им рукав Альи, рванула ткань.

- Ох...hасса! Кровь почти чёрная идёт. Значит, вену задел. Сестрица, - недолго думая, Нидаэн "переняла" манеру своей незнакомой знакомки, - осталась ли вода в бурдюке? Потом наберём ещё, а сейчас надо промыть края раны. Держи ему руку, а я промою. Потом наложим жгут вот здесь, - Нидаэн указала на место ниже пореза,  - затянем и перевяжем. Как кончится буря, надо будет развести костёр и прижечь. Будем надеяться, не сильно поздно. Долго держать жгут на руке тоже нельзя. А ты, парень, мирно сиди и руками не маши, - ахиб глянула на болтуна, - понял ли меня?

Нидаэн достала тряпицу, смочила остатками воды и принялась промывать рану. Рана была небольшая, но довольно глубокая. Закрывать её нужно было обязательно. Промыв края, эльфийка достала из сумки пузырёк с какой-то прозрачной жидкостью. Вылила чуть на рану, потом глотнула сама прямо из пузырька.

Альи глухо зарычал.

- Терпи давай, горе-травник. Отменное лекарство перевожу на тебя, между прочим. Забористое. Крепче арака! Ну что...  - эльфийка глянула на помощницу, - теперь давай жгут наложим. Дашь мне твой фартук?

_________________________
hacca (эльф.) - вот задница!

Дшобаши кивнул и отодвинулся от раненого, предоставив девушкам больше места. Сидел поджав ноги, молча, не шевелясь, как статуя, стараясь даже дышать поменьше.
А воздух в палатке действительно становился неприятным и душным. Не рассчитана она на такое количество голов, тем более ещё и верблюжью, он вон какой здоровый, за двоих дышит.

Ветер качал тканевые стены, завывал и шелестел неся в себе тонны песчинок. В дуэте с бурей подвывал Альи. Врачевательницы шебуршили тряпками и сумками, звенели пузырьками, ругались и переговаривались. Верблюд похрапывая, равнодушно жевал свою траву.

В палатке темнело, пыль в небе и плотная ткань над головами, скрыли пятёрку от слабеющего вечернего солнца. Дшобаши приметил среди разбросанных сумок блеск масляной лампы. Пора бы уже проявить какую-то инициативу ? Кремень с кресалом всегда были при себе, через минуту он уже держал зажжённую лампу под потолком.

- Спасибо вам, - Поблагодарил наконец воин хозяек убежища. Вот так бы сразу. Коротко, ёмко, не отвлекая людей от работы и не навязывая продолжение разговора. Теперь сиди спокойно, держи лампу ровно и молчи, может сойдёшь за умного.

Гул приближался или то стучало в висках от страха, волнения, злости? От вида рассеченной плоти рыжая не отшатнулась, только пробормотала витиеватое ругательство и принялась нещадно рвать мягкую от бесчисленных стирок ткань, помогая себе зубами. Сочувствия к раненому и его приятелю она не испытывала, просто делала то, что должна была, повинуясь законам Ааля, в сердцах жалея неразумную сестрицу, поверившую мутным личностям. Улучив момент, когда они обе споро бинтовали поврежденную конечность, шепнула на острое ухо: «Быть беде, оклемается, они нас живыми не отпустят, не верю я им». И тут же склонила голову, скрыв за копной волос острый, как кинжал, взгляд, который достался хозяйничавшему в палатке балагуру.

Теплый, тревожно метавшийся свет немного разрядил обстановку, выхватывая из тьмы усталость, отпечатавшуюся на лице «травника», не было и в помине жестокого расчета в его глазах.

Искреннее «спасибо» смутило Лиарикс, не к такому обращению она привыкла, заочно приписав весь мужской род к насильникам и убийцам. Худые плечи дрогнули, а натруженные изящные пальцы вцепились в колени. Она не пыталась встать, в палатке и без того было не развернуться, только головой кивнула, принимая благодарность.

- Сестрица, что теперь? – выразительно посмотрела на Альи, а потом перевела взгляд на эльфийку, совершенно не так, как полагается слугам или рабам. Но продлилось это лишь мгновение… Пылавшая в сердце кровожадность внезапно улеглась, - прости меня, сестрица, ведь я должна просить Ааля послать тебе долгих лет жизни за спасение моей души тоже… - голос звучал виновато, Лиарикс нервно кусала губы, ожидая решения этой беспечной, но определенно доброй женщины.

Сумрак сгущался, самум лишь набирал свою свирепую мощь, норовя снести палатку. Вбитые в  почву колья угрожающе поскрипывали. Песок шершаво скользил по стенам палатки. Было, конечно, страшно. За себя, в первую очередь, и за верблюда. Но ещё было страшно не справиться: не смочь "вытащить" Альи. Но  страшнее всего было обмануться. Поверить тем, кто, может быть,  доверия не заслуживает. И получить за это хорошо, если урок. Но ведь можно и нож под ребро получить?

"Сестрица", меж тем, шепнула Нидаэн как раз то, о чём были её думы последние несколько минут. Руки делали своё дело, а мысли роились рассерженными пчёлами, просчитывая, как нужно будет действовать и спасаться, случись чего. Напоить Альи маковым отваром? Он и боль снимет, и не даст ему, в случае чего, возможности напасть. Не до того ему будет совсем. А что делать с парнем? Выглядел он крепким. При нём был меч. Куда уж против меча с ножом? Предложить бадьянового отвара, да насыпать туда дурмана? А если они всё-таки не бандиты?

Парень зажёг лампу. Поблагодарил. Нидаэн чуть покосилась на него, прищурилась.

- На здоровье, - невесело ответила она. - Главное, чтобы был толк от всего этого, - она глянула на "травника", на лампу в его руках.

Он выглядел взволнованным. Даже раздосадованным.  Переживает о раненом приятеле? Всё же, не похож он на бандита. Слишком сопереживающий.

Нидаэн заключила сама с собою пари и сама себе проиграла воображаемую монетку. Не бандиты, стало быть. Или она снова обманывается, принимая желаемое за действительное? Этот грех водился за нею часто.

Сестрица-помощница спросила, что дальше. Хотела бы Нидаэн знать. Она пощупала пульс на шее Альи, потрогала тыльной стороной ладони его лоб. Возможно, его полихорадит.

- Аалю на меня наплевать, уверяю тебя. Я не возношу ему молитв и поэтому я для него лишь неверная. Скажите лучше, как мне вас называть? Буря, кажется, будет долгой. Негоже сидеть в одной палатке так и не назвавшись. Меня зовут Нидаэн. А этот красавец - Анубис.

Верблюд одобрительно замычал и зажмурился.

- Поверьте, на меня Ааль тоже чихал с высокого минарета. - Воин старался брать максимально сопереживающий и благодарный тон, - И всякие остальные боги с ним солидарны, уж я это за свою жизнь прочувствовал не раз. С молитвенными воплями сюда прибежал вот он, - Указывая рукой на бесчувственное тело проводника.

Когда всё возможное для поправки Альи было сделано, Дшобаши стал чувствовать себя спокойнее. Он искренне переживал за состояние товарища, как чисто из человечности, так и из-за понимания того, что сам он из пустыни дороги не найдёт.

- Моё имя - Дшобаши, звучит как местное, но сам я серендиец. А вот Альи, он отсюда, согласился проводить меня до оазиса. Мы, не смейтесь, припёрлись в такую даль за каким-то пальмовым мхом. - Мужчина поднял руку в знак приветствия, обводя всех взглядом, в том числе и Анубиса, а потом поглядев на раненого. Ничего, отлежится чуток, а утром будет как огурчик, возможно зелёный, но лишь бы живой.

Он вновь перевёл взгляд на соседок, странная это была парочка. Бледная как расизм, высокая эльфийка в чёрных одеждах, с длинными серебристыми волосами и строгими чертами лица. А с ней измученная на вид загорелая девушка, с растрёпанной причёской и в драном платье.
Нет, это точно не паломники. Дшобаши слышал в трактирах байки о стране за горами, где такие же высокие эльфийки порабощают представителей других рас. По описанию - вылитая парочка оттуда, хозяйка и рабыня. Только эти вот помогли, от бури спасли, бедолагу этого зашили, глядишь, может и покушать предложат ? Чушь все эти истории трактирные, пьяные враки и вымыслы.

«Какой приятный у этого неверного голос…» - Лиарикс тщетно пыталась рассмотреть черты мужского лица в пляшущем пламени лампы, которую назвавший себя Дшобаши все еще держал в руках, но все, что смогла – это отметить, что они довольно правильные, а глаза непонятного цвета, живые и словно лихорадочно блестевшие. А может, показалось… Скользнув по ладно сложенному телу равнодушным взглядом, она медленно выдохнула, шепча едва слышно коротенькую молитву Великому отцу, прося его о покровительстве в столь нелегкий час, не забыла упомянуть и Альи. Прозвучало последнее «Кум!», и худая рука машинально потянулась ко лбу…

- Можете называть меня Лиарикс, - и передвинулась поближе к серебряноволосой, оставив раненого за спиной. Опрометчиво? Ведь она совсем недавно готова была в любой опасный момент камнем размозжить головы незадачливых путешественников, а сейчас словно забыла о страхе перед ними, но не перед разгулявшейся стихией.

– А ты, - посмотрела на Дшобаши, - теперь связан с сестрицей Нидаэн долгом крови, и он – кивнула на Альи, блуждавшего в поисках выхода из райских кущ, -  и я тоже, - она снова приложила ладони ко лбу и поклонилась эльфийке. Для Лиарикс это не были просто слова, ведь она чудом избежала смерти уже дважды! – Я готова стать твоей тенью, - произнесла тише, опустив глаза, - пока не верну долг.

Лиарикс некуда было идти, мир она дальше пальмового леса и кромки моря у скал не знала. Лучшим выбором было прибиться к людям, которые не внушали страх, которым могла немного довериться.

– Не спеши отказываться, сестрица, - произнесла с надеждой, - я могу быть полезной, шить умею, врачевать и вкусно готовить, - немного подумав, добавила последний аргумент, быстро прошептав на ушко, - эти двое безобидны, когда я махнула рукой, Дшобаши даже не дернулся, не воин он, сестрица, правду говорю.

- Что же, будем знакомы. Пальмовый мох? Мох хорошее средство, если имеешь дело с гнойными ранами, - сказала Нидаэн задумчиво, а потом глянула на Альи: живой ли? дышит ли? Убедившись, что тот ещё жив, продолжила говорить.
- Рана Альи была чистая, но если вдруг что - этот самый пальмовый мох сможем собрать для него, как закончится буря. Но отчего вы ищете именно пальмовый? И именно здесь? У него какое-то особенное применение?

Нидаэн знала, что мох в принципе средство многофункциональное. Его использовали и лекари, и алхимики, и фермеры. И даже строители. Но то, что Дшобаши потащился за мхом аж из Серендии было и впрямь странно. Да и ладно бы просто в Валенсию, куда можно добраться, не пересекая пустыню. Но в оазис?

- Долг? Не бери в голову, Лиарикс. Какой уж тут долг? Велико ли одолжение дать глоток воды и пустить укрыться от бури в палатку? Разве что...  - Нидаэн прищурилась и внимательно глянула на девушку, словно бы прикидывая что-то в голове. Порой ей и впрямь не хватало помощи. Особенно, если в лавку приходили одновременно и за зельем, и за услугами лекаря. Несколько раз её маленькая комнатка чуть не взлетала на воздух, потому что её отвлекали и она забывала потушить горелку. Соседи жаловались хозяину Абдулле на странный горелый запах, а подкопчённые стены приходилось оттирать с щёлоком и золой каждую добрую неделю. Ей бы и впрямь пригодилась помощница.

- Я держу в Валенсии небольшую лавку. Прямо рядом с базаром. Я могла бы нанять тебя помощницей, раз уж ты умеешь врачевать и готовить. Мне порой не хватает второй пары рук, когда нужно одновременно что-то варить и продавать снадобья.

Нидаэн глянула на безобидного Дшобаши. Но меч безобидного Дшобаши выглядел совсем не безобидно.

- Дшобаши. Положите меч куда-нибудь в сторону. Он у вас большой, а палатка маленькая... Зацепите кого ненароком, придётся мне снова браться за дело, - Нидаэн вежливо улыбнулась. Было в её интонации что-то неуловимое, намекающее, что это пусть и вежливая, но вовсе не просьба.

- А как же, понимаю. - В палатке неудобно было вытаскивать меч через плечо, поэтому пришлось отстёгивать ремень с кольцом, в которое оружие продевалось будучи невостребованным.
И куда его девать? Опять проявлять инициативы? Тут Дшобаши вспомнил о первой своей инициативе с лампой которую продолжал держать и сложил два и два.

- Ну-ка, вот так пойдёт? - Меч всё ещё в кольце с ремнём, был воткнут в песок на две трети лезвия, а на его рукоять была повешена лампа. Теперь инструмент смерти (В случае с Дшобаши чаще используемый для чистки обуви либо колки дров) нёс людям пользу.
От бурной мыслительной деятельности, заурчало в желудке. Конечно под вой бури, соседи этого услышать не могли, и потому требовалось ждать когда хозяева сами предложат перекусить. А глядя на их стройные фигуры, воин опасался прождать до завтра.

- Насчёт мха я ничего конкретного сказать не могу. Заказчица послала именно сюда, в оазис, за мхом с пальм. Нужен ей именно этот, он тут в себя что-то эдакое вобрал, вот. - Дшобаши потёр уставшие глаза. День был трудный, нервный, а теперь ещё сиди объясняй вещи в которых ни черта не понимаешь. - Да только пошла наша затея Бхегу под ляжки. Верблюды наши удрали, проводник пока на ногах не стоит, а мох требуется доставить в большом количестве и свежем состоянии.

Лиарикс притихла, оглушенная внезапно разрешившимися проблемами, весь ее боевой запал, придававший сил, куда-то испарился. – Нидаэн, сестрица… - на эльфийку уставились огромные глаза, в которых мерцала надежда, но язык словно присох к небу, не давая спросить, неужели правда? И у нее появятся свобода, дом и работа? Кое-как справившись с собой, бывшая беглянка выдохнула «спасибо» и тут же спрятала в ладонях горевшее от стыда лицо. «О, Великий отец, дай своей потерявшей последние мозги дочери ума и красноречия!» Но подобрать более весомые слова благодарности, никак не получалось.

Время медленно тянулось, скрашенное негромким разговором странников, оказавшихся поневоле запертыми в крохотном пространстве. Лиарикс гипнотизировала взглядом огонек лампы, перебирая в памяти все что помнила с того времени, как оказалась в трактире. Но, как и раньше, стоило ей шагнуть в воспоминаниях назад, как шею стягивало словно удавкой, и она начинала задыхаться.

От досады она фыркнула и едва не подпрыгнула, когда кто-то фыркнул более профессионально. На девчонку с легким превосходством взирали глубокие черные глаза верблюда, и она готова была поклясться, что в палатке он чувствовал себя главным.

– Сестрица Нидаэн, или… мне теперь называть тебя госпожа? – хрипло позвала серебряноволосую, - есть ли у тебя еще немного воды? – она все еще держала ладонь на горле, которое вдобавок першило, - и раненому нужно пить… - Лиарикс замолчала, словно набираясь сил, слишком неловко было просить того, кто их приютил, о куске лепешки. Но звон в ушах коварно намекал, что скоро кто-то составит компанию Альи, если не съест хотя бы крошку. Она призывно посмотрела на Дшобаши, вкладывая в свой взгляд немую просьбу «Поддержи, не стой столбом».  Верблюд заподозрил неладное и выронил недожеванную колючку.

- Госпожа? Нет! Нет-нет, - Нидаэн мотнула головой, ответив Лиарикс, возможно, даже слишком резко и взволнованно, чем стоило бы. - Как угодно, только не так.

В её словах не было гнева или злобы. Именно волнение или даже испуг. Словно бы это причинило бы ей боль. Какую-то особую, необъяснимую. Глубинную.

Взгляд у Нидаэн стал очень печальный: Лиарикс невольно напомнила ей о прежней жизни. О людях, что были частью этой самой  жизни. Желая отвлечься от нехороших дум, Нидаэн поспешила спрятать свой испуг и смущение за поисками хоть чего-то съестного в своей дорожной сумке. Съестное у неё было с собой припасено, но она запамятовала, где. Нидаэн рылась, шуршала, копошилась в своей сумке, начиная терять терпение и сердиться на треклятые шнурки и ремешки, что цеплялись друг за друга, за её пальцы.  А ещё она нервничала, потому что ничего не находила. Где же её узелок с хлебом и вяленым мясом? Ведь она не оставила его...?

- Так... кое-что у меня есть. Но для этого нужно будет вылезти наружу. Рядом с Анубисом стоят дорожные тюки. Если еды нет здесь, значит, она там, - эльфийка показала на выход из палатки.

- Кто самый смелый и самый голодный? Дшобаши, сдаётся мне, вы, как самый крепкий и ловкий, сумеете раздобыть мою сумку с припасами. Только прикройте обязательно нос и рот, чтобы не надышаться пыли. Вот, - она протянула Дшобаши свой никаб, который чуть раньше сняла со своей головы. - Можете замотать им лицо как шарфом. Сумки здесь, рядом. Прямо за спиной Анубиса. Пара, может, тройка шагов. Справитесь, Дшобаши?

- Справимся, - ответил воин, нехотя принимая головной убор. - И не с таким справлялись.
Повязав никаб под куфию, Дшобаши походил со стороны на ниндзю из страны Утра, не угадавшего с расцветками. Осторожно переступил через Альи, это же не плохая примета ? Что там будет, не вырастет или не выживет ? Ничего, потом назад переступим.

Вылезал Дшобаши на корточках, стараясь не слишком поднимать подол палатки. Глаза были закрыты, в пыльном вихре под вечерним небом всё равно ничего не увидеть.
Всю операцию предстояло выполнять на ощупь. Всё в том же полуприсяде Дшобаши пошёл, придерживаясь левой рукой за Анубиса, а правой шаря вокруг в поисках сумок.

Первый шаг... Слева верблюжий мех, сильно припорошенный пылью. Впереди и справа только песок, ускользающий из-под рук от ветра.
Стоит ли оно того ? Ведь можно было и подождать до благоприятной погоды. И хватит ли той еды на всех ? Что эльфийки вообще едят, салат ? Вот уверен, что курят, то и жрут !

Второй шаг... Седло, вокруг не чувствуется ничего похожего на сумки. Справа редкие камушки и всё тот же песок.
А хорош воин. Оставил оружие, вышел в бурю, в ночь. Сейчас вернёшься в палатку и напорешься на собственный меч. Задыхающийся, ослеплённый от пыли...

Третий шаг... Круп Анубиса, хоть бы не лягнул. Правая рука шарит вокруг, песок, песок... Песок несущийся по ветру, больно сечёт кожу... Какая-то веточка... Мягкая куча песка... А под песком сумка !
Дшобаши перехватил сумку в левую руку, развернулся и посеменил назад в палатку.

Тканевые стены палатки ходили ходуном, словно кто-то огромный испытывал неказистое убежище на прочность, наваливался всей мощью, рычал, нападал снова… и так уже довольно долго, настолько, что Лиарикс перестала вздрагивать и реагировать на жуткие звуки. Она перебралась поближе к Альи и подальше от верблюда, чьи выразительные глаза с пляшущими в глубине огоньками спокойствия ей не добавляли. Слишком морда умной казалась, того и гляди, заговорит. Рыжая еле удержалась, чтобы не показать ему язык, и почти была уверена, что шутку он бы не оценил.

Хмыкнув, склонилась над Альи, трогая лоб, покрытый испариной, не смертельно, можно даже не звать Нидаэн с ее снадобьями. Лиарикс проверила повязку и, пользуясь тем, что спутники заняты обсуждением вылазки за припасами, внимательно оглядела лицо раненого. Пусть она и поверила Дшобаши, что греха за душой тот не держит, но вот его проводник, который и верблюдов потерял, и под удар разбойников подставился, такой уверенности не внушал.

И хотя обшарить его карманы религия ей не позволяла, приобретенные за годы рабства недоверчивость и осторожность легко пресекли нравственные метания. Но привести свой план в исполнение не удалось…

- Это из-за меня? – Лиарикс отшатнулась от Альи, - не надо! Я могу потерпеть, - пообещала, указывая на свое горло, - там страшный ветер и Дшобаши может пострадать, опасно дышать, потом можно долго болеть! – однако отчаянный искатель приключений на свои мхи уже выбрался из палатки, провожаемый тремя парами глаз.

- Как думаешь, сестрица, он скоро вернется? С ним ничего не случится? – чувствующая себя виноватой, Лиарикс сидела, обхватив колени и упираясь в них подбородком, - этот человек смелый, а вот тот, - она кивнула головой в сторону раненого, - странный. Разве опытный проводник не заметил бы опасность издали?  - она уставилась, не мигая, на Нидаэн, - разве он не знал, что лес Арехазы любят разбойники? И привел Джобаши к ним в руки тепленького – с верблюдами и поклажей… - она замолчала, наматывая на палец рыжий локон, - сестрица, пока его нет, давай обыщем этого Альи?

- Скоро, - кивнула Нидаэн, мысленно надеясь, что Дшобаши не унесёт ветром, не засыплет песком, что он не задохнётся и не пострадает каким бы то ни было другим образом. Или что он не вернётся с не той сумкой. Нидаэн опрометчиво забыла уточнить, в которой из сумок лежит еда, а в которой - то, что прежде было едой для магосов.

Огонёк масляной лампы колыхался в такт шелесту стен палатки.

- Надеюсь, что скоро. Если не вернётся через несколько минут, схожу, проверю, что там с ним, - эльфийка переглянулась с верблюдом. Если бы верблюды умели разговаривать, Нидаэн с Лиарикс услышали бы, что Дшобаши, крепко ухватившись за верблюжий зад, прямо сейчас роется в песке. "Жаль, я туда не нагадил, прежде чем началась буря. Воистину была бы потеха", - подумал верблюд и довольно зажмурился, представив себе картину.

- Проводник из Альи и правда никудышный. Но вряд ли он был в сговоре с теми двумя, - тихонько проговорила Нидаэн и задумчиво посмотрела на Лиарикс. - До того, как началась буря, я видела их издали, - она достала из сумки свою подзорную трубу и протянула её собеседнице, - вот в эту штуку. Она позволяет увидеть то, что никак нельзя рассмотреть человеческим глазом. Вряд ли "свои" ранили бы Альи так глубоко. Если бы не мы, он бы кровью истёк, ты видела сама: шла бурая кровь. Бандиты не могли знать, что в оазисе окажутся те, кто перевяжет его рану. Верблюды ценны, но разве ценнее жизни товарища? Хотя... бандиты на то и бандиты, чтобы измерять жизни и смерти очень по-своему. Мы будем за ним приглядывать, чтобы ничего не сделал дурного. Сейчас он точно не сделает, он беспомощен. Как буря утихнет, я могу приготовить макового отвара и дать ему выпить. Тогда он точно проспит всю ночь. Но... что-то Дшобаши долго... - Нидаэн нахмурилась, поднимаясь с песка и отряхивая складки своей абайи, - Схожу, разведаю. А ты пока пригляди за горе-проводником.

Нидаэн подошла к верблюду и, закрыв нос и рот рукавом левой руки, чуть приоткрыла полог, чтобы выглянуть наружу.

За менее чем минуту, песок чувствовался везде. Из миллионов проносившихся песчинок, десяткам удавалось найти приют в сапогах и под одеждой. Даже этим немногочисленным "гостям" воин не был рад, как возможно не были рады и ему с Альи в палатке.

Три шага были сделаны, правая рука отпустила полузасыпанного верблюда и ухватилась за ткань палатки. Дшобаши резким движением отвёл подол и нырнул внутрь убежища и сильно стукнулся обо что-то лбом.
На мгновение, через закрытые, припорошенные пылью веки, он увидел множество незнакомых созвездий. Все песчинки стали огоньками, они уносились в далёкий чёрный космос и несли Дшобаши за собой в неизведанные дали, верхом на птице Шантак...

Замычал верблюд, послышались недовольные голоса и какая-то возня. Дшобаши стянул с лица никаб и попытался осмотреться через замусоренные глаза.

Доводы Нидаэн хотя и выглядели убедительными, но слушала их Лиарикс, упрямо поджав губы. Уж кому, как не ей, было хорошо известно, как часто разбойники убивали своих же подельников, чтобы не делиться добычей. Груженый верблюд манил сильнее, чем пресловутое «братство», да и очередного охотника за наживой было вовсе не сложно привлечь, они, как мухи на мед, слетались с горящими глазами на дармовое золото и роскошную жизнь. Простой народ жил бедно, редко кому удавалось взлететь высоко, чаще выходило при помощи перекинутой через балку веревки на городской площади. Но делать нечего, с сестрицей Лиарикс спорить не стала, ведь есть еще шанс, что Дшобаши и этот Альи давно знакомы, а может, вообще друзья. Вздохнув, она перекинула копну волос назад и приложила ладони к горящим щекам. «Хочешь – не хочешь, придется быть осмотрительной», - ворчала про себя, возвращаясь на свой пост возле раненого.

Внезапный вскрик, выдернул Лиарикс из задумчивости, подпрыгнула не только она, но и верблюд. «Нападение?!» - рванула к Нидаэн, успев ее поймать, пока та не упала, но вместо ожидаемых бандитов перед встревоженной девчонкой возник откашливающийся и стонущий Дшобаши собственной персоной, похоже сумку ему найти удалось, но ориентацию в пространстве он явно потерял. Похожий на песчаного монстра, он производил впечатляющее зрелище, особенно с выросшим на лбу третьим глазом.

- Вы как? Целы? – Лиарикс взволнованно заглядывала в лицо эльфийки, но та похоже терять сознание не собиралась, несмотря на утонченную хрупкость. Пришлось переключиться на второго пострадавшего и провести его в палатку подальше от входа, Дшобаши пытался моргать, но хотя бы руками глаза не тер. – Где болит? Сильно песком попало? – захлопотала вокруг потерянного в палатке и, возможно, в собственной жизни парня.

Нидаэн несколько раз долго моргнула, пытаясь таким образом унять рябь в глазах.
- Я... Да, жить буду, - протянула эльфийка, медленно усаживаясь на песок и потирая ушибленную переносицу.  Она провела ладонью по лицу - на пальцах осталась кровь. Наверное, из носа.
Пока Лиарикс хлопотала возле Дшобаши, Нидаэн подползла к своей сумке - достать платок. Она села, подогнув под себя ноги, приложила к носу платок, обернулась к "соседям".

- Ну что там, все живы? - спросила Нидаэн сквозь свисающую ткань платка. - Дшобаши, вы нашли сумку? Там внутри должно быть вяленое мясо, хлеб и травяной отвар из мяты и мелиссы. Он... освежает.


В пещере сидели четверо людей и один хируто. Влажные блики от костра отражались в недобрых глазах.

- Двое, говоришь, их было? - хмыкнул большой человек в красном тюрбане, с окладистой чёрной бородой и с чёрной повязкой на левом глазу. Вид у него был важный и очень угрожающий. Верно,  то был главарь.

- Да, сид Ахмет, двое. Один, по виду, валенсиец. Второй, долговязый и беломордый, явно чужеземец. Одеты оба добротно, у мужика - ружьё. Он и пальнул. Лошади и верблюды испугались и разбежались. Кутабу его ножичком ранил. А там уж мы увидали самум и дали стрекача тоже. Верблюды гружёные были, сид Ахмет. Раз у мужика было ружьё при себе - значит, денежки у него водятся. А там, глядишь, после самума и верблюды набредут на оазис - пожрать, да воды попить, - держал ответ перед главарём один из бандитов.

- А если не набредут? Нам что же, только из-за одной палки-стрелялки из города вылезать? - отозвался лысый душегуб, у которого вся голова была расчерчена сложной вязью татуировок.

- Обленился ты, Саид. Тебе бы жрать только, aнашу курить и баб тискать, лысый ты шайтан, - Ахмет сурово глянул на лысого и усмехнулся. Потом повернулся к тем двоим, что вернулись из пустыни несолоно хлебавши, да ещё и лошадей профукали. - Значит, так. Как стихнет буря, возьмёшь с собой Кутабу и разведаешь скрытно, что там в оазисе. Потом вернёшься и доложишь. А там и решим.


В палатке находились четверо людей и голова верблюда. Буря, кажется, трепала стены палатки уже с меньшим усердием. А может путники просто перестали обращать внимание на надоевшее явление, как иногда мы не замечаем тиканья часов. Трое сидели и уминали скромные припасы, взятые эльфийкой в дорогу.

Дшобаши уже наверно раз десять попросивший прощения за неудобную ситуацию, продолжал донимать людей новыми извинениями, после каждого проглоченного кусочка. Впрочем с такими перерывами маленький кусочек вяленого мяса и ломоть хлеба, поедались медленнее. Как говорил его отец в голодные годы, после кальфеонских вторжений "Поймал мыша - ешь неспеша". Вот и сейчас это кажется помогало, организм думал, что раз ест долго, - значит ест много.
Очередной кусочек мяса отправился в желудок...

- Нидаэн, вы точно в порядке ? Хотите, я схожу к оазису за подорожником, как буря стихнет ? Или чего там помогает... Ммм... Мох ?

Вот так, вас приютили, твоего товарища излечили, тебя накормили. А взамен ? Вот так.
И ты ещё думал, что эти люди зарубят тебя твоим же мечом ? Поздравляю, ты справишься с ними без меча и с закрытыми глазами. Доволен ? Нижайшая ты мразотина, фу - тобой быть, стыдись !

Тяжёлый день перерастал в тяжёлую ночь, гнетущие мысли вихрями носились в голове, каждая была свербящей песчинкой. А буря за стенами палатки действительно стихала, скоро можно будет выйти и подышать свежим воздухом, развести костёр. Может даже искупаться?

- Ты очень смелый, Дшобаши, - Лиарикс нашла в себе силы признать, что на его счет все же ошибалась, даже кольнуло что-то в груди – совесть или облегчение? Теплые пальцы почти невесомо коснулись шишки на лбу парня, и тут же рука отдернулась, не привыкла рыжая испытывать сочувствие к мужчинам. – Можно, я возьму отвар? – переместилась от добытчика припасов подальше, только глазами стреляла из-под спадавших на лицо вьющихся прядей, пока уминала скромный паек. Но хоть горло перестало сдавливать, Лиарикс давно стали беспокоить эти ощущения, но стряпуха в трактире сразу сказала, что это не болезнь, а проклятие. Так она и жила, боясь заикнуться о том, что так мучает, хозяева не стали бы разбираться – или продали бы, или на корм рыбам пустили. Тихо вздохнув, глянула в сторону Альи.

- Нидаэн, сестрица, - привычно потянула эльфийку за рукав и быстро зашептала, - не пора ли ему дать тот отвар? – и уже громче добавила, чтобы Дшобаши слышал, - раненому нужна вода, а у нас лишь мелисса… Можно ли ему как-то облегчить боль? – Лиарикс волновалась и не притворялась вообще, а если тот очнется? А если он не совсем праведный человек? Вот уснет, так у них до утра будет душа спокойна, еще одну бессонную ночь она боялась не выдержать, ноги уже свинцом налились, держалась беглянка только силой духа.

- Дшобаши, ты так заботишься об Альи, - улыбнулась вдруг парню, пока Нидаэн решала, как поступить, - словно о хорошем друге, - снова подтянула колени и уложила на них подбородок, будто приготовилась слушать на ночь интересную историю, - и он не испугался разбойников, сражался вместе с тобой! – в словах звучало искреннее восхищение, только одна Лиарикс знала, чему оно посвящено.

- Не надо, - мотнула головой Нидаэн, отнимая перепачканный платок от пострадавшего своего носа, - обойдёмся без трав и мхов. Это просто ушиб, кровь уже не идёт. Самое страшное, что меня ожидает - это отёк и синяк. Но... за что люблю эту удивительную страну, так это за то, что можно завернуться с ног до головы в чадру и всё будет в полном порядке, - Нидаэн достала из своей сумки маленькое складное серебряное зеркальце. Раскрыла, осмотрела свой нос, перехватила двумя пальцами переносицу, чуть нажала, поводила из стороны в сторону, подёргала ноздрями.

- Как я и думала, перелома нет, - резюмировала эльфийка, убрала зеркальце и прислушалась к стихающему шуму ветра снаружи.

Это не могло не радовать. Быть запертыми в тесном маленьком пространстве было довольно утомительно... Хотя, Лиарикс вот, что показалась Нидаэн поначалу диковатой, явно потеплела душой к Дшобаши. Нидаэн была даже готова поспорить, что рослый симпатичный молодой человек её недавно обретённой помощнице понравился. Что ж, приключения сближают людей. А ещё людей сближает трапеза.

Альи с ними не трапезничал. Спал себе и видел, наверное, сны. Нидаэн не слишком-то разделяла подозрения Лиарикс, но сочла предупредительную осторожность не лишней. Особенно если учесть, что ничего дурного, по большому счёту, маковый отвар Альи не принесёт: лишь притупит боль и подарит крепкий сон. А сон, как известно, лучшее лекарство.

- Да, нужно будет разжечь костёр и вскипятить воды. Я приготовлю для Альи маковый отвар. Он снимет боль и даст ему возможность крепко проспать до утра. Буря стихла. Слышите? - Нидаэн замерла на мгновение со смеженными веками. На лице её отобразилось какое-то робкое блаженство, какое бывает, когда усталые люди слушают тишину. Долгожданную. - Тихо, стало так тихо!

Но тишина продлилась недолго. Где-то неподалёку гоготнула цапля, Анубис недовольно замычал, мотнул головой и вытащил её наружу. Встал и побрёл к оазису - попить водицы и размять ноги заодно.

- Темно как в ухе у Альи - Заметил воин, выглядывая из палатки. Ночной холод приятно остужал лицо, наполнял собой лёгкие и бодрил организм. Благословенное затишье, давило на уши, но в хорошем смысле. Оно вытесняло из головы роящиеся там дурные мысли, уступив место мыслям ясным. Пора бы уже принести окружающим пользу, вот хотя бы в виде сухих веток.

- Я схожу за дровами, а то к середине ночи мы тут все повымерзнем. - Дшобаши снял с рукояти меча лампу, выдернул из песка само оружие и переступив через проводника, вышел за Анубисом.
Фитиль уже почти не давал света, а в мерцании одних только звёзд искать дрова было и вовсе глупой затеей. Воин брёл в ночь, выставив вперёд левую руку со светильником, а правой чертил за собой след мечом.

Редко, в темноте, которую тусклый свет не мог развеять, что-то шуршало или шипело. Видимо местные обитатели тоже устали от сидения в норах и теперь спешили наружу по своим собственным нуждам.
Наконец Дшобаши набрёл на подходящий куст с толстыми, засохшими ветками. Воин поставил лампу на песок, принял боевую стойку и вступил с местной флорой в битву, не на жизнь, а на хворост...


Нерассказанная сказка схватила свой тяжеленный рыцарский меч и ускакала на своих двоих навстречу тьме, дабы сразиться с ней во имя торжества света в отдельно взятой палатке…
Лиарикс невесело усмехнулась, проводив Дшобаши разочарованным взглядом. Улизнул, а может, он не такой простой, каким кажется? Пришлось постараться, чтобы прогнать свои подозрительные мысли, они отравляли кровь, шептали, что в этом мире вообще никому нельзя верить, каждый сам за себя. Хотя даже невольные спутники проявляли как раз обратные качества – спасали, делились едой, одним словом, заботились друг о друге, не будучи при этом даже знакомыми. Снова из груди вырвался тяжкий вздох, Лиарикс стало совестно, что сидит и пыхтит, как черная тучка, вместо того чтобы внести свою лепту в общее дело.

- Нидаэн, сестр… - быстро поправилась, вспомнив, как так просила ее называть, - Нидаэн, чем тебе помочь? Может, нужно растереть травы для напитка? – сидеть сложа руки, Лиарикс уже умаялась, ведь нет лучшего средства от назойливых мыслей, чем хорошая работа. – Или сходить набрать воды? Ее ни капли не осталось… - «заодно посмотрю, в какой стороне Дшобаши хворост собирает», тут же хлопнула себя по лбу, ну вот, опять начинается! На ее счастье, эльфийка рассеянно кивнула и гибкая фигурка выскользнула из палатки, прижимая к груди пустой бурдюк. И хотя вода точно была по левую руку, ноги сами понесли в противоположном направлении – туда, где виднелось пятнышко света.

Азарт захватил Лиарикс, неслышной змеей скользила она по песку, осторожно огибая все, что подозрительно шевелилось во тьме. И какое испытала облегчение, увидев, как летят щепки во все стороны… никаких разбойников, никаких тайных встреч. Понаблюдав еще немного, она со спокойной душой убежала в сторону водоема, удивляясь, что еще бывают честные люди.


Пока нечаянные спутники отправились дышать долгожданной прохладой и добывать необходимое, Нидаэн осталась в палатке. Не стоило оставлять Альи без присмотра: мало ли, змея заползёт или скорпион. Не хватало ещё, чтобы его, еле живого, покусала какая-нибудь ядовитая тварь. Нидаэн отогнула полог, закрепила его так, чтобы в палатку проникал свежий воздух. Сама села ко входу лицом и принялась копошиться в своей дорожной сумке. Нужно было достать походный котелок, пару настоек и крохотные кристаллики опиумовой смолы. Без лампы это было, конечно, тем ещё испытанием, особенно если учесть, что всяких пузырьков в сумке Нидаэн было полно.

Тем временем бандиты, которых послал сид Ахмет, тихо-тихо пробирались к оазису со стороны скал Центра Кантуса. Шли молча, а потом, по мере приближения к оазису, и вовсе начали красться. Сид Ахмет велел им скрытно разведать, что тут творится. А то, что велел сид Ахмет - то сродни воли Ааля и не обсуждалось никем из банды муикунских скорпионов. Никем и никогда.

Кутабу шёл первым. У него, как у дикаря, отлично было развито чутьё. И видел он в темноте куда лучше своего подельника. Заслышав треск веток, бандиты остановились и спрятались за каким-то камнем. Кутабу помотал головой, мол "туда не пойдём" и безмолвно указал куда-то в сторону оазиса. Там, на скале, было хорошее место для того, чтобы затаиться. И чтобы с высоты осматривать местность. Главная трудность была в том, чтобы туда забраться и не переполошить местных птиц, что орали похуже торговки на базаре, когда чуяли опасность. Бандиты дали небольшого крюка, решили обойти оазис, чтобы подобраться к скале.

Вода в оазисе мерно плескала. Так, словно бы кто-то набирал воду в кувшин или бурдюк.

Кутабу тихо прилёг и жестом велел напарнику последовать своему примеру. Бандиты затаились, дожидаясь, пока плеск прекратится и девица с бурдюком отправится восвояси.

Добежав до воды, задыхающаяся, но счастливая Лиарикс опустилась на колени и так провела какое-то время, пока сердце не стало биться спокойнее. Пережитое напряжение нескольких часов в тесной палатке, когда подозреваешь всех, отдавалось дрожью в руках, она тут же опустила их в воду. Теплая… а ведь уже кусает обнаженную шею и локти холодный воздух пустынной ночи. Лиарикс с наслаждением смыла с лица пыль и песок, искупаться бы, но в поздний час можно легко стать добычей голодного хищника. Подхватив бурдюк, девушка направилась по кромке воды в сторону камней, обычно там можно было обнаружить ручейки свежей воды, пробивающиеся из-под земли. Расчистив источник от нанесенного песка и травы, сначала хорошенько сполоснула кожаную полость и после этого подставила под тонкую струйку.


Тихо шелестели своими грубыми листьями редкие пальмы, о чем-то перешептывались высокие стебли, которым повезло уцелеть от ненастья, а Лиарикс смотрела на темную гладь воды, зачарованная островком безмятежности посреди пустыни. «И мир ко мне добр, и людей повстречала добрых», - улыбнулась, сменив руку, которой придерживала бурдюк. И в следующее мгновение застыла от ужаса, не сводя расширившихся глаз с заросшего края то ли озерца, то ли лужи, крик замер в горле, когда с громким плеском и бормотанием там поднялось чудовище и, покачиваясь, двинулось прямо на нее!

Девчонка, не выпуская своей воды, с таким трудом собранной, вжалась в камни, предчувствуя, что это конец.

Мокрое и грязное прошлепало к ней и с удивлением заглянуло в глаза, дернув ушами, выпустив из ноздрей страшной губастой морды насмешливое «фррррр»….
- Анубис! Лайтен чтоб тебя задрал! – раздался возмущенный девичий визг и в следующее мгновение в морду верблюда прилетело водой. Лиарикс с удовольствием прошлась бы по его бокам и тяжелым бурдюком, от мести ее удержала жадность, слишком долго просидела у ключа. Она продолжала в сердцах отчитывать флегматично взиравшего на нее верблюда, поэтому не сразу заметила, как он отвернул от нее свои бессовестные глаза и уставился куда-то мимо, втягивая воздух. – Негодник, а ну смотри на меня! Я не все еще тебе сказала… - холодом прошило позвоночник, и девчонка замолчала, ощущая буквально кожей чей-то цепкий взгляд. Животные или птицы так смотреть не могут, только тот, у кого очень недобрые цели.

Перехватив свою ценную ношу обеими руками, но так, чтобы можно было посматривать в опасную сторону, Лиарикс продолжила ругаться с Анубисом, уходя в его сопровождении с берега в сторону палатки. Пару раз ей показалось, что тени в кустах двигались, но вот взгляд точно был настоящий. – Нидаэн! – радостно окликнула эльфийку, - я принесла нам воды, - показала на раздувшийся бурдюк, и быстро стерев улыбку с лица, поманила кивком за собой внутрь их убежища.


- Вода очень кстати, - отозвалась Нидаэн, - нужно дать Альи воды. Он бормотал во сне. Просил пить. Давай скорее бурдюк... - Нидаэн смела Лиарикс своим хозяйственным напором. Может быть, она и заметила бы смятение и настороженность на лице своей новой знакомой, но в палатке было слишком темно. А Альи всё бормотал... И бормотал. Кажется, он понемногу начинал просыпаться. Нидаэн, схватив Лиарикс под локоток, шустренько повела её вглубь палатки, туда, где бормотал Альи. Она дала ему напиться воды, потом нашла в темноте руку Лиарикс, вернула ей бурдюк.

- Ты сама-то успела напиться вдоволь? Лиарикс, у тебя такие холодные руки. Ты мёрзнешь? Где же там наш Дшобаши с хворостом...

Бандиты, дождавшись, когда девчонка и верблюд уберутся, выбрались из своего объятого тьмой ночи укрытия и двинулись в сторону скалы.

Примерно в это же время у оазиса послышалась возня. Цапли загоготали, захлопали широкими своими крыльями, поднимая пыль. Под чьими-то копытами посыпались камни, зашелестела сухая трава и потрескались ветки. Послышалось нетерпеливое фырчание и ржание. Без всякого сомнения, лошадиное.

Нидаэн во все глаза уставилась туда, где, по всей видимости, должны были быть глаза Лиарикс.

- Это что... Это кто? Лошадь? Кто-то ещё здесь?? - эльфийка вопросила скорее даже не у Лиарикс, а у темноты вокруг. Она достала из ножен на поясе свой кривой нож и тихо, словно вор в ночи, прокралась к выходу из палатки, чтобы посмотреть, что там творится. Естесственно, не видно было ни зги.


Лошади (судя по фырчанию, их было две) топтались у оазиса и шумно хлебали воду.
Бандиты, притаившиеся на скале, увидели своих лошадей и обрадовались несказанно: ведь если они хотя бы лошадей смогут вернуть, то, верно, сид Ахмет не будет с ними слишком суров. Но если, помимо лошадей, они приведут сиду Ахмету еще и верблюда - тот, может, и вовсе серчать перестанет? Идея привести обратно лошадей и верблюда была очень соблазнительна.
Но ещё соблазнительней была возможность забрать сразу всё, что здесь плохо стоит, лежит, и даже сидит в палатке. Услышав женские голоса второй бандит хищно осклабился. Было кое-что, что сиду Ахмету понравилось бы куда больше верблюдов и лошадей. Девки.

Лезвие меча свистя взмывало в воздух и с хрустом обрушивалось на кусты и мелкие деревца. Работа шла хорошо, у ног валялась добротная кучка хвороста, а в движении не замечался опускающийся на пустыню холод. Пояс с кольцом снова были закреплены на одежде, меч висел за спиной, воин собирал военные трофеи. Собрались две приличные охапки дров, на одну из веточек была зацеплена тлеющая лампа.

Глаза привыкали к темноте, только палатку отсюда всё равно не увидеть. Из разных сторон слышались то шелест листьев, то шуршание местного зверья. Под ногами еле-еле проглядывалась прочерченная мечом линия в песке.

Под тусклым светом звёзд, пригнув голову к песку, словно принюхиваясь, медленно брело сгорбленное существо, с торчащими во все стороны хворостинками. На конце самой длинной из веток тлел огонёк, манящий к себе глупых жертв. Настоящий сухопутный чёрт, пустынный леший, дух пересохшего оазиса !
Существо выдавало в себе человека только редкими, сдавленными ругательствами.

До палатки было всего шагов пятьдесят, по прямому и чистому пути. Петлявшее на карачках существо этого не знало, поэтому продолжало высматривать свой след в песке. Лампа погасла и теперь чёрная куча веток скрывала Дшобаши от коварных бандитских глаз, а шуршащие в ушах лозинки не давали ему расслышать ржание коней. До палатки оставалось шагов двадцать...

- Нидаэн! – раздался шепот совсем рядом, Лиарикс практически без усилий сгребла ее в охапку и затащила в палатку, накрыв ладонью рот, чтобы ни звука. – Не слушала меня, сестрица, - быстро заговорила, собранная и напряженная, как зверек, - снаружи люди недобрые есть, прячутся в тенях, за нами следят, - она добилась того, что Нидаэн не дергается и, похоже, понимает, - плохо, очень плохо…

Она вскочила на ноги и стала вглядываться в ночь, скрытая пологом, - кони сами пришли, не слышу людей, - Лиарикс умолкла, приложив ладони к груди, чтобы унять сердце, колотившееся, как у зайца, но страшно ей было не за себя, где-то там был Дшобаши, совсем один, - за нами следили, там, у воды, Анубис их заметил, я и прибежала. – Она вернулась к Нидаэн и, опустившись на колени, сжала ее пальцы, - мы легкая добыча, но они не напали, они придут снова, но не одни. Ты знаешь, что это за место, Нидаэн? – в темноте Лиарикс видела очертания фигуры эльфийки, но угадать выражение лица не могла, - с давних времен это прибежище нехороших людей, они как сорняки – сколько не жги, все пробиваются, - горько заметила и тяжело вздохнула, - не могла я доверять Дшо и Альи, появившимся здесь. И рада, что ошиблась, но те, снаружи, не такие… они нападут! Нужно найти Дшобаши!

Лиарикс снова метнулась к выходу, успев шепнуть, что знает, в какой стороне парень собирал хворост, она приведет Дшо и нужно срочно убираться отсюда. На ее счастье, обзор на палатку прикрывала массивная туша Анубиса, вот кто ни о чем не переживал, вывалявшись в песке и меланхолично смакуя пучок какой-то травы. Девушка пригнулась и исчезла, слившись с тенями. Только далеко бежать не пришлось… Мирную тишину пустынной ночи разорвал оглушительный визг, перешедший в ультразвук. С веток попадали не пережившие атаки слабосердечные птички, какой-то хищник подавился черепахой, Лиарикс продолжала верещать, выставив перед собой руки, словно гигантского монстра напротив нее это могло остановить…

От резкого крика Дшобаши присел и замер, прислушивался прикидывая причину и источник шума. Кажется где-то впереди живодёры резали кокосовую цаплю, бесы играли на адских свирелях либо Альи отрыл глаза и перепугался увидев женщин без паранджей.

Воин напряжённо смотрел в тёмный песок. Первый вариант мог подразумевать собой ужин, если девчонки действительно ухитрились поймать какую-то живность. Остальные два требовали немедленного вмешательства и объяснений. Кроме того варианты могли быть другими и скорее всего так оно и окажется. А вдруг в палатку забрались хищники или вернулись бандиты ?

Решение нужно было принимать незамедлительно, промедление могло стоить чьих-то жизней. Вдохнув полной грудью, Дшобаши прыжком встал в полный рост и заорав во всю глотку самым грозным басом, что мог выдать, ринулся на визг. Ноги загребали песок и поднимали за спиной столбы пыли, ветки в руках, скалились в неприятеля тысячей тупых копий, в голове, логику и здравый смысл сменили предвкушение геройских лавров и поднятия собственной самооценки...

Бандиты притаились, прислушиваясь к возне и голосам в палатке. Хируто приложил длинный узловатый палец ко рту, показывая напарнику, что нужно сидеть тихо и ждать. Глазёнки дикаря цепко ощупывали шершавые сумерки, а уши прислушивались. Их главной задачей теперь было уйти незаметно, да поскорее привести сюда банду и сид-Ахмета: поживиться тут было и чем, и кем.

Только хируто собрался было дать знак подельнику, что пора потиху сматывать удочки, как снизу послышался оглушительный визг, пробирающий до самого разбойничьего нутра. Визг переполошил верблюда, лошадей, что шумно хлебали воду, лохматых цапель и неповоротливых магосов. Снизу послышалась возня и суматоха. А потом к суматохе добавился явно мужской ор.

Смекнув, что это, возможно, самый удачный момент, чтобы улизнуть, Кутабу сгробастал напарника за шиворот и поволок за собою вниз. Оба бандита споро спрыгнули со скалы на мягкий песок и скрылись в бескрайней темноте пустынной ночи. Лишь вереница торопливых следов осталась на ровном и гладком после бури песке.

Нидаэн выбежала на крик Лиарикс, на ходу выхватывая из ножен свой кривой нож. Она увидела, как огромная ершистая тень движется в их сторону и орёт что есть мочи. Нож тут точно был бесполезен. Нужно было как-то задержать монстра и не дать ему приблизиться к Лиарикс. Во мгновение ока взметнулись руки в просторных рукавах, и, повинуясь рукам, из безжизненного песка взвились ввысь мерцающие фиолетовым лозы. Они оплели ноги ершистого чудища, не давая ему и шага ступить дальше.

И только потом, отдышавшись от приступа страха и всмотревшись получше в очертания чудища, Нидаэн поняла, наконец, что это Дшобаши. Дшобаши и гора зловещего хвороста.

Сотканные магией лозы растаяли, отпуская парня, а Нидаэн подбежала к нему: забрать часть веток и извиниться.

- Дшобаши, извините меня. Я приняла вас за… за что-то. Я думала, это что-то сейчас нападёт на Лиарикс. Вы целы? Я не ранила вас? - обеспокоенно тараторила Нидаэн, перехватывая часть охапки поудобнее.

Потом она понизила голос и продолжила:
- Лиарикс видела каких-то людей. Каких-то бандитов. Быть может, это те двое, что напали на вас с Альи в пустыне?

Нидаэн отыскала подле палатки место поровнее и ссыпала туда хворост. В новых обстоятельствах костёр казался теперь непозволительной роскошью. Его будет видно издали.

- Лиарикс, ты говорила, что это какое-то особое место, что здесь много бандитов. Почему?

Лиарикс едва не оглохла от собственного крика, но умолкла, лишь когда закончился воздух в легких. Рухнув на колени, она продолжала зачем-то держать перед собой ладони, зудевшие так, словно их обожгло огнем. Боль и вернула ее к реальности, навалившейся душным запахом песка, свежих веток и голосом Нидаэн. Всклокоченная рыжая приоткрыла один глаз, и оценив обстановку, с трудом поднялась, пряча руки за спиной, - сестрица, ты меня спасла! – поклонилась с большим уважением, - как ты смогла уничтожить монс… - тут глаза Лиарикс округлились при виде Дшобаши с ветками, - …тра… - уже не так уверенно закончила, стремительно краснея от понимания собственной оплошности.

- П-прости меня, …сти меня, пр..ня… - затараторила, стремительно совершая череду быстрых поклонов в сторону отважного воина, пока не выдохлась в очередной раз и стыдливо опустила глаза. «Как же я опростоволосилась, великие боги, что теперь обо мне подумают?» - мысли понеслись вскачь в такт биению сердца ужасно смущенной беглянки. Она кинулась было подобрать все, что с Дшобаши выпало, но в итоге тихо плелась следом до палатки.
«Какой он все же хороший человек, не убил меня, а ведь так орал, так орал», - уровень парня в ее глазах резко вырос с «подозрительного типа» до «благородного воина» и его образ заиграл новыми красками, весьма привлекательными.

- Ах, мой милый Анубис, он такой! Такой милый… - верблюд был застигнут врасплох и взирал теперь на приклеившуюся к его шее двуногую с некоторым страхом, то водой в морду плещет, теперь обнимается. «Э-э-э… остроухая! Забери ее!» - раздался полупридушенный хрип, перешедший в рычащее бульканье, но на него даже никто не обернулся. Тогда корабль пустыни ибн Анубис резко вспомнил имя хозяйки, почуяв приближение неминуемой смерти, - «почему у этой ведьмы такие сильные руки?! Помогите! Нидаэ-э-э-эн!» - Лиарикс удивленно вздрогнула, когда ей на плечо с хрипом свалился верблюжий язык. Моментально разжав руки, она с тревогой оглянулась и быстро запихнула его обратно в пасть, для надежности прихлопнув челюсти полуобморочного Анубиса. – Смотри у меня, сдохнешь, убью, - грозно прошипела, тому ничего не оставалось, как понимающе моргнуть, молясь, чтобы ушла уже.


Держась поближе к Нидаэн, подальше от верблюда, Лиарикс кое-как обрела душевное равновесие и уже не испытывала трепета перед Дшобаши, ладони тоже перестали гореть, «наверное, верблюжья шерсть действительно целебная», - объяснила сама себе и согласилась. Внезапный вопрос эльфийки приземлил хищные мысли по стрижке Анубиса и вернул рыжую в суровую реальность, где им угрожали плохие перспективы. Рассказ об Арехазе был недолгим, благоговения перед легендой о плохом человеке, который вдруг образумился и стал хорошим, Лиарикс не испытывала, поэтому ограничилась сухими фактами. И для убедительности обрисовала, что им светит, если сейчас же не свернут стоянку, чтобы раствориться в ночи, лишив бандитов мечты в светлое будущее.

После недолгих переговоров, Дшобаши с полной недовольства физиономией, был добровольно выпнут из палатки на разведку. На улице было темно, холодно и, признаться, страшно. Где-то впереди, в непроглядной тьме, наблюдая за бедолагами, затаились бандиты, а может сбоку, а может и сзади. Выставив перед собой меч, воин тихо двигался к предполагаемому противнику, следом шли Нидаэн и Лиарикс, готовые в любую секунду колдовать и визжать. Шорох ступающих по песку ног, тонул в подвывании ветра.

Ветер прогонял в небе тучи, висящие над Чёрной Пустыней пока из-за одной не выглянула луна. Дюны залились голубым сиянием, видимость заметно улучшилась и перед собой путники обнаружили не бандитов, а лишь уходящие в горизонт бескрайние пески.
Но не только ! Дшобаши намётанным глазом приметил в песке рытвины, здесь кто-то проходил. Под лунным светом, вереница следов чётко виднелась метров на пять, но вроде бы она вела прямо к горам и не сворачивала к оазису.

- Они правда были здесь, видать пошли к своим докладывать. - Дшобаши злобно посмотрел на далёкую кромку гор, повернулся к своим спутницам. Теперь он видел их в свете луны, видел палатку, видел Анубиса, и...
В не самой умной голове впервые за долгое время сложилось больше чем два и два. Воин полным решимости голосом, скомандовал товарищам. - По коням !


Нидаэн шла прямо позади Дшобаши. Бесы знают, зачем, подстраховать, прикрыть? Обвить путами разбойничьи ноги, попробовать прирезать кого-то ножом. Обвивающий руку под просторным рукавом браслет ведианта жёг кожу холодом, будто предвещая.

Смотрительницы терний проходят долгое обучение, Нидаэн тоже его когда-то прошла. Но свои боевые навыки она, как ей мнилось, загубила забвением: ведиант давно стал украшением на руке, а вместо крейг-мессера она всё чаще использовала обычный охотничий нож для свежевания туш. Но она тоже, как и Дшобаши, увидела следы. Разбойников было пока ещё двое. Если не дать этим двоим добежать туда, куда они сейчас бегут, то они вчетвером, возможно, выторгуют в Всематери ещё один день на "пожить".

- Поедем на Анубисе. Лошадь в пустыне движется медленно, копыта утопают в песке и мы едва ли их нагоним скоро.

Услышав своё имя, Анубис перестал жевать сухой куст и воззрился на Нидаэн полными возмущения глазами. Мол, что тебе снова нужно от меня, остроухая? Дай ты мне поесть, наконец, нормально.

- Анубис, будет тебе потом акация. Сочная и даже почти свежая. Ну? - Словно прочтя мысли верблюда в его глазах, Нидаэн сперва поцокала языком, а потом вспомнила специальную "верблюжью" команду, - Кхь-кхь-кхххь!

Анубис с обречённым видом повиновался. Кто же откажется, когда на кону акация? Да никто! Когда зверь уселся перед Нидаэн, она отвязала сумки с поклажей, облегчая ему ношу и освобождая место, затем забралась в седло и рукой поманила Дшобаши.

- Дшобаши, скорее же. Не волнуйтесь, он выдержит. - Нидаэн протянула парню руку, чтобы ему было удобнее забраться на верблюда. - Лиарикс, ты сможешь догнать нас на лошади? - Нидаэн обернулась к девушке. - Если мы успеем их задержать, то подмога нам в любом случае пригодится.

Азарт, захвативший после всего приключившегося, все еще гонял кипучую кровь по молодому телу, отдаваясь покалыванием на кончиках пальцев. Лиарикс была согласна с совершенно безумным планом броситься в погоню за разбойниками, а что? С ними крепкий Дшобаши и не менее убийственный его меч, а мастерство Нидаэн она своими глазами видела. Разве есть шансы у дичи сбежать? «Никаких», - злорадно ухмыльнулась, в предвкушении кусая губы, но ровно до того момента, пока не осознала, что ей придется составить внезапное для бандитов тыловое обеспечение в виде подмоги на четырех копытах. Но рыжая не успела даже пискнуть, что на лошади отродясь не ездила!.. Только удалявшиеся спины и хвост Анубиса успела разглядеть, прежде чем соратники растворились во тьме.

- Пресветлая, что же делать? – паника накрыла с головой, придушив немного, а заодно пыл остудив. Лиарикс метнулась к палатке, где посапывал ничего не подозревавший Альи, чья рана усилиями двух лекарей уже не была опасна. – Эй! Человек, да открой же глаза… - тормошила парня за плечо, но тот никак не хотел просыпаться, а вот за уши дело пошло живее, хотя бы моргнул, а потом и за ножом полез. – Дшо нужна помощь! Ну же! – рыжая шлепнула Альи по руке, - рано за оружие хвататься, да и нет его у тебя, я все сняла, чтобы не поранился, пока в горячке метался, - Лиарикс цокнула языком и стала собирать вещи, которые могли им в погоне пригодиться. Кинжал проводника возвращать и не подумала, - ты как? Можешь идти? Вот, воды выпей, - под носом обескураженного раненого оказался бурдюк, - да поживее ты, человек!

Кони, жавшиеся к скале у небольшого озерца, не стали убегать, послушно дав себя отвести к палатке, за что заслужили и ласковое слово, и теплое прикосновение. Кое как забравшись в седло и стараясь не обращать внимание на задравшееся платье, Лиарикс позвала Альи. Она пообещала вернуть ему оружие, как только они нагонят Дшо и Нидаэн, но оценив взгляд мужчины, все же выдала ему кинжал, мало ли, какие могут сложиться обстоятельства? Кто ж ее тогда защитит, если не он? Дшо клялся, что Альи хороший? Клялся! – Ты умеешь читать следы на песке, я знаю, - бросила ему уверенно и вцепилась в поводья, - веди, а я за тобой…

Ох, лучше бы она на своих двоих бежала, в них Лиарикс хотя бы была уверена, а вот лошадь… Как ей вообще управлять?! Рыжая копна была нервно откинута за спину, глаза впились в спину Альи, зорко ловя каждое движение бывалого всадника. Был у Лиарикс талант – училась быстро, иногда вовсе не тому, чему бы стоило молодой девушке…


И они помчались в непроглядную ночь. Двое ангелов возмездия, чуждые этим краям, как земля чужда небу. Помчались верхом на свирепом верблюде...
Сидящий сзади "ангел" то и дело съезжал. Он не подозревал, что эта горбатая тварь способна так резво скакать. В темноте было проблемно увидеть, за что тут надо держаться, поэтому Дшо хватался то за горб, то за хвост, то за эльфийку, то ещё за какие-то ремешки и тряпки которые удавалось нащупать в тряске.

Прыти, что бы догнать бандитов, хватало с головой. Теперь бы ещё и не проскочить их в темноте. След Дшо углядеть не мог, он вообще мало что различал. Бледные дюны смазывались на скорости, в небе мельтешили звёзды не давая угадать в них созвездия. Топот, ветер, верблюжий хрип, лязг, тряска и прохлада. Вот и всё, что замечалось.

Вот это всё продолжалось несколько минут. Эльфийка кажется чувствовала себя в горбатом седле легко и непринуждённо, как всю жизнь в нём проведя. Воин же вступил во внутреннюю борьбу с организмом, противостоя рвотным позывам. И только он намерился потребовать ехать медленнее, как Анубис, словно услышав мысли человека, начал сбавлять скорость. Бандиты были уже рядом, в каком-то десятке метров.

Не дожидаясь окончательной остановки, Дшо соскользнул с верблюжьей задницы, не теряя скорости побежал на встречу запыхавшемуся бандючью. Ближайшим к воину противником был человек. Бандит вытащил саблю, но не успел сделать и взмаха. Тяжёлый меч плашмя опустился на его руку. Под музыкальный хруст пальцев, его сабля упала на песок, он взвыл и отпрыгнул назад, хватаясь за больное место.

И вот казалось бы - подбеги и добей. Но за бандитом стоял хируто. А в его хрупких и ловких пальцах, блестели в свете луны, метательные ножи...

Что там что-то блестело, Нидаэн рассмотрела не сразу. Да и с бандитами этими она, в отличие от Дшобаши, имела дело впервые. Про метательные ножи она не догадалась сходу, и поэтому первой её мыслью стало опутать второго бандита, сделать так, чтобы он не сумел приблизиться к Дшо и ударить. Она соскочила с Анубиса, проехалась по склону песчаной насыпи вниз и, взмахнув руками, крутанула обе кисти в воздухе, перебрала пальцами, а потом сжала обе ладони в кулаки. Сорвавшаяся с кончиков пальцев ворожба поползла, подобно змее, к хируто, что уже прицеливался.


Тернии, сотканные из морока, нырнули вдруг в песок и вынырнули прямо под бандитом, опутав его ноги и даже часть туловища. Для дикаря это стало большой неожиданностью. Настолько большой, что он выронил свои ножички в песок.

Нидаэн бросила короткий взгляд на Дшо: всё ли там в порядке? Кажется, её помощь ему совершенно не требовалась: парень лихо выбил саблю из рук негодяя, Нидаэн была готова поклясться, что слышала, как хрустят бандитские кости. Эльфийка, воодушевлённая тем, что контролирует теперь ситуацию, подошла к обездвиженному хируто. Она выглядела довольной, словно сытый хищник. Дикарь испуганно лупал глазами на ведьму (высокая баба с волосами, седыми как лунь, явно была ведьмой - в этом хируто теперь уже не сомневался). Он шумно сглотнул. Он боялся.

- Не убивай! Кутабу только выполняй приказ! Не убивай! Кутабу всё расскажи и покажи. Честный слово давай! - Дикарь поднял руки в жесте "сдаюсь".

Нидаэн, памятуя о том, что чары, сдерживающие дикаря, не вечные, вернулась быстро к верблюду, вытащила верёвку из седельной сумки и принялась соображать, как поступить с бандитом дальше.

По-хорошему следовало покончить с ними обоими прямо тут: бандитскому слову никакой веры нет. Эти существа живут по своим законам, не имеющим ничего общего ни с честью, ни с совестью. Сами никого не щадят, это уж точно. Мерзавцы скажут всё, что угодно, лишь бы шкура цела осталась. А потом с той же лёгкостью заберут свои слова назад и даже не поперхнутся.

- Предлагаешь на слово тебе поверить, душегуб? В самом деле? - Нидаэн, тем не менее, бить на поражение не стала. Только развернула хируто спиной, грубым ударом ногой по хребтине сбила с ног и принялась связывать ему руки верёвкой. Делала это нарочито больно и крепко.

Ветер свистел в ушах, зубы отбивали чечетку, а Лиарикс терпеливо тряслась в седле, ожидая, когда уже это мучение закончится. Если она еще раз заберется на лошадь, то только когда на кону стоит жизнь! Как сейчас…
- Альи, что там? Видишь их? – нетерпеливый вопрос прилетел в напряженную спину проводника, но смотрел он не вперед, а куда-то вниз. Ничего не ответив, мужчина ударил пятками по бокам коня, а тот с радостью бы укусил обидчика, но Альи крепко держал поводья, принуждая не отвлекаться. Так в молчаливом недовольстве друг другом подмога преодолела очередной бархан.

- Вон! Да не туда смотри! Ты сюда смотри! – рыжая привстала в стременах, оживленно указывая проводнику на какую-то суматоху во тьме. – Только бы не поздно! – забыв от волнения, что ездить верхом не умеет, Лиарикс пустила лошадь вскачь, держась в седле как бывалый наездник. Пока Альи подбирал рухнувшую челюсть, его скакун оказался сообразительнее и рванул следом, едва не потеряв в песках своего седока. Тот мог сколько угодно сыпать проклятьями, все равно никто не слышал, что он там сулит потомку суслика и собаки сутулой, и рыжей ведьме, и небесам.

Перевес по массе добавил Дшо и Нидаэн убедительности: четыре очень злых странника, два не менее злых на бандитов и голодных коня и один очень раздасадованный верблюд – страшная сила, убеждающая без слов, что тут спешить нельзя, лучше подумать.
- Мы успели! – девушка уже бежала к сестрице, высматривая, не ранена ли, - мы их сейчас отдыхать отправим или допросим? – по кровожадности Лиарикс не уступала в этот момент даже хируто, который менял цвет, как хамелеон, пока не прикинулся бедром испуганной нимфы.

Связав обоих бандитов, путники решили держать совет по поводу сложившейся ситуации.
Мнений было много. Девушки предлагали, то связать бандитов и бросить тут жариться, то убить и не париться. Альи очень гневно выражался в адрес хируто и всё грозился сделать из него халяльную отбивную, но ввиду свежей раны, угрозами всё и ограничивалось. Анубис профыркал что-то похожее на "Похоронить заживо", акцент валенсийского верблюда Дшо понимал с трудом. Лошади ржали о чём-то своём, тоже непонятно. Воин стоял рядом со всеми, слушая варианты вполуха, глядел то на песок под ногами, то на связанных бандитов, то опять на песок. Убивать не хотелось, а отпускать было нельзя.

В итоге решили связать обоих, ещё и присыпать сверху песком для надёжности. Связывали по особому. Под руководством Лиарикс, Дшо перевязывал бандюков по методу какого-то шибари. Выглядело это как связывание телёнка на фермерских соревнованиях, но в то же время совсем не так. Угадывалось тут что-то срамное и всплывали нехорошие вопросы, только сейчас для них не время. В процессе связывания была обнаружена ещё одна мелочь - В кармашке хируто лежала плотная тряпица с какой-то писаниной и рисунками. Дшо было показалось, что там изображена голая баба, но повертев ткань в лунном свете, понял, что это какая-то топографическая карта, либо очень непропорциональная трёхногая баба-хирута.

Бумажку он передал девушкам, они-то точно разберутся, что там изображено. Дшо пошёл выбирать себе лошадь из двух бандитских. А Альи кажется пошёл мстить бандитам. Со стороны, куда Дшо сейчас никак не хотел поворачиваться, слышались злобный смех, хриплые вопли и журчание...

Нидаэн не особенно рассмотрела в темноте то, что было начертано на предполагаемой карте. Она сложила "трофей" и убрала в седельную сумку к Анубису. Верблюд уже нетерпеливо перебирал копытцами по песку, мол, идёмте уже отсюда, чего вы копошитесь, двуногие?

И двуногие, наконец, выдвинулись обратно к оазису: спешно собирать палатку и брошенные вещи, наполнить водой бурдюки, собрать с пальм треклятый мох (за которым Дшобаши приехал сюда из дальних далей) и, не дожидаясь, пока ещё кто-нибудь их настигнет там, отправились в Валенсию: перевести дух, отоспаться, нормально поесть.

Путь оказался и долгим, и тяжёлым: сказывалась бессонная ночь, скудная еда и обезвоживание. Благо, путь от оазиса до Валенсии Нидаэн знала как свои пять пальцев, поэтому вызвалась идти вперёд. Альи, конечно, был недоволен: где это видано, чтобы женщина, да ещё и чужеземка, вела за собой в пустыне мужчин?
Но смолчал, памятуя о том, что именно женщинам он сегодня обязан если не жизнью, то хотя бы своим относительным здравием.

Раз Аалю было угодно руками этих женщин вершить его, Альи, судьбу, значит, так тому и быть.

- Наказание справедливое, - прервав молчание, хрипло сказал Альи, - в Пустыне этим негодяям лишь Ааль судья. Издохнут ли от холода или жары, или птицы склюют, или скорпионы растащат. Или пустынные шакалы. Или они раскаятся, помолятся Аалю и будут спасены. Кто знает, а? - Он задорно пихнул локтем в бок Дшобаши. - В Валенсии я отведу вас на постоялый двор к одному моему доброму приятелю. Насир держит трактир на юге города. Туда и отправимся: сытный ужин и чистая постель, то, что нам нужно после долгой дороги.

Стоя в сторонке, одна рыжая бестия бессильно взирала, как Дшобаши, повинуясь добросердечному порыву, сохранил разбойникам их никчемные жизни. Она попыталась было найти союзника в лице Нидаэн, но в глазах эльфийки увидела то же сострадание. Кипя, как вот-вот готовый взорваться вулкан, жаждущий похоронить все живое, Лиарикс с трудом нацепила на лицо равнодушное выражение. Даже когда затягивала узлы веревки, туго опоясывающей потные тела притихших бандитов, рука не дрогнула, хотя в уме проигрывались красочные сцены хрипящих и бьющихся в конвульсиях мордоворотов. Нет, она не такая… Девушка шумно выдохнула, словно не дышала все это время и тряхнула рыжей копной волос… она намного хуже!

- Бедные люди… - вздохнула, вставая с колен, и сложила ладони в молитвенном жесте, прося Ааля помочь оступившимся несчастным, которые родились добрыми, но жестокая жизнь погубила их сердца.

По крайней мере, со стороны это выглядело так, а сама косила глазом, плотоядно усмехнувшись, когда хируто решил пошевелиться под толщей песка. Его лицо болезненно исказилось, в вытаращенных от недостатка воздуха глазах застыл ужас, он понял, что за узлы накрутила эта девка. – Ах, ты уже раскаиваешься? Тогда Ааль проявит к вам милость, - Лиарикс выждала, пока в их сторону никто не будет смотреть, и тут же прошипела змеей что-то похожее на проклятие…

– Ох.. это что же… я на верблюде поеду?! – растерянность была самой настоящей, и не потому, что Дшобаши уже облюбовал ее лошадку, а Альи вторую. Причина была в Анубисе. Верблюд и девушка уставились друг на друга, как загипнотизированные, одна пылала восторгом и надеждой погреть руки, а другой с тоской понимал, что скинуть чертовку со скалы, чтоб она все кости себе переломала, не выйдет, ведь хозяйка поедет вместе с ней.


…Валенсия!

Порой Лиарикс, укачанной мерным шагом верблюда, казалось, что она видит купола и шпили сказочного города, тогда ее сердце заходилось детским восторгом, который тут же гас от пояснения сестрицы про миражи. Рыжие волосы утратили былую яркость, песок скрипел на зубах и так хотелось пить, еще Альи своими байками вызывал головную боль, но даже кинуть в проводника было нечем. Анубис за время путешествия еще не раз испытал неизведанное: его бока становились все лысее, а Лиарикс довольнее, теперь она с удобством сидела на подушечке из целебной верблюжьей шерсти. Все мечтали о бассейне с водой, мягкой постели и вкусной еде, но, когда показались стены города, измученная девушка не сразу поверила, что они наконец-то добрались до Валенсии и наотрез отказывалась расстаться с верблюдом. Позже она это вспоминала со смехом и клялась, что все не из-за злого умысла, просто солнце голову напекло.