Красное серебро

Палящее солнце. Воздух от раскалённых камней дрожал, искажая мутные фигуры дикарей, которые сопровождали гружёную телегу. Дикари переругивались между собой насчёт двух типов, что лежали сверху тента:
— Где человеки, там придут ещё, — настаивал один, похожий на свина, — Борва говорит шахта наша, но там слишком много гоблина было. Всё провоняло! Дурак ящер может прийти в лагерь, пока мы воруем сраную руду!
— Борва нужен металл, особый, говорит зачарует стрелы и ножики. Твой ящер превратится в шкуру чтоб собрать, когда упадёт замертво от одной такой. А потом мы их соберём назад! И будет больше шкур!
— Ножики! Стрелы! — плевался третий, поумней вроде, — Надо сразу зубаки делать, этот Борва совсем с ума сошёл, тратить такую драгоценность на какие-то стрелы!
Дикари ещё долго спорили, пока везли металл в свой лагерь. Колёса тяжело скрипели под весом поклажи и двух тел, и на очередном камне телега подпрыгнула, внутри что-то затряслось,и на ближайшем же ухабе из неё с грохотом выкатились несколько здоровенных самородков и камней поменьше.
— Гара вези лучше! — прорычал лидер на монструозного яка и хилого погонщика рядом. Те аж съёжились от его голоса, как от удара, —Теряем навар!
Дикари, матюгаясь, начали стаскивать булыжники назад. Те, что половчее, в конце закрепили тент получше, чтобы больше ничего не вывалилось.
Тут оказывается, что один из трупов сверху телеги удивительным образом пропал! Один из аин, что был с рылом, это заметил, хрюкнув:
— Свинка пропала! Куда он делся?!
Дикари обыскали все окрестности и заглянули под кусты. Поиск ничего не дал, так что они стали сомневаться в том, что труп вообще не вывалился раньше, пока за ним никто не смотрел. Тогда человечек мог быть уже далеко...
— Бхег с ним. Пусть его трахнут колдуны Гахрат и Ташиа!
Дикарь поумней сплюнул и скомандовал ехать дальше.

Мужчина, что спрятался под телегой, отпустил оси только когда стало совсем невмоготу, на очередном повороте. Покрытый пылью он остался незамеченным, и дикари ушли дальше, не прекратив разговоров от скуки. Избитый и полуживой, он заметил камни рядом и тут же перекатился туда, пока никто из напавших на серебряную шахту, не обернулся. Поднимая пыль, укрываясь руками от серьёзных ушибов, остановился и наконец смог сесть и перевести дух.
Вдалеке завыло. Чтобы добраться до безопасной Тариффы, ему нужно было пережить следующую ночь.

Тариффа. Солнце несколько часов как взошло, согрев оживлённую улицу. Рыбаки уже давно поставили сети, юные колдуны и колдуньи оттачивали своё мастерство под руководством более старших товарищей, лавки открылись и ждали посетителей, люди в картинах дремали без собеседников. Ремесленники тоже уже принялись за работу. На поиски одного такого мастера отправились Диссоно Таллам и Алвирд Хардман.



Валенсиец в своих путешествиях слышал о занятных артефактах, которые изготавливал зачарователь из Тариффы. Создавая парные кольца, он придавал им особую связь с владельцами. Каждый раз, как одному из них грозила опасность, кольцо реагировало, к тому же позволяло быстро отыскать свою пару. Изготавливаемые по заказу, они были редким и дорогим удовольствием. Как оказалось, слишком дорогим.

— Поставок руды нет, вот и подорожала услуга, — сказала темнокожая колдунья, клацнув зубами о трубку.
Она сидела на крыльце дома и любовалась утренним солнцем, пока её дом не отыскали двое мужчин. Разглядывая посетителей с праздным интересом, она выпустила дым в сторону, расцепила скрещенные ноги, стукнув коротким каблуком по мостовой. Мастер выглядела довольно сурово и грубо в сравнении с прочими ведьмами, но в точности соответствовала описанию. Короткие чёрные волосы вились почти как у барашка, одна прядка небрежно спадала на высокий лоб. Мешковатая одежда открывала взгляду сухопарые сильные руки с мускулами, какими обычно колдуньи не обладали. На тёмной коже не было признаков старения, но в тёмно-синих глазах-озёрах читался опыт и мудрость. Взгляд их скользнул по сабле на боку у крашенного темнокожего парня и мускулистому телу бородача с выправкой солдата.
Женщина поднялась, вынула трубку и протянула правую руку.
— Зеккоя Булут, мастер-кузнец и очаровательный ювелир. Это я так своё искусство зову, — она хмыкнула, насмехаясь над своей давнишней шуткой.

Брюнет, лицо которого пересекали три алые полоски, поймал ее ладонь в свою, но вопреки ожиданиям, не для рукопожатия, а для того, чтобы оставить короткий поцелуй на иссечённой темными венами тыльной стороне. Низко склонившись, словно перед особой королевских кровей, он прижался губами к острой костяшке, а сам скользнул взглядом под задравшийся рукав колдуньи, обнаживший крепкие мышцы бицепса. Такие вообще редко можно было увидеть у представительниц женского пола.
— Алвирд Хардман. Ювелир Вы и правда очаровательный, — польстил он даме по старой привычке, улыбнувшись одними губами, а после выпрямился, чтобы представить своего спутника, — А это Диссоно Таллам. Мы морские торговцы. Так что, значит, за беда такая с поставками?
Несмотря на внешне непринужденный вид, настроение капитана «Гекаты» мигом помрачнело, едва мастер назвала свою последнюю цену, но привыкший держать лицо в торговых делах, он ничем не выдал своего расстройства. Только стоящий рядом валенсиец, которому довелось узнать капитана достаточно хорошо, мог отгадать его в небольшой складке, образовавшейся у переносицы и другим незначительным изменением в лице и во взгляде янтарных глаз.

Её полные губы растянулись в широкой открытой улыбке без тени лукавства или интриги. Простая радость комплименту. Она протянула руку и второму, и валенсиец принял её и крепко пожал, попробовав грубоватую ладонь на силу. Зеккоя, кажется, улыбнулась ещё сильнее. Как жаль, что через пару секунд улыбка пропала с лица.
— Я не очень-то торговец, но беда, кажется, серьёзная. Нет руды — нет и изделий. Шахту захватили дикари. Перебили рудокопов и охрану... Только один и уцелел, кое-как до нас добрался. Отправить мы пока никого не можем. Наши сейчас Ташиа сдерживают и деревню охраняют — это раз, — стало видно, как между чёрных бровей залегла складка, — А два — там есть заложники. Дочь Зарата с фермы Касулы и сын её, тут в деревне учился.

Запах табака, идущий от грубых пальцев колдуньи, и дым, витавший вокруг кучерявой, пробудили в Хардмане желание закурить самому, что он незамедлительно и сделал, сунув в рот полюбившуюся трубку с гравировкой дракона, уже ставшую неотъемлемой частью его самого. Табачное сизое облако насытилось новыми оттенками.
— И на кой хер этим дикарям сдались заложники?

Женщина пожала плечами. и повела в воздухе узким концом трубки.
— Ахона один раз просила наших отбить шахту. Но эти дуболомы попёрлись напрямик, дали знать о себе, и в шахте никого не оказалось. Шахту разворовали. А вот ремесленников послать туда не получилось: на следующий же день они дали знать в письме, что захватили несколько людей.
Женщина кивнула на действие Алвирда, машинально проверила свой кисет и сделала шажок назад.
— Хотите пройти в мастерскую, мальчики? У меня и обыкновенные кольца есть, — уже себе под нос она добавила, — и табак ещё.
Диссоно задумчиво кивнул и впервые подал голос:
— По какой цене вы сделали бы нам кольца, если бы удалось раздобыть эту руду?
— Хм... — она задержалась и оценивающе взглянула на них обоих. Улыбнулась, — раз вы "торговцы", думаю мы договоримся. До той цены, до которой вы пытались сбить стоимость отсутствующего материала для работы. А может и подешевле... Пойдём, пойдём.
Звякнул колокольчик, когда она распахнула дверь. Зеккоя вошла внутрь и поманила за собой.

Предложение Зеккои взглянуть на обычные кольца пришлось Алу не по душе. Привыкший довольствоваться простым, когда речь шла об одежде и, уж тем более, украшениях, он не гнался за диковинками вроде тех, что изготавливали здесь, в деревне ведьм. Но если уж что взбрело в его шальную голову, а уж тем паче - в голову Диссоно, отказаться от этого так легко в угоду чему попроще он был не способен. С другой стороны, не воспользоваться возможностью посмотреть на работу колдуньи было бы просто глупо. Руда рудой, а ведь самое главное в ювелирных изделиях, как и во многом другом, мастерство исполнения, верно? «Поглядим на что она способна» - подумал он.
Помедлив у порога, не зная, стоит ли заходить в лавку с тлеющей трубкой, моряк все же проследовал за хозяйкой, резонно предположив, что раз она то продолжила дымить в помещении, то и его не попросят прекратить.

Она моментально зашла за стойку, которая разделяла помещение пополам в длину. Первое, что стало понятно при беглом осмотре: это была не лавка, это была мастерская. В ней сильно пахло каким-то маслом, канифолью, было немного душно несмотря на открытую дверь, явно ведущую куда-то во двор с обратной стороны. Было светло: место освещалось тремя люстрами под самым потолком, которые давали удивительно ясный свет. Сперва мужчины подумали было, что не обошлось без магии, но позже заметили, что с чердака внутрь направлены множество зеркал, отражающих дневное солнце.
Из раскрытого кисета на полке мастер достала щепотку табака, чтобы набить трубку ещё раз и пожаловалась:
— Всё пытаюсь курить реже — не выходит. То разорят кого-то на окраине, то взорвётся чего, вот теперь это. Шахтёров тоже жаль, — он развернулась к ним и подожгла трубку, а пока раскуривала, подошла к одному из выдвижных ящиков, вставила ключ, и стала вынимать одну за другой обитые красной тканью длинные полочки. В складках прибитой ткани были вставлены кольца: золото и серебро, неизвестный чёрный материал. Тут были кольца в смешанной технике, где встречались и разные материалы — словом, мастерство ювелира было велико. Зеккоя наконец раскурила трубку.
— Пыталась я зачаровывать и другие, но никак не выходит. Есть ещё несколько необычных колец совсем с другими зачарованиями. Знаете про такие, которые убивают, если человек на другом конце умирает?.. Популярная была штука при моей бабке. Так заключались браки по расчёту на случай, если кто-то решит отравить партнёра, хах! От неё это искусство и мне перешло. Только затратное оно. Зачаруешь что-нибудь, а потом несколько недель отдыхать. Так что в остальное время в кузне работаю... У меня ещё и мечи есть, — подмигнула она.
Диссоно живо загорелся интересом при виде колец, ну а уж мечи, Алвирд знал, интересовали его куда больше того.

Витрину украсило множество представленных колец на любой вкус и стиль - от широких перстней с геометрическим орнаментом, украшенными неизвестными капитанам рунами, до колец в виде устрашающего вида переплетенных морских угрей с раззявленными пастями. Взгляд Хардмана тут же приковал алый дракон, уткнувшийся в собственный хвост, который служил шинкой кольца. Драконово пламя тонкой узорчатой филигранью выходило из его ноздрей поверх фигуры животного, украшая переднюю часть - почти как на его трубке, но гораздо-гораздо изящнее.
— Недурно! — восхищенно воскликнул он, — Да у Вас, сударыня, талант!
Медовые глаза моряка снова увлеченно вспыхнули и он перевел взгляд к другим кольцам, поскромнее. Обычные обручальные, на фоне остальной роскоши они совершенно ничем не выделялись - только у некоторых присутствовал какой-то мелкий акцент в виде тонких накладок или вплавленных в изделие полосок иного металла, но и это, по мнению Ала, было ни к чему для их нужд. Как говорится, красота в простом.
Зачарованное оружие же его совершенно не волновало. Его собственный меч, Последнее Слово, оставшийся в комнате трактира, чтобы впечатляющий вид его не отпугивал от хозяина случайных прохожих, Алвирда более чем устраивал.
— Что скажешь, Дис? Какие тебе больше по душе?

— Мечи? — заинтересованно переспросил Диссоно, пока Алвирд был занят.
— Мечи, сабли, копья даже изготавливаю... в богатые дома. Декоративные.
Мастерица хохотнула, когда интерес бывшего вояки погас, после чего он стал рассматривать кольца внимательнее. От взгляда Диссоно не укрылось, что Алвирд заинтересованно разглядывал некоторые из них.
— Меня как сороку тянет на широкие и золотые перстни, знаешь ведь. Но за штурвалом как такое поносишь? Надо что-то простое, без дополнительных элементов... Хотя этот дракон явно смотрит на тебя.
Без задней мысли валенсиец взял перстень в руку, даже не спросив разрешения, но «сударыня» беспокойства не выказала. Подобно дракону с кольца, она выпустила дым из ноздрей, загадочно улыбаясь. Стоило мужчине это сделать, как перстень ожил, поднял голову и обвился вокруг среднего пальца, сложил голову и замер. Зеккоя встала от стены и улыбнулась, облокотившись на стойку рядом.
— Нравится? Хотите такого себе домой?

Алвирду потребовалось применить настоящее усилие воли, чтобы оторваться от разглядывания миниатюрного хищника, бока которого, как ему показалось, продолжили мерно вздыматься и опадать в дыхании, даже когда тот замер. И (Ал мог бы поклясться на что угодно) прежде, чем он успел перевести взгляд на хозяйку, дракон приоткрыл один глаз и уставился им прямо на Диссоно, сверкнув ярким золотым камнем-зрачком.
— Нет... — неуверенно пробормотал мужчина с татуировкой на лице, — Мы пришли за теми... ну, которые краснеют, и только.
Он облокотился о витрину, разделившую его и ювелира, и склонился к хозяйке ближе, будто бы собираясь обсудить с ней какой-то заговор.
— Скажите, сколько руды понадобится, чтобы изготовить два таких кольца?
О том, чтобы преисполниться духом альтруизма и ринуться освобождать шахту и заложников от варваров-дикарей за пару украшений он, конечно, и не подумал. А вот выкрасть пару кусков необработанного серебра из какой-нибудь брошенной рабочими вагонетки - совсем другое дело...

Диссоно аккуратно снял дракончика с пальца и осторожно положил назад. Он сделал пару шагов в сторону, с интересом посматривая на различные инструменты на полках, заглянул во двор: оттуда шёл низкий гул. Кажется, если и была тут небольшая кузня, то там.
Зеккоя же с интересом ответила на взгляд Ала, поправила бретельку на плече, сделав вырез на груди будто более откровенным:
— Вам бы понадобилось всего десять грамм чистого серебра, — она подмигнула и выпрямилась. Флиртующий голос сменился нейтрально-весёлым, и обратился уже к обом мужчинам, — Вам известно как отличить камни с жилой, которая содержит это серебро? В каких-то камнях его больше, в других меньше. Где-то вообще одни минералы и блестящая слюда.

— Нет, но, может, тот бедолага выживший подскажет? — Ал простодушно пожал плечами, очаровательно улыбнувшись на этот заигрывающий жест, —  Это и может, еще чего полезное. Где б нам его найти, мм?

— Зовут Берден, он из охраны, но выходец из рабочих. Только я думаю, что после бойни он туда с вами не пойдёт. Он поздним вечером приходит выпить, а так я не помню, кто его подселил к себе. Моржана может... Да нет, не она. Лучше в трактире, — Женщина затянулась и провела по волнистым волосам назад, но прядка всё равно выбилась вперёд на лицо. Выражение её лица похоже было на обиду и сосредоточенность одновременно. Она задумчиво постучала по столу, и когда её взгляд упал на колечко с драконом, расцвела, выпустив дым на стойку, — Что если я научу вас распознавать руду? Я предлагаю сделку. Думаю, что рано, хотя скорее поздно, рудник освободят силы Медии (их добро-то там тоже есть), но раз вам нужно прямо сейчас... Если наскребётся с вашего навара свыше шестнадцати грамм серебра, я могу вам дать огромную скидку на драконье кольцо.

Глаза Алвирда вспыхнули.
— Насколько огромную?

Диссоно ах вздохнул, заняв позицию позади Алвирда. Хоть ему тоже понравится холодный тяжёленький дракон, он остался более спокоен.
— Да и небось будет разница, принесём мы 16 грамм или, скажем, все 20? — сказал он, невольно подаваясь вперёд, — Зеккоя, сколько грубой руды нужно, чтобы оттуда достать необходимый материал? Может быть, мы сможем донести больше.
Она широченно улыбнулась.
— Разница будет. Но вы всё равно не продадите её никому. Это серебро с примесью, поэтому оно так хорошо подходит для моего зачарования. Кроме меня никто не владеет секретом плавки, ковки и нужным заговором. Давайте скажем так... Выйдет 20 грамм — и кольцо ваше. Вы в любом случае оплачиваете мою работу для создания парных колец. Если же меньше — это либо скидка, либо другие мои работы, которые я вам могу предоставить на выбор. Конечно, сообразно тому, сколько вам повезёт набрать.

— А на что вдруг дикарям этим вообще шахта то сдалась? Ну дыра дырой. Не жрут же они серебро это ваше? — лицо Алвирда приняло задумчивый вид, — И сколько их там засело?

— Не знаю я. Не знаю! Не осведомлялась. Там не только ведь серебро отделить можно... А может нашли рудокопы тоннель заброшенный, позвали очередное лихо, какому эти варвары поклоняются... Может, мстят за кого. Может вождь сменился, вот и дурит.
Кузнец развела руками.
— Я, конечно, и сама чего-то стою, но стараюсь в военное дело не лезть. Расспросите Ахону. Если она не знает, то укажет на того, кто знает.

— Ну добро, — махнул рукой моряк и наконец-то оторвался от витрины, с которой все так же соблазнительно глядел на него дракон размером с бабочку, — Спасибо, Зеккоя! Всех благ!
Не дожидаясь ответа, Алвирд развернулся, скрипнув старой половицей, и направился к выходу. Обещанная колдуньей щедрость и опасность, ждущая их в пещере, вызвала в нем знакомое чувство азарта, щекочущее нервы и побуждающее к действию. Дикари - не дикари, но уж залезть туда да напихать полные карманы камней они за пару с Диссоно смогут спокойно, будьте уверены!

Мастерица бегло осмотрела витрину, и убрала обратно в ящик. Прежде чем следом за Алвирдом ушёл второй, она догнала его, остановила за локоть и вручила два скрученных листа бумаги.
— Это — моей ученицы задание. Почерк хороший, ознакомьтесь на досуге. Это может помочь с выбором хороших кусков. Вам в любом случае придётся грузить лошадей, поэтому возьмите с собой пару-другую крепких корзин или ящиков. Удачи... торговцы.
Валенсиец кивнул, заверив, что всё будет в лучшем виде. Добродушно стукнув раскрытой ладонью по плечу мужчины, который так крепко пожал ей руку, Зеккоя скрылась внутри.

Дис на ходу размотал переданные ему листы и поморщился. Они были мелко исписаны, буквы мгновенно расплылись на ходу. На втором листе была зарисовка. Сама по себе она мало что значила, однако к ней были подписи. Дис снова свернул бумагу и шлёпнул ею Алвирда по бедру.
— Эй, герой дня, тут портрет руды и словесное описание. Держу пари, только половина этой жути относится к нашему делу.
Он передал свиток.

Алвирд притормозил, чтобы получше ознакомиться с предложенным чтивом - на ходу разобрать эти сплющенные закорючки было решительно невозможно. Первый лист, вмещавший в себя неимоверно длинное вступление и пространное размышление о природе возникновения руды, он тут же пихнул обратно Дису, а вот со вторым ознакомился внимательнее. Рисунок был не ахти какой (ну булыжник и булыжник), а подписи, даже самые подробные - он в этом не сомневался -  не помогут им отыскать нужный камень среди тысячи других в этой темной дыре, наполненной дикарями, в которую они собрались лезть. Хорошей новостью стало то, что красная руда имела слабое пульсирующее свечение, что значительно облегчало их поиски.
— Нам бы допросить того шахтера, — подытожил Ал, сложив лист вчетверо и спрятав в поясную сумку, — Как там его..? Бордан?

— Берден, — поправил Дис, изучая второй листок, — если я правильно расслышал.
Он пробежался глазами по строкам, пока Алвирд изучал рисунок, а потом выхватил второй листок перед тем, как тот исчез в недрах сумки, и рассмотрел со всех сторон. Неудовлетворённый, он сложил его снова и вот теперь уже вернул.
— То ли ученица, то ли эта Зеккоя — большая зануда. Вот на кой нам почва. Добывать из шахты мы её не будем, а булыжники наверняка не будут выглядеть так же.

— Руда светится. Если нам посчастливится найти местечко, где шахтеры уже успели помахать киркой, отыскать ее не составит труда, — пожал плечами моряк, и, щелкнув застежкой, сунул руки в широкие карманы штанов, — Пойдем-ка в трактир, поищем этого доходягу. Уверен, он сможет сказать нам больше, чем эти два клочка бумаги.

Трактир встретил их небольшим количеством народа. В такие часы люд уже занимался своими повседневными задачами, будь то кузнечное дело, обучение юных колдунов и колдуний, патрулирование окрестностей или же простые бытовые заботы.

За угловым столиком выпивал из стакана  то ли вино, то ли морс рослый ратам, в фигуре которого узнавался алхимик Тариффы, другой столик был  занят немолодой парой путешественников, которые тихо между собой что-то обсуждали, и стол за которым юная колдунья лет двенадцати спешно что-то выписывала из книги. Подальше от окон за одним из столов спала одинокая фигура мужчины. Он явно много пил накануне, и сейчас беспокойно отсыпался. Открытые его руки были сильными, выдавая в нём человека, который привык работать руками. Диссоно решил, что это лучший их шанс, и позвал красновласую официантку, указал на фигуру. Это действительно был тот, кого они искали.

— Принеси-ка нам тройной сидр, Белочка, — добавил Полосатый (так официантка в отместку за данное ей прозвище прозвала про себя одного из капитанов), прежде чем девушка успела упорхнуть по своим делам, — Тот самый, дикий, да покрепче! Парню явно не помешает опохмелиться.
Служанка доброжелательно улыбнулась и кивнула. Эта своеобразная парочка гостила в таверне у Экты не первый день и частенько мелькала в просторном общем зале. Правда почему-то все больше по ночам, и на завтрак заявлялся только один из них да еще и к самому обеду, выпрашивал что осталось и неизменно утаскивал с собой. Зато они вместе регулярно пропускали по паре кружек того да этого, и она с высоты своего опыта уже успела выучить предпочтения каждого - светленькому покрепче, темненькому послаще.
«Белочка» скрылась за стойкой, напоследок мелькнув среди набежавшей толпы учеников алхимика-ратама своей огненной шевелюрой, а Алвирд с Диссоно направились к столику. Тревожить сладкий сон работяги Хардман не торопился, разумно рассудив, что для начала следует дождаться выпивки, чтобы было чем умаслить и расположить к себе. Сев за стол напротив, он кивком указал валенсийцу на свободный стул рядом и принялся с праздным интересом разглядывать Бердена.

Диссоно по связи развлёк его наблюдениями:
= Я видел этого человека. Кажется, он всегда сидел за этим столом... Даже сейчас, видишь? Стол протёрли везде, кроме силуэта бедолаги.
Берден представлял собой ничем не примечательного мужчину на четвёртом-пятом десятке, в отличной физической форме. Дис стал разглядывать его, как и Алвирд, и подмечал детали: руки грубые, жёсткие волосы давно не мыты, кожа выдаёт признаки глубокой усталости. Мучает ли его бессонница так, что приходится напиваться до помрачнения сознания? Являются ли кошмары наяву?
Шум от учеников стал нарастать. Дети друг друга перебивали, алхимик захлопнул книгу и засуетился в сторону выхода, сбивая собой стулья. Близилось время урока. Мужчины проводили его взглядами, а Берден пошевелился и что-то невнятно прохрипел. Тут подоспела расторопная официантка. Диссоно сразу указал ей поставить один из напитков ближе к рабочему, в то время как тот отрывал заспанную морду от столешницы.
Обменявшись взглядами, мужчины подсели к нему, захватив и свои кружки.

Две немного размытые тёмные фигуры заслонили собой красный сполох волос девушки. На затёкшем лице с неровной бородкой, испещрённым сеточкой намечающихся морщин, проступило странное выражение: смесь удивления и благодарности одновременно с попыткой разглядеть спросонья, кто же его облагодетельствовал. Рука как-то сама собой потянулась к волосам, чтобы распутать гнездо и попытаться облегчить головную боль, а уже секунду спустя он опрокинул в себя замеченную тут же кружку алкоголя. Выдув больше половины, он коротко и очень шумно выдохнул и едва заметно качнул головой вперёд, сразу приободрившись:
— Благодетели, — сиплый голос от пробуждения не мог скрыть энергии, которая некогда была у этого человека до того как он потерял работу и, возможно, многих своих знакомых, — Чем могу отблагодарить?
Наконец его взгляд сфокусировался на мужчинах. Его тотчас привлекла яркая татуировка на лице Алвирда. Уже потом он посмотрел на валенсийца в его ярком макияже и криво усмехнулся обоим. Берден даже не мог предположить, что двоим незнакомцам от него нужно.
— Я надеюсь, вы хотите предложить мне работу.

— А ты б ее потянул, промаринованный? — усмехнулся Алвирд, отпив немного из своей кружки.
Кисловатый вкус крепкого сидра оставил на небе приятное терпкое послевкусие. Алкоголь согрел гортань, и даже голос капитана изменился и стал немного мягче.
— Прекрасный напиток. Жаль, у нас такой не подают.

— Технику не пропьёшь, а ещё удачу, — мужик похмурнел на глазах и допил оставшееся. После чего гаркнул в сторону, — Ивонн, ещё кружку притащи!
Вторую фразу он сказал уже повернувшись к мужчинам и грустно моргнул. Он смекнул, что не просто так его угощают странные на вид посетители:
— Вы платите, — полуутвердительно кивнул он, словно спрашивая сам себя, и валенсиец заметно кивнул.
— Мы хотим услышать твою историю, — сказал Диссоно, — скажи, отчего не просыхая пьёшь. Ставлю руку на отсечение, хотя мы в этом же трактире уже несколько дней как за еду платим, ты нас ни разу не видел, всё сидишь со своей кружкой... И вот, вскользь узнали, что шахта, где ты работал, подверглась нападению.

Хардман, покивав, подтвердил слова своего спутника и облокотился о столешницу, приготовившись слушать историю пропойцы, а сам все украдкой на него поглядывал. Вроде бы и нормальный мужик, работяга, и все еще в форме, и свет в глазах не угас. Ему бы и правда работку какую, чтоб только голову и руки занять. А то так ведь пропадет, увязнет и с концами... как он когда-то.
— У тебя, друг, семья то есть?

— Ну, есть. В Алтинове. Должен был вернуться к ним, только капитан мёртв, главный мёртв, как и рабочие... Ну куда я? Куда гожусь?! — Он стиснул волосы рукой, потянув, но скоро взял себя в руки. Раскрасневшиеся глаза скрыли сведённые брови. На секунду мужчина стал казаться старее, чем на самом деле. Но он собрался, шмыгнул носом, прохрипел и вытер что-то, то ли слёзы то ли скопившийся гной от пьяного сна из уголка глаза, — А вот куда-то наверное и гожусь. Устал. Устал пить, сидеть тут, протирать дырку на заднице и ждать чего-то. Ахона обещала разобраться, а как утащили людей, так и сидит на жопе ровно! А они поди мертвы уже! Долго ли девка и подросток в плену у дикарей пробудут?
Берден посмотрел прямо на Алвирда.

Что-то в эмоциях Бердена или в его истории задело Хардмана за живое - все-таки и ему до боли знакомо было чувство бессилия, когда человек неспособен противостоять внешним обстоятельствам, чтобы защитить то, что ему дорого.
Кривая улыбка вновь исказила губы моряка, но между густыми бровями пролегла глубокая складка, выдавая скрытое неравнодушие.
— Не долго, — честно ответил он и открыто взглянул в масляные глаза с лопнувшими капиллярами, — А ты, значит, озаботиться хочешь? В наемники податься, мм?
Ал пальцем поманил шахтера к себе, будто бы намеревался сказать ему что-то глубоко личное, и продолжил уже тише:
— А детей твоих, Берден, кто кормить то будет? А вдову утешать? Ты головой то думай, пока думалка не отсохла.

— Да не могу я с пустыми руками к ней, как тебя там! Ты её не знаешь. Она душу из меня вынет. Пополам раскатает.
Мужчина скривился от желчи, но сплюнуть в трактире не решился, нахмурил густые темные брови и поторопил свои напитки. Девушка была уже рядом, и он снял кружку прямо с подноса и сделал большой глоток крепкого эля. Так благостно начавшееся утро перестало быть таким уж радостным, ведь незнакомцы говорили о том, от чего он пытался бежать. Он неожиданно погрустнел.
— Люблю я её, но если за месяц никакой вести сюда... Нахрен я ей не сдался, — он криво улыбнулся и отпил, — а охрана рудника дело такое... Как подпишешься так и пропал на месяц. Как назло всему, это был конец моего контракта. Ещё бы пару дней и меня там уже не было.

— А что же, за освобождение рудника награда какая полагается? Или ты это просто с тоски ничего лучше придумать не смог? — Ал поглядел на то, как мужик пригубил свой эль, и сам отпил из кружки, стукнув дном о протертый стол.
Краем глаза он заметил, как некоторые гости с любопытством поглядывают на их компанию. Видать, интересно было, что это чужакам вдруг сдался их местный никому не нужный выпивоха.



— За заложников полагается выкуп большой. А если их из лагеря вывести или весть принести, что они мертвы, у Ахоны руки развяжутся. И из Медии поддержку можно будет даж попросить. Но одному... проще мне было б вообще с той повозки не выбираться.

— Вот как, — янтарные глаза блеснули живым интересом, и взгляд мужчины обратился к сидящему рядом Диссоно, — Ну, одному тебе и правда не сдюжить. Разве что смерть быструю сыскать.
= А вот и работка подвернулась. Что скажешь? Все равно ж туда сунемся...
— А за дурную весть, стало быть, не платят?
Алвирд, уже попривыкший к хитростям пользования вороньей связи, ловко переключался с одного собеседника на другого.

— Не платят. Но в данном случае смерть пленников даже хорошая весть. Это значит, у нас развязаны руки и эта шляндра староста больше не сможет откладывать карательную операцию. Вообще... — Берден наклонился ближе и по секрету сказал собутыльникам своим тихим хрипловатым голосом, — теперь мне кажется, что я единственный кому не насрать на них. Те двое как сгинули — так и не видать их.
Он всматривался в глаза Алвирда и искал в них что-то, удовлетворённо сел назад. Теперь и Дис удостоился оценивающего взгляда.
— Вы же туда пойдёте, да? Вот и разведываете что да как.

Валенсиец казался Бердену какой-то шуткой. Он некоторое время рассматривал его, сделал какой-то вывод и тихо фыркнул что-то, утопив звук в кружке. Справедливости ради, и сам Диссоно в этот момент думал, как бы им с Алом отделаться от выпивохи. Но Берден, видимо, доверял Алвирду. Почувствовав в нём человека, который сталкивался с чем-то похожим, он не погнал взашей голубка рядом только потому, что тот молчал, позволяя другому мужику говорить.
= Я бы не стал брать его в долю, Ал, — шепнул Диссоно. Хоть никакой нужды говорить тихо по связи не было, не мог он так прямо перед другим человеком - в полный голос, — Я ему не доверяю. Дело благое, конечно, дать ему шанс на искупление, а только не знаю я его совсем и на такое опасное дело брать не хочу. Но он как минимум должен знать местность... решать тебе.
— Размышляем, стоит ли игра свеч, — ответил Дис просто чтобы не молчать, — а ты один выжил, выходит. Тебя наверняка расспрашивали не только мы.
— Вообще-то не только, — согласился Берден, — но прошлым я рассказал что знал и это их видимо не уберегло. Сразу после того как людей захватили, ко мне пристала одна из местных банд. Только дикарей на месте не оказалось, а когда группа возвращалась, на них из засады напали. Они кое-как пятки унесли, и то не все.

Выслушав мнение Таллама, капитан кивнул будто бы на слова работяги, и задумчиво постучал пальцем по широкой ручке пивной кружки.
— Вот что, Берден. Расскажи и нам, — подал он голос, — Ты ведь наверняка знаешь шахту как свои пять пальцев. А, может, и карта где завалялась?
О том, чтобы тащить выпивалу в с собой в пещеры, полные агрессивных дикарей, он и не думал. От него ведь и толку будет, как от козла молока. Да и Берден сам особо не напрашивался - так, языком только трепал. А хотел бы, давно б уже мужиков каких из деревни сам собрал и выдвинулся бы в освободительный поход. Или, что получше, ведьм бы с собой прихватил. Не зря ж они тут повсеместно тренируются фокусы свои вытворять изо дня в день?
Но вот хорошенько расспросить единственного выжившего, а потом переговорить с Ахоной по поводу всего остального, и награды в том числе, точно стоило.

Берден ломался недолго.
— Вижу ты мужик хороший, отчего не сказать, — он пожал плечами и покачал сам себе головой, — выпивку только оплати.

Карты у него не было, да и в шахты охранник не заглядывал, однако местность вокруг знал хорошо. Зато карта Медии нашлась у Диссоно. Он покинул помещение и через пару минут вернулся с ней, и выдал Бердену кусочек мела, который можно было позже легко стереть.
Мужик разложился, тыкнул в искомую шахту, а заодно пояснил:
— Стычки с дикарями были, но сравнительно немного. С нами были маги, — тут он внимательно посмотрел на Алвирда, — они все знали, что это — наше и на владения деревни не совались. Там ведь не только серебро было. Хрен с ним, серебра то в сравнении с остальным мало было... Там минералы были, для алхимиков. Поставлялись, как я слыхал, даже в Кальфеон... Ладно, слушайте дальше.
Нарисовав карту, Берден откинулся на стуле и показывал пальцем то туда то сюда, поясняя свою схему.

— Там, значит, карьер небольшой, естественный. В нём ещё углубление. Это я всё примерно рисую, но стараюсь точнее. Два лагеря всего было... В обоих шахтёры жили, по десять человек, нас охранников всего восемь было. Времена беспокойные, а это даже не вдвое меньше! По четверо в каждом лагере, а территория на обход большая... И ещё были Главный наш, руководитель, земля ему пухом. Кратчайшее сообщение между нами было вот по шахтёрской же дороге вдоль края карьера, минут десять-пятнадцать пёхом. Это потому что между ними неудобная такая территория, возвышенность и камни свалены. Начали было разбирать, но не доделали почему-то.
Ну и четыре всего шахты.  Снизу вверх: первая, вторая, третья и четвёртая. Первую, нижнюю, бросили давно. Там какую-то сволочь ковырнули, так она вонять начала. Главный решил все силы на остальные бросить, бо всё равно в остальных материала было в достатке, а рук не хватало.

Мужчина замолчал и посмотрел на этих двух. Уже третья кружка была у него в руке, и он, видимо, ожидал вопросов и покоя.





Каракули Бердена в сочетании с подробной картой местности Диссоно (о существовании которой Алвирд до сего момента и не подозревал даже, но не был особо удивлён, учитывая свойственную валенсийцу практичность) дали достаточное представление о местоположении шахты и её плане. Но на этом расспросы Хардмана не закончились. Изучив все ещё раз как следует, он откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди и одарил мужика пытливым взглядом.
— Эти четыре входа – единственные? Могу поспорить, сейчас они охраняются получше вашего. Нет ли ещё каких, менее явных? Хидельские шахтеры частенько прибирали к рукам руду и вывозили тайком потом через всякие тайные дыры...

— Поговаривали, что второй соединяется с заброшенной железной шахтой, но я бы туда не совался. Некому вас отвести, а заблудиться или схватить обвал на голову — проще простого. Там же есть ненадёжные породы. Вторая и третья шахты частенько ловили обвалы.
Дис решил присоединиться к обсуждению.
— А сам карьер, он глубоко? Можно ли как-то спуститься минуя въезд?
Берден почесал щетину и выдал, скрипя:
— Ну-у если бы я это делал, то между третьей и четвёртой шахтой. Там много камней, кто хорошо лазает легко сумеет подняться или спуститься. С юго-восточной и восточной же стороны стена почти отвесная, там слюда. Скатишься, порежешься и разобьёшься о мусор внизу.

И вот тут моряк заколебался. С одной стороны, брать с собой пьяницу Бердена охоты не было совершенно, причём у обоих спутников. Сердоболие Алвирда же закончилось на косых взглядах раскрасневшихся глаз в сторону Диссоно. Но все же нельзя было отрицать факт того, что если они хотят проникнуть в шахты незаметно, миновав патрули дикарей, хороший провожатый, знающий подземелья, им бы не помешал. Может, оно и лучше было бы, чем скатываться с обрыва на собственном заду? Пожалуй, стоило еще обсудить этот вопрос позже, когда они останутся одни.
— Понятно, — повозившись немного, Ал закурил, и лёгкое облако пахучего дыма потекло в сторону их собеседника, — А в этом ты, случайно, не разбираешься?
Перед Берденом лёг исписанный вдоль и поперёк лист ученицы Зеккои с изображением природной руды красного серебра. Пламя стоявшей рядом свечи колыхнулось, и помятый рисунок сверкнул вкраплениями необычно ярких красных чернил.
— Знаешь как легче заприметить?

— Знаю.
Мужчина ответил едва увидев картинку. Тем не менее всё же вчитался:
— Так тут вроде всё написано... Я вот что сказать могу: именно серебра больше всего было в четвёртой шахте. А каких-то минералов и чистой прибыли для алхимиков — во второй и первой до того как добычу там прикрыли. Чем больше минералов — тем меньше серебра. Вот и всё.

Сделав длинную затяжку и продолжительно выдохнув, Хардман в последний раз просмотрел на Бердена и встал из-за стола со своей первой и единственной початой кружкой эля. Горсть серебряных монет со звоном рассыпалась по столешнице в количестве, достаточном для того, чтобы оплатить всю заказанную выпивку. Здесь было даже чуть больше, за ценные сведения.
— Спасибо, приятель. Мы вернёмся с новостями.
А вот какими – хрен его знает...

Берден хмыкнул и проводил двоих взглядом прочь из здания трактира. Он выпил ещё, посчитал серебро и покачал головой сам себе, скривился и досадно поставил кружку на стол.

Диссоно и Алвирд по пути до старосты обсудили вкратце, что удалось узнать.
— Я бы сперва разведал, и уже по обстоятельствам решил, хотим ли мы освободить заложников, или это будет невозможно или слишком рискованно. Мы можем узнать о награде, но не браться за выполнение.

Ал осушил свою кружку прямо на ходу, вручил её проходившей мимо официантке и снова занял рот трубкой.
Медийский полуденный зной, о котором вороны уже успели позабыть в пределах просторного прохладного зала таверны, ударил с новой силой. «И как только они ходят в этих чёрных балахонах средь бела дня?» – подумалось Хардману, когда мимо них проскочила длиннокосая девчушка с кипой книг наперевес (видимо, опаздывающая на занятие ученица).
Жара была столь сильной, что верхушки сухих акаций за причудливыми крышами домов размывало призрачным маревом.
— Согласен, — ответил моряк, поравнявшись со своим спутником, и высказал свою мысль на этот счёт, — И почему только Кирус медлит? Чего ждёт? Колдуньи... вечно осторожничают когда надо и когда не надо. Давно б уж сами разобрались.



Ахона сидела на лавочке возле крыльца, что-то писала в книге с чёрной обложкой. Даже старосте несподручно было стоять прямо на жаре под дырявым деревом и печь макушку, так по крайней мере подумал Диссоно. Когда расстояние сократилось до нескольких шагов, ведьма подняла на них тёмные очи, захлопнула книгу и подбросила в воздух. Охваченная чёрным дымом, та немедленно обратилась вороном. Сделав в небе круг почёта, птица с громким карканьем села на ближайший карниз, склонила голову, уставившись на две высокие незнакомые фигуры.
— У вас дело ко мне?
Голос Ахоны был ровный, приятный, и немного надменный, намекающий, что у неё есть иные дела. Проницательность её была не при чём, просто два путника, уже некоторое время гостившие в деревне, невольно привлекали её внимание с первого дня прибытия. Рано или поздно все они к ней обращались по тому или иному поводу. Когда два воина направились прямиком в её сторону, у неё уже появились предположения.

Проследив за исчезновением, судя по всему, дневника, Алвирд кашлянул и жестом предложил Диссоно начать. В разговорах с простыми людьми он был куда более раскован, чувствовал себя в своей тарелке и пожалуй, что мог бы уболтать кого угодно. А вот деловые надменные барышни, а именно такое впечатление вызывала в нем Ахона, вызывали в нем неконтролируемое отторжение.

Дис взглянул на него с таким лицом, будто спрашивал безмолвно: "ну, ты, а торговец ещё!" И повернулся к женщине на каблуках:
— Мы услышали, что у вас может найтись работа, разведка.
Флиртовать с ней не было абсолютно никакого желания. На секунду Диссоно подумал, что она чем-то напоминает своей отстранённостью Лелианте, но пугающую. Каким бы ни был он плохим магом песка, он чувствовал исходящую от неё энергию и силу.
— О чём вы говорите? Уж не о руднике ли слухов нахватались? — поинтересовалась Ахона. Её голос звучал словно бы нараспев, но был низким и строгим. Прежде чем Диссоно успел что-либо ответить, она продолжила, чуть нахмурившись, — Забудьте. Всё под контролем. Я не ищу сторонних людей для выполнения этого задания. Больше того, если какие-то чужаки станут причиной гибели непричастных людей, это чёрным пятном отразится на всех нас.

Взгляд Диссоно остался проигнорирован. Ну не все ж ему одному посредником выступать, верно? Таллам прекрасно справится, ничуть не хуже него самого а, может, даже лучше, с его то лукавыми вихлянием. Ал и не думал вообще встревать в этот разговор и уже полностью обратил было свое внимание на ворона, следившего за ними, однако равнодушие (а именно так он это расценил), звучащее в голосе Ахоны Кирус, не помогло ему удержать свой острый язык за зубами.
— А если причиной гибели непричастных людей станет бездействие старосты, как это на вас отразится?

— Ты не знаешь о чём говоришь, — Дису померещилось, что после этих слов должно было стоять обращение: "...мальчик", и это к Алвирду-то! А староста без эмоций продолжала, — Мне по-настоящему дороги те, кого дикари захватили в плен. Проблема в том, что скорее всего их утащили в шахты. Наша разведка пока не знает, где их содержат, и это единственное что удерживает меня от решительного удара по ним. Я веду переговоры уже две недели, и моё терпение уже было подходило к концу, когда я узнала, что заложники ещё живы.
— Ну погоди-ка, если от них были вести, значит чего-то они хотят. Зачем-то они нужны живыми.
Диссоно больше не стал церемонничать с человеком, пусть даже крутой колдуньей, если уж она сама так пренебрежительно то ли панибратски общается на "ты". Видимо, это немного кольнуло Ахону, и валенсиец испытал маленькую толику удовлетворения от того, как переключилось на него её внимание.
— Нам выдвинули условия, это так. Можете передать тому шахтёру, что скорее рано, чем поздно, всё наконец разрешится. Я не уверена, что мы сможем вернуть шахту, но, возможно, мы сумеем вытащить хотя бы людей, если не станем делать резких движений.



— Значит, все далеко не под контролем, — заметил Хардман, переместив тлеющую трубку из одного уголка рта в другой, и спросил, не особо надеясь получить ответ, — И что же они хотят?
Кажется, неудача в разрешении этой ситуации действительно задела гордость старосты деревни колдуний, иначе бы она не была так категорична. Или, быть может, ведьмы просто настолько не любили вмешательство извне, что готовы были прогнуться под тяжестью своих бед, лишь бы не показывать своей слабости перед чужаками? Это, по мнению Алвирда, на собственной шкуре познавшего настоящую ценность человеческой жизни, было полнейшей дуростью.

Ахона провела рукой по лбу, смерив Алвирда и Диссоно тяжёлым взглядом, покачала головой. В голосе проступило раздражение, кажется, все её мысли в последнее время занимала эта неприятная история:
— Сложно поверить, но чтобы мы оставили шахты в покое и много денег, инструменты и главное, рабов. Это смехотворно, у Тариффы просто нет таких средств, даже если бы они захватили самого Бализа Третьего. Но переговоры ведутся, они понижают свои аппетиты, а мы выигрываем время. Видите ли... по-видимому, их просто слишком много. Разведчики, которых я посылала не вернулись, а к требованиям были высланы их пальцы.
Наши люди оттянуты для сдерживания Ташиа... Количество тех колдунов, кто правда может сражаться, преувеличено. Некоторых из них сильно ранили, несколько человек было убито в западне, когда мы сунулись в карьер в первый раз. Мы не можем своими силами вслепую отбить эти шахты.

Как только староста начала говорить, одно за другое зацепились слова. Мыслимые и немыслимые выходы уже были обдуманы и взвешены, и Ахона хотела обойтись малой кровью. В конце концов, Тариффа не была оплотом боевых колдунов, а в первую очередь помогала юным дарованиям не стать жертвой собственной магии.
— Как стало известно, что заложники живы? — уточнил Диссоно. И правда, если никакая разведка не принесла хороших вестей, как можно было за это поручиться?
— Я узнала почерк. Требования были записаны под диктовку моим учеником.

— Мы слышали, столица может оказать поддержку. Почему до сих пор никого не прислали? — спросил Ал вдогонку, — И какое примерное количество врагов?
Чем больше Кирус говорила, тем меньше хорошего оставалось ожидать от всей этой затеи. Если дикарей и правда так много, что даже боевые колдуньи и колдуны не в силах были не то что отбить шахту, но хотя бы вызнать побольше о состоянии заложников, дело действительно дурно попахивало. С другой стороны, практика показывала, что иногда то, что не могут сделать маги, вполне может сделать умелый мечник.

Ахона вздохнула и отмахнулась.
— Не знаю. Запрос я отправила несколько дней тому назад, ещё когда отряд разбили. Ответ так и не пришёл. Вы собираетесь туда идти?
В этот раз ответил Диссоно:
— В любом случае пойдём. А уж сложим головы или нет — наше дело. Я считаю, что если бы всё было так замечательно, не нужны бы им были все эти ухищрения.

Ахона раздражённо качнула головой и скрестила руки на груди. Вот прибавилось головной боли!
— Больше двадцати и шаман. Думаю, это самая разумная и сильная пакость там, потому что вождя никто не видел. И это та ниточка, что ещё держит наших заложников в живых.
На этом Диссоно кивнул. У него больше вопросов не оставалось.

Зато у Алвирда остался один, самый важный.
— За освобождение пленников объявлена награда. А раз так, надежды Тариффы не сходятся на одном только Неруде Сене, — разговор близился к логическому завершению и Ал, стряхнув пепел на мостовую, спрятал трубку в один из широких карманов поясной сумки, — Сколько готовы заплатить двум наемникам за героическое спасение женщины и ребёнка?

Ахона позвала ворона и тот вновь превратился в книгу в её руках. Нехотя, она объявила скромную стоимость от родственников пропавшей девушки с фермы и внушительный размер награды от деревни. Награда, пожалуй, превышала стоимость драконьего колечка, предложенного Зеккоей. Она вздохнули и снова потёрла лоб.
— Я не рассчитываю, что вы преуспеете. Если вас не заметят и вам удастся вернуться, я заплачу за любые сведения.

«То ли человеческие жизни тут стоят слишком дешево, то ли ювелирка – чересчур дорого» – подумал Алвирд и усмехнулся про себя. Высказывать свои претензии старосте он, конечно, не стал. Им с ней и торговаться пока что было не за что, пленников то нет на руках.
Кстати об этом...
— Кто такие были, говоришь, заложники то эти? Как выглядят, колдуют тоже али нет? А то вдруг у них там прибавление уже, ваших от чужих не отличим.

— Мальчик, черноволосый, годков двенадцати. Женщина, простое платье, короткие выгоревшие волосы, большие телячьи глаза, в начале третьего десятка лет. Может быть больше... Мальчик обладает способностями, в женщине живёт чёрный дух. Они не колдуют, нет. А если делают это — их стоит остановить, они не понимают этих сил.
Во время и краткий миг после этого разговора Ахона словно немного сдулась. Из-под непроницаемой маски показалась уставшая женщина, которая делает всё, как считает единственно верным, но это было словно мираж. Ровная осанка, прямой взгляд.



— Есть еще что-то, что нам нужно знать?

Она немного подумала, прежде чем ответить:
— Не пользуйтесь шахтами. Вы не только заплутаете, вы можете натолкнуться на ловушки там.

— Ловушки? — брови Алвирда взметнулись вверх.
Только этого им и не хватало. И на кой черт, спрашивается, в шахтах ловушки ставить? Это просто неразумно, в таком то месте. Даже если это простая предосторожность, кто бы ими не владел, риск угодить в свой же капкан слишком велик.

— Естественные ловушки. Обвалы, ямы... Наша шахта соединяется со старой железной, и за этой уже давно никто не ухаживал.

— Тогда достаточно не соваться в заброшенные коридоры. У вас есть карта шахт?

— Нет. Всё что было находилось в использовании.

— Дерьмо, — моряк досадливо сплюнул и поморщился.
С той самой вылазки в Анакреон, когда он, Диссоно, Эль и остальные вороны плутали в бесконечных залах подземелья с их сомнительным провожатым, посещение любых пещер не казалось ему хоть сколько-нибудь соблазнительным времяпровождением. А уж без точной карты риск заплутать увеличивался в несколько раз... Хорошо хоть Берден дал им хотя бы смутное представление о том, где что находится.
Ахона вновь обратила на чужака испытующий взгляд, видимо, ожидая новый поток вопросов, но тот только качнул головой, отсалютовал небрежным жестом руки и развернулся, чтобы наконец-то уйти. Она облегченно выдохнула.
— Спасибо за информацию, староста, — бросил он напоследок.

Парни отошли от Ахоны на некоторое расстояние и решили вернуться в комнату. Диссоно подзарядился оставшимся там ненормально-гигантским сладкущим тортом под молчаливый дискомфорт Ала, ещё непривыкшего к такому, проверил готовность оружия. Он был лёгок на подъем, когда отправлялся на какое-то дело.

— Ну. Что делать будем? — спросил тот через некоторое время, в очередной раз лязгнув гранитовым точильным камнем по непропорционально широкому лезвию меча.

— Мне не нравится почему-то, что мы столь открыто об этом расспрашивали, — ответил Диссоно, сидя по-валенсийски на стуле и проверяя баланс халади на пальце. Он оторвал от него взгляд и исподлобья глянул на воина, — Может это паранойя, но что-то не стыкуется. То ли Ахона не сказала нам всего, то ли... Может, нам тайно выбраться из Тариффы?

— Что ты имеешь в виду?
Оторвавшись от своего занятия, мечник вопросительно взглянул на Диса. Подобное заявление показалось ему более чем неожиданным, даже в какой-то степени забавным, но уже спустя пару секунд в янтарных глазах зажглось смутное понимание.
— Думаешь, она намеренно медлит? — неуверенно предположил он, — А нам то на кой голову дурить?

— Ну... с одной стороны ей вроде как ценны пленники, с другой — она не хочет рисковать. И цена бросовая за спасение, как будто чтоб мы туда не шли. Не думаешь, что это спектакль? Ей богу, я больше Бердену верю, чем старосте. А ещё больше, конечно, Зеккое, но у неё нет информации вообще.

— Может, они ей чем-то насолили, и теперь она втайне желает их смерти? — загадочно протянул Алвирд, тут же пожалев, что у него во рту сейчас нету трубки, чтобы картинно попыхтеть ею, как герой знаменитого детективного романа, а потом громко прыснул и отмахнулся.
Да ну, бред!

Дис тоже махнул рукой.
— Лошади нам понадобятся. Нам придётся их забрать. Слушай... Думаю, сперва нам придётся отыскать дорогу к шахте, а затем мы попробуем их обойти. Мы купим верёвок, сплетём их в канат и спустимся по одной из опасных сторон, где не будет дозорных, поближе к лагерю. Я могу иногда отвлекать при помощи песка.

— А что насчёт самих шахт? Попрем напролом? Или воспользуемся помощью Бердена. Он то их хорошо знает... С другой стороны, если их и правда человек двадцать там, думаю, у каждого входа будет четверо или пятеро, максимум. С этим то мы вдвоём легко справимся, если будем держаться друг друга.
Камень вновь заскользил по длинному лезвию с пронзительный шипением.

— Теперь, когда я думаю про Ахону, он не кажется мне таким уж безнадёжным вариантом, — невесело усмехнулся Диссоно и задумчиво подпёр щёку.

Лучи света, пробивавшиеся сквозь запертые ставни, играли на полоске острой стали, и капитан задумчиво поглядывал на то, как бегали по пыльному полу и дрожали от движений его руки солнечные зайчики.
— Берден не вояка. Ох и повозимся мы с ним.

— Я тешу себя надеждой, что нам не придётся глубоко соваться в сами шахты. Руду ведь доставляют на поверхность обычно?.. — Диссоно несильно хлопнул себя по бёдрам и поднялся с места, громче заметив, — разведка первым делом. В таком задании нельзя быть излишне осторожным.

— Не уверен, что всю эту...  — Ал отложил камень в сторону и смахнул тряпкой металлическую пыль, — ...ситуацию можно назвать обычной, но, в целом... Пожалуй что. Поглядим на месте.
Закончив, он вытряхнул из своей сумки все лишнее, наполнил флягу водой из графина и перебинтовал ладони, чтобы не стереть их в бою о рефленную рукоять меча. Он был готов.

На том Диссоно и Алвирд решили выдвинуться в путь, чтобы к темноте отыскать тропу, ведущую к карьеру. Ехать по большаку было рискованно, но без проводника было нечего и думать, чтобы попытаться следовать к карьеру неочевидными и не всегда безопасными обходными путями. Разведку было решено провести вдвоем, а уже после вернуться за Берденом, чтобы лишний раз не рисковать.
Пустив лошадей рысью, два всадника, держась наготове, выехали из Тариффы по широкой дороге. Солнце и не думало скрываться, поэтому на раннем отрезке дороги они по возможности торопили лошадей в попытке сбежать от зноя. Встречный ветер приятно холодил, гладил плечи и помогал отвлечься от вездесущей жары, сосредоточиться и настроиться на серьезный лад. Через час они повернули на ответвление дороги, что вело прочь от Алтиновы. Ещё через час притормозили, чтобы оглядеться. Особое внимание обращали на правую сторону, прислушивались, подмечали беспокойных птиц, которых могло что-то спугнуть вдалеке. Спустя некоторое время Алвирд наконец-то послал Барона вперед. Не было гарантий, что на всём пути была лишь одна такая тропа, которая вела в нужную им сторону, скрываясь за камнями и сухими зарослями колючек, но у этой были видны следы колёс тяжёлой телеги, которые поворачивали дальше на восток, куда сейчас ехали Диссоно с Алвирдом. И вела она, как было известно, в сторону рудников, целиком занятых дикарями. Всего пара часов езды такой повозки отделяли их от этих мест.



— Рано или поздно нам придется оставить лошадей, — заметил Хардман, пока Ишка и Барон следовали вдоль длинной колеи широким шагом, — Нечего им делать рядом с шахтами. Испугаются, поди, потом проблем не оберешься... Спрячем где-нибудь в сторонке, среди кустарников, а дальше пойдем пешком.
Мужчина помолчал некоторое время, вглядываясь в то и дело исчезающие и вновь появляющиеся борозды на пыльной земле. Иногда они полностью растворялись в твердой сухой почве, так что казалось, что телега пропала бесследно, в никуда, но затем снова появлялись в застывшей грязи, опровергая эту возможность.
— Ну ты подумай, — сказал вдруг Ал улыбчиво, повернул голову и неожиданно тепло взглянул на Диссоно, вышагивающего рядом на своей длинногривой кобыле, — Мы даже из покупки колец умудрились раздуть настоящую проблему. Что же будет дальше?

Дис ответил ему неуловимой улыбкой и ласковым прищуром глаз.
— Я не слишком расстроюсь, если ничего не выйдет. Ведь тогда мы возьмём обыкновенные золотые кольца, которые идут мне больше серебра, — поулыбавшись этой мысли, валенсиец снова сосредоточился. Последние полчаса он намеренно стирал следы копыт за ними, чтобы ни один охотник их не обнаружил.
Через некоторое временя что-то неуловимо стало меняться в воздухе: запах акаций стал менее заметен, поднимался ветер, да и просто интуиция подсказывала, что стоит найти подходящее место не дальше как здесь. Диссоно как раз заметил такое. По левую сторону в овраге, который долго сопровождал путников по пути сюда, обнаружилась возможность для спуска. Путники спешились, подвели туда лошадей, углубились вперёд и вышли на небольшую полянку. Еды для коней там было явно недостаточно, поэтому вороны предложили им мешки с овсом и были готовы продолжить путь пешком, пока не стемнело.

Солнечный диск устремился вниз, миновав свою высшую точку на небе, и с каждым часом все больше и больше склонялся к земле, вытягивая контрастные синеватые тени от колючих кустарников и сухих деревьев. Пока двое путников шли среди них, ничто не выдавало их присутствие, но спустя время волна зеленой растительности отхлынет, обнажив иссушенную солнцем землю, и тогда у них уже не останется так много места для пряток.
Вышагивая следом за крадущимся впереди Дисом, Алвирд смотрел ему в затылок и думал о том, как же им поступить.
= ...как много ты можешь сделать с песком? — никакой необходимости пользоваться кристаллами пока что не было, но то были те редкие мысли, какие иной раз случайным образом переливаются в ментальную связь.
Чаще всего это происходило, когда Хардман глубоко задумывался о чем-то, а валенсиец маячил где-то рядом, невольно перетягивая на себя внимание.

Пробираясь нехоженными тропами, разведчики старались как можно меньше оставить следов, и успешно один за другим миновали участки с колючками, которые могли повредить неосторожными движениями, и открытые места.
= Что ты имеешь в виду? — обернулся на секунду Диссоно. Его взгляд на секунду пересёкся со взглядом Алвирда, и он отвернулся снова, будто настороженная лисица, стараясь услышать что-то за их беззвучными шагами.

= Песчаная буря из ниоткуда могла бы быть хорошим отвлекающим маневром.
Моряк был чуть менее внимателен, но доверял чутью напарника и ступал по сухой почве осторожно, стараясь держаться поближе.

Дис покачал головой, не ответив. Алвирд было подумал, что на этом всё, когда хассашин наконец подал голос:
— Я могу попробовать заслонить видимость, но на очень небольшом участке, и чем дальше от меня — тем меньше. Моему колдовству есть серьёзный предел. ...Но если дикарей будет немного, один или два, то думаю, я смогу сделать так, чтобы по крайней мере они не увидели нас. Дезориентировать.

Слегка кивнув, воин принял это к сведению и вновь обратил свой взгляд к тропе. Можно было сколь угодно долго строить планы, но настоящее дело поджидало их впереди.

Впереди показался холм. Укрывшись пыльными плащами поверх своих доспехов, они поднялись на самую высокую его точку, и их взору открылся глубокий карьер. Часть его, очевидно была образована некогда соскользнувшей в трещину и подточенной ветром скалой, на которой сейчас скрывала разведчиков редкая сухая трава, другая была намеренно убрана чьим-то трудом. Это было слишком большое пространство для того, чтобы добывать тут одно лишь красное серебро с примесями и алхимические реагенты. Кажется, Берден что-то говорил о добыче железа поблизости, но, возможно, до железа здесь добывали в больших количествах что-нибудь вроде угля и камня..? Сложно было сказать.
А внизу виднелись точки. Их разделяло значительное расстояние и соединяла одна лишь пригодная для телеги дорога: два лагеря на прежних местах, занятых дикарями, о чем говорили издалека видные грязные знамёна и несколько характерных сделанных на скорую руку надстроек. И внизу шла непрерывная работа.
— Там... рабы, — выдохнул Диссоно удивлённо, когда высунулся подальше и присмотрелся к одной из телег, — В ближнем к нам лагере. Взгляни, грузят!
На большом расстоянии от разведчиков двое таких закончили грузить телегу камнями из тачки и убрались за пределы видимости. Очевидно, поблизости был вход в шахты.



Холм, по мнению Алвирда, находился в достаточном отдалении, чтобы они остались незамеченными снизу, и он рискнул подобраться еще немного поближе, чтобы хорошенько рассмотреть рабов. Были ли это деревенские? Или вообще люди? А может аины? Путники, которым не повезло свернуть не туда с большака, или кто-то из соседних поселений? Только ли взрослые или еще дети? И есть ли среди них женщина и мальчик, о которых говорила Ахона..?
Он вгляделся в россыпь маленьких фигурок, расположившихся в низине.

Ему открылся вид на тропу, по которой ушли фигуры, но все, что он смог четко разглядеть - их поношенные одежды. По крайней мере, похоже на людей. Те фигуры, что были в лагере, находились ещё дальше, но были самых разных размеров относительно друг друга. Сложно было сказать о большем. Носят ли они оружие? А рядом с ними коробки или тележки? Или просто хлам? Какое или какие из племён дерзнули занять место добычи колдунов? Узнать большее с их точки обзора не представлялось возможным.
Диссоно тем временем поднялся и пошёл кругом вдоль обрыва, надеясь отыскать местечко для наблюдения получше. Он ступал осторожно, но что-то всё же подвело его, и спустя пару секунд с уже пройденного им места скатилось вниз несколько маленьких камней, поднимая пыль. "Вот зараза!" — ругнулся про себя хассашин, и остановил их взмахом руки, послав вниз поток магии, а затем скорее пригнулся к самой земле и отступил. Заметили?..
Потеряв вид на лагерь, так же как и лагерь на него, Диссоно поспешил оглядеться в поисках подоспевших врагов за спиной, но пока все оставалось спокойным.

Последовав примеру хассашина, мечник отступил в сторону и прислушался. Он не сильно опасался того, что их могут заметить - как оказалось, дикари тут без дела не сидели, им явно было чем заняться, и по сторонам никто особо не смотрел. Что же они ищут там, в шахтах? Не красное же серебро...? Да не, вряд ли. Может, те самые алхимические составляющие, о которых так много было сказано? Готовятся к чему-то..?
= Что-то они мало похожи на дикарей, с такой то организацией, — Ал привлек внимание Таллама и сделал жест рукой, чтобы тот следовал за ним, к следующей точке обзора, — Помнишь, Ахона говорила про какого-то шамана? Может, он что-то замышляет? Если там где-то завалялся калий и серные руды, или какой-нибудь сильнодействующий магический порошочек, она еще пожалеет, что сама не ринулась их оттуда выкуривать, пока была возможность.

— Согласен, — серьёзно кивнул хассашин и направился по направлению склона, откуда они и пришли. Пока они были ещё неподалёку, он подумал, = Как мы будем к ним подбираться? В этом месте склон сильно осыпается. Боюсь так мы можем быть даже заметнее, чем если воспользуемся главным входом. Возможно, мы могли бы начать простенький обвал...

= Ну тут два варианта. Либо мы возвращаемся за Берденом, лезем в заброшенную шахту и делаем все без шума... Либо наоборот - устраиваем тут такое представление, чтоб на всю Медию пронеслось. Я вообще думал посмотреть по ситуации, глянуть, сколько их тут... — заслышав крик одинокой сороки, Хардман пригнулся к самой земле, чуть не поцеловав ее носом, выругался и продолжил, — ...но тут хер поймешь ведь. Территория огромная, а под землей может быть и целый рой, и вообще ни души. И у того, и другого плана, конечно, есть свои недостатки. Я бы не стал сильно полагаться на эту пивную бочку, и, как я уже сказал, он может стать нам серьезной обузой.
Все эти размышления можно было вести бесконечно, и Ал задумался, что из этого больше симпатизирует ему самому. Ответ не заставил себя долго ждать.
= Мы и вдвоем потянем.

= Для представления нужны материалы. Есть мысли, кроме как самоубийственно вломиться напролом? Мне не нравится, что мы так быстро ушли, если б не мой шум... Может пойдём кругом к выезду и повозкам и подстережём там? Зачем нам вообще в шахты? Ограбим одну такую — и всё.

= Только если нам повезет, и там будет именно то, что нам нужно, — хмыкнул мечник, но спорить не стал, — Да и на пленных я бы поглядел... Если они используют людей, как рабов, есть небольшая вероятность, что и наши машут кирками где-нибудь близко к поверхности.

= Давай проверим лошадей, оставим подальше и прибудем сюда к рассвету. Я хочу посмотреть на них ещё раз. Тени мешали нам что-то увидеть, я уверен.

Упрямство не оставило Диссоно. Для разведки вышло слишком уж мало информации. Они должны были увидеть: откуда идут гружёные повозки? Откуда идут приказы? Что они едят и можно ли отвлечь внимание от шахт, если что-то поджечь? Есть ли дозорные или дикари просто хаотично бродят по карьеру? И главное, даже если они захватят несколько похожих на самородки камней из шахты или найдут пленников, как же им выбраться назад?..

Обо всём этом Дис размышлял вслух, обсуждал с Алвирдом. Долго они искали лошадей и уж было подумали, что сбились с пути. Им пришлось выйти на дорогу, чтобы найти тот самый проход, и только тогда Ишка и Барон радостно подняли головы, встречая своих людей. Всё же им было тут не слишком комфортно одним, привязанным, когда за несколько километров чуткие лошадиные ноздри чуяли опасность.

— Завтра? — бросил Ал в спину парню, когда они отошли достаточно далеко, и, нагнав его, тронул за плечо, прежде чем тот успел запрыгнуть на свою кобылу, — К чему медлить? Ты ведь сам сказал, что нам всего-то и нужно, что парочку камней достать.
И правда, к чему все эти вопросы про командиров и приказы, и все остальное, если валенсиец даже не планировал освобождать пленных? Взял да сбежал - делов то! Да Дис просто все усложняет со своей вечной дотошностью ко всему, за что берется.

Диссоно уже взялся за поводья, но не стал садиться в седло, уставившись перед собой. Через несколько секунд он снова посмотрел на партнера.
— Хорошо. Давай свой конкретный план. Что мы будем делать? Мы нихрена не узнали.

— А что ты вообще хочешь? — темные пряди, выбившиеся из завязанного на затылке хвоста, прилипли к мокрому лбу, и Алвирд раздраженно смахнул их назад, — Руду достать? Ну так пойдем и достанем. Устроишь им там обвальчик где-нибудь... Ты же хассашин, в конце концов! А пока они тупить будут, проверим телеги. А нет, так заглянем внутрь. Думаешь, их палочки с камнем на конце потянут против нашего оружия? — он ткнул большим пальцем себе за спину, показав на тяжелую рукоять меча, лезвие которого упиралось ему чуть ли не в пятки, — Посмотрим, что они смогут против этого!

— А если там не палочки, Ал?
Диссоно смотрел несколько уставше и беспристрастно, как будто не очень понимал, или не хотел понимать, почему Алвирд так горячится.



Хардман уперся, словно баран, и даже демонстративно скрестил руки на груди. Это состояние уже до боли хорошо было знакомо Диссоно. Он также прекрасно знал, что далеко не всегда упрямство мечника было действительно оправдано. Не нужно обладать исключительной проницательностью, чтобы понять, что у Хардмана, не привыкшего действовать скрытно и часами бродить вокруг да около, словно трусливая мышь вокруг куска сыра в мышеловке, просто кончилось терпение. Скорее всего, этому здорово поспособствовал зной, так и не спавший к вечеру - под тяжестью своего меча и доспехов Алвирд просто обливался потом.

Диссоно развернулся всем корпусом к нему.
— Так... я устрою обвал. Допустим. Как мы спустимся? На жопе моей поедем?

— А почему нет? Ты ведь ездишь там по песку... по-всякому, — видимо, осознав, как глупо звучит его довод, моряк стушевался и тут же всплеснул руками, — Нет, ну а что, ты планировал вернуться завтра с ледянкой что ли?!

— С чем?.. Ладно, это не важно, Ал. Это камень, а не барханы, я не могу нас спустить. Но допустим, что мы достаточно хорошие скалолазы, чтобы со страховкой спуститься туда. Но на обратном пути у тебя и у меня будут с собой гребаные камни, если мы умудримся их раздобыть, пока все отвлеклись. Как мы будем убегать с ними, а?

— Ну хорошо,— и без того тонкие губы Алвирда сжались в одну полоску, — Твои предложения?

— Ближе к утру мы снова пойдём туда, попробуем выяснить, что в телегах и уследить за численностью дикарей. Если получится, то осмотреть ситуацию во втором лагере, — Диссоно вздохнул, и с куда большей эмпатией в голосе продолжил, — Ну потеряем мы день, Ал, это ведь лучше, чем головы. Мы можем отыскать так и наших пленных: большое дело! У меня есть один план... Он поможет нам выбраться. Нам может повезти, если мы раздобудем их доспехи и тряпки. Тогда ночью во время атаки, когда нас будет плохо видно издалека, мы можем не вызвать столько подозрений.

— ...если им кровь не пустят за ночь, — вставил Хардман свои пять копеек, когда речь наконец-то зашла о пленных, и раздосадовано махнул рукой.
В плане валенсийца было на порядок меньше дыр, чем в его собственном (если это вообще можно было назвать планом), и это поразительным образом нервировало Ала еще пуще прежнего, хотя фраза про головы, которые им лучше было бы не терять, помогла ему найти силы проглотить рвущееся наружу колкости. К чему бы они не пришли, что угодно было лучше, чем стоять здесь, у врага под носом, и спорить непойми о чем.
Барон и Ишка, молчаливые свидетели их конфликта, нетерпеливо переминались с ноги на ногу, поджимая уши и потихоньку пятясь от излишне активной жестикуляции пугающего полосатого человека. Но вот он наконец-то успокоился, взял гнедого под узды и с излишней резкостью принялся подтягивать подпругу.

Мужчины отъехали подальше от опасных мест, замели за собой следы, и наконец, отыскав небольшую полянку, устроились на короткий и беспокойный ночной сон.
Дозор не выставляли, но в обществе Ишки, боевой кобылы, чутью которой можно было доверять, Диссоно чувствовал себя достаточно спокойно, чтобы позволить себе немного отдохнуть.

Алвирд привязал лошадей к стволу высокой пихты, расседлал и выдал каждой по торбе с остатками овса, чтобы те поменьше маялись от голода в поисках травы на высушенной солнцем земле, а сам снял доспехи и часть брони и подлез под одеяло к уже задремавшему Диссоно. Сон не шёл, сколько бы он не ворочался в попытках устроиться поудобнее. Где-то на подкорке мозга навязчиво копошились мысли, разъедая усталое сознание, словно древесные жучки – кору. Он все думал о пленных, о сомнениях своего партнера, о тенях под суровыми глазами Ахоны и Бердене, пламенный взгляд которого, наполненный болезненным отчаянием, так напоминал его собственный когда-то. Тонкий голос совести, редко терзавший его в повседневной жизни, теперь, когда они своими глазами увидели пленных рабов, не давал покоя. В памяти отчётливо всплыло взаимное обещание, данное возлюбленному – не подставляться без надобности, и два противоречивых мнения боролись в нем теперь, когда стоило бы отдыхать и набираться сил перед большим делом.
Сдавшись на третьем часу безуспешных попыток уснуть и так ни к чему и не придя, он осторожно выбрался из объятий смуглых рук, встал и оделся. Куда больше пользы  будет, если он, по крайней мере, возьмёт на себя ночную вахту. А за трубкой любимого табака угрюмые мысли пережевывать было в разы легче.



Диссоно проснулся еще до рассвета, словно по зову встроенного где-то внутри него карманного петуха, будившего его по заказу. Он зашевелился и сразу же сел, на мгновение потеряв ориентацию в пространстве от того, что никого рядом не оказалось. Настроение было мерзотное. Кажется, ему снился какой-то кошмар.
Но сковавшееся тревогой сердце так же быстро отпустило, когда он увидел в темноте горящую трубку Алвирда.
— Уже готов? — тихо спросил он.

— Всегда готов.
Обернувшись, воин поприветствовал Таллама улыбкой и пробившимся сквозь неё облаком густого дыма. Сжав чубук между зубами, он собрал отросшие смоляные волосы в хвост на затылке и перевязал плетёным шнуром.
— Как шпалошь? — прошипел он, не размыкая губ.

— Тревожно... Мутный был сон. Поотвык спать в поле, — отозвался валенсиец и потянулся к сумке с припасами, благо, Ал постерёг еду от енотов. Сделав несколько массивных глотков из своей фляги, он вытер рот и поднялся, принявшись скручивать одеяло, — Из воина превратился в торговца окончательно... Теряю хватку.

— Мы с тобой и не вояки больше.
Очистив трубку от выкуренного табака, Хардман протёр её платком и спрятал в кожаный чехол вместе с кисетом.
— Оставь, я сам. Тебе бы позавтракать. Я уже успел перекусить.

Диссоно молча согласился и потянулся к мешку с сухофруктами и полосками вяленого мяса, и кроме того извлёк оттуда всю перепачканную баночку с куском торта. На многозначительный взгляд Алвирда в его сторону Дис ничего не ответил. Символически набив желудок, он проверил оружие, доспех, и кивком дал знать, что готов уже выдвигаться.

***
= Скучаю по твоим блюдам, — сказал валенсиец, когда они, свернув палатку и собрав вещи, и снова отправились в сторону логова дикарей. В этот раз Диссоно шёл чуть иначе, делая больший крюк, чтобы оказаться ближе к другой стороне карьера.

= Моим блюдам? — Алвирд раскатисто рассмеялся, так что вся нужда в том, чтобы говорить по связи отпала. Впрочем, они были еще достаточно далеко от их цели, и моряк продолжил уже вслух:  — Отведал каракатиц по чужому рецепту и уже записал меня в шеф-повары?
Барон и Ишка гарцевали бок о бок, мягко ступая по песчаной земле, и явно наслаждались тем коротким промежутком времени суток, когда им не нужно было бить хвостами по своим вспотевшим крупам, отгоняя жалящих мух и слепней, которые в этих краях казались еще свирепее.

Дис не ответил, хмыкнул только. Для него даже то, что бесхитростно кулинарил Алвирд когда-то давно на острове, где они добывали еду из всего, что двигалось, казалось чем-то особенным и очень вкусным.

Время поджимало. Отыскав для лошадей поляну подальше от прежней, два разведчика поспешили к вражескому лагерю, пробираясь тихо, прислушиваясь к каждому шороху.
Невольно спугнув несколько птиц на своём пути, отчаянно призывающих рассвет, они пробрались к самому краю карьера. Неожиданно до ушей долетел шёпот, и мужчины, пригнувшись, затаились в путанной траве и кустах. За камнями уже брезжил рассвет, угрожая выдать их длинными, как плети рабовладельцев, тенями. Один из голосов был... вполне себе человеческими, уж насколько мало оба воина понимали устройство гортани аинов. Рискнув подойти поближе, Диссоно и Алвирд увидели и фигуры: одна в людской рост, другая — высокий худющий сонил с луком за спиной. И человек был разодет подобно дикарям.
Сонил раскатисто хохотнул:
— Ты что, баба, чтоб отходить ссать в кустик?
Вороны не расслышали, что ответил второй, ведь в следующую же секунду после тихой фразы, коротко брошенной сонилу, он повернулся в их сторону и насторожился.

Твою мать!
Ал, до сего момента во все глаза рассматривавший человека, разодетого в грязное тряпье дикарей, резко пригнулся и потянул за собой валенсийца, понадеявшись, что серые спины валунов скроют их от посторонних глаз.
Они затаили дыхание. Но поздно... заметили.

— Ты, а ну живо к командиру! — зло и громко сказал мужчина, спешно отступая, но сонил преградил ему путь, достав длинную саблю с зазубренным лезвием.
— Их всего двое, убьём! — захохотал он кровожадно, и помчался вперёд, пихнув товарища плечом.
Диссоно, однако был быстрее. Он выскочил из-за камня в вихре пыли, тёмной субстанцией промчался мимо колючек, до того заслонявших им обзор на холм и обрыв, и рывком, рассекающим воздух, нанёс удар по примитивным доспехам человека. В последнюю секунду тот наудачу рубанул по воздуху и прочертил мечом красную линию прямо на скуле валенсийца. Но торжество недолго отражалось на его лице. Мгновение спустя оно сменилось страшной болью - враг пошатнулся от рваной раны на животе.

Сонил же помчался прямиком на Алвирда. К несчастью, воин с тяжелым двуручным мечом не был столь же проворен, как пустынный воитель, и удар врага настиг его гораздо быстрее, когда тот еще даже не успел перегруппироваться. Замахнувшись своей костяной саблей, аин рассек воздух по месту, куда метил мечник, и острые шипы ее вонзились в левое бедро, звонко ударив по стальному доспеху. Хардман зашипел, почувствовав болезненный укол чуть ли не у самого паха, где панцирь сменялся чапсами, и широко замахнулся для ответного удара.

Держась за живот, мужчина воспользовался секундой, пока Диссоно был открыт после неудачного замаха и неожиданно сшиб его плечом. Он побежал в сторону оврага и звонко крикнул:
— Эй! Здесь враги! Живо сюда!
— Вот тр-рус! — воскликнул сонил, отвлекаясь на этот крик.

И стоило ему только подставиться на одну короткую секунду, как тяжелое заточенное лезвие рассекло хлипкий нагрудник на груди и с неприятным хрустом вгрызлось в плечо, переломив надвое ключицу. Сонил заверещал звериным голосом и в отчаянии принялся махать оружием. Безуспешно. Шипы снова загремели по броне Алвирда, но ни один из них так и не добрался до плоти.
Крепкие мышцы напряглись, заиграли под натянутой кожей. Мечник с силой потянул назад, возвращая себе Последнее Слово, и алая кровь окропила землю под ногами дерущихся.

Валенсиец совершил свою атаку. Броня приняла на себя удар, позволив вражескому мечнику отделаться ушибом, и в ответ он тут же сцепился с саблей Диссоно, помешав тому использовать халади в последний момент. Дису не повезло дважды. Противник обошёл его, и он не, успев сгруппироваться, получил мощный толчок защищённым железом плечом.
Парень потерял равновесие и кубарем полетел под откос карьера вниз, поднимая за собою пыль.

Все происходило слишком быстро. Одним мощным ударом Ал закончил страдания своего соперника. Тяжелое тело опало вниз и, переступив его, ворон рывком устремился к второму, чтобы не дать ему предупредить остальных. Человек заметно хромал, роняя крупные капли крови, и едва ли способен был дать отпор, не говоря уже о долгой погоне. В утренней туманной дымке сверкнул боевой серебряный кинжал Алвирда и, словно нож в масло, погрузился прямиком в сонную артерию преследуемого. Покончив с оставшимся, капитан поспешил к обрыву.
— Диссоно!

Как же хорошо. что здесь скала не была отвесной, как в месте, где они были вчера! Прокатившись несколько головокружительных метров вниз, хассашин наконец сумел поймать рукой один из выступающих камней. Плечо обожгло болью, но он погасил импульс движения и как можно быстрее постарался заползти назад наверх. А внизу уже началось какое-то движение... Не было сомнения, что эта разведка обернулась полнейшим провалом, но последним, что валенсиец услышал сверху, был крик поверженного врага. Это придало сил. Диссоно отыскал ногой опору и со страшной скоростью взвился наверх, использовав силу ветра и окружающего скалы песка. Одно большое усилие, и вот он уже стоял на краю обрыва в золотых искрах и оценивал обстановку. Кажется, последние секунды сумерек сыграли им на пользу, и они не привлекли столько внимания, сколько должны были после такого фиаско.
— Я в порядке, — на ходу отмахнулся парень и вытер тыльной стороной руки кровь со щеки, которая никак не хотела останавливаться.

Пыльный грязный песок взмылся вверх, едва не ослепив подбежавшего к самому краю мечника. Закрыв глаза руками, он сделал шаг назад, проморгался и потряс головой, но в следующее же мгновение песок по молчаливому повелению мага пропал, и Алвирд наконец-то смог лично убедиться в правдивости слов подошедшего хассашина. Живой, целый. Все в порядке.
— Обойдем шахты кругом и проникнем внутрь, — он сходу выдвинул свое предложение, горячо зашептав, как будто кто-то еще мог бы их услышать, и вытер кожаной перчаткой сочащуюся из рассеченной скулы кровь на лице Диссоно, — Сейчас все сбегутся сюда, поднимется шумиха. Когда как не сейчас? Потом они только усилят охрану...

— Мы будем играть в переодевания? — спешно спросил Дис, указав на человека, — похоже у них тут всё не так просто.

Переодевания..?
— Так это и есть твой план? — рассмеялся Ал и дал отмашку, не думая, — Ну давай, только быстро!
Он не сомневался, что никакая маскировка не поможет спрятать огромный двуручный меч за его спиной и сверкающие латные поножи, но если Диссоно так будет спокойнее, так тому и быть. Хуже то не станет, правда? Авось издалека и проканает. Только бы им не терять ни одной лишней секунды - он нисколько не сомневался, что их возня и крики были слышны на всю округу, и совсем скоро сюда обязательно придут по их души.
Подскочив к дальнему трупу, Хардман начал спешно срывать с него одежду и кое-как натягивать на себя все, что было можно. Шкуры были порядком поношенные, здорово стесняли движения и, к тому же, весили прилично, так что он решил ограничиться малым в пользу большей выносливости и сбросить их с себя при первой же возможности. Шлем у них, как выяснилось, был один на двоих - тот, что у сонила, ну просто никак не подходил под размер человеческого черепа. Алвирд бы, пожалуй, оставил его себе, чтобы алая татуировка на левой стороне лица поменьше бросалась в глаза, но на фоне всего остального она была просто каплей в море. Как не старайся, а дикарь из него выходил весьма своеобразный.
— На вот, тыкву защитит, — в итоге проржавевший предмет дикарской амуниции полетел в сторону Таллама.

Диссоно не требовалось много времени на переодевания, поэтому он поймал шлем, напялил на себя и был готов выступать. Но перед этим нужно было сделать еще одно дельце... Взгляд хассашина упал на раздетые тела.
— Отойди-ка.
Он прошёл вперёд, заставив Алвирда посторониться, подтащил более лёгкого сонила к человеку, которого уже оставили у кустов, и сделал серию резких движений: воткнул саблю в твердую почву, пронзив её, словно масло ножом, подкинул в воздух халади, и тот закружился, стягивая окружающий песок в мощный, но тихий вихрь. Тела потихоньку погрузились на несколько дюймов в землю, и тогда воин свёл руки вместе, и две песчаные волны полностью погребли под собой патрули. Диссоно переглянулся с Алвирдом.
= Пошли. Издалека нас будет не так заметно. К четвёртой шахте? Где больше всего руды? Найдём там способ спуститься...



Вихри песка, обступившего тела со всех сторон, словно ненасытный рой микроскопических насекомых, в очередной раз приковали к себе внимание Алвирда. Ему, выросшему в окружении простых рабочих людей, привыкших рассчитывать лишь на физические способности собственного тела и разума, магия всегда казалась чем-то неестественным, непознанным и ненадежным. Чем-то, с чем не хотелось иметь никакого дела, с чем каждый раз приходилось свыкаться, если речь идет о боевом товарище, и чего стоило опасаться в врагах. К хассашинским трюкам он уже почти привык, но до сих пор каждый раз, когда Диссоно прятал трупы таким образом, или когда песчаные змеи обступали еще живого человека, сжимая его в своих тисках и жадно поглощая выжатую из плоти кровь, по спине его неконтролируемо пробегали мурашки.
= Идем, — запоздало отозвался он и не без усилия оторвал взгляд от ровной, без единого намека на следы битвы, поверхности почвы, где всего несколько секунд назад лежали их поверженные враги.

Диссоно с Алвирдом скорее скрылись прочь с места преступления. Хассашин снова заметал их следы, а заодно прямо на ходу счищал песком чужую кровь с доспехов. Они обогнули неприятный уступ и затаились, когда услышали торопливый бег другого патруля. В этом были только дикари. Четверо пробежали мимо, но один неожиданно обернулся на них, увидев движение сбоку. Диссоно с Алом не удалось быстро скрыться с глаз чужака, но их неожиданным образом спасла маскировка.
Задержавшийся хируто глянул вперил взгляд своих маленьких глазок прямо в них и вздёрнул рыло.
— Эй! — громко окликнул он две подозрительные фигуры, — Нашли?..
Диссоно отозвался первым, поднялся с земли и как можно грубее ответил:
— Ищем!
Хируто сплюнул и маршем побежал за остальными, глазея по сторонам и принюхиваясь, точно ищейка. На доспехах он не учуял крови только благодаря небольшой толики магии. Путь был свободен, а Диссоно победно воззрился на Алвирда.

Спустя пять минут они достигли четвёртой шахты, остановились чётко над ней и огляделись. Если бы они продолжили обходить кругом, рисковали бы наткнуться на ещё один патруль, и кто знает, как бы дело обернулось тогда. Солнце к этому моменту поднялось, но в глубоком карьере всё ещё царил полумрак.

— Ты сможешь нас спустить? — спросил Алвирд после безуспешной попытки нащупать ногой более или менее надежный уступ, способный выдержать вес человека. Он, кажется, все еще не оставлял надежд на то, что хассашин как-нибудь по щелчку пальца перенесет их обоих вниз, и все пройдет тихо да гладко. Песок и мелкие камни осыпались вниз под давлением тяжелого сапога и исчезли в тени прохода в шахту, напоминающего беззубый раззявленный рот какого-то старика, и Алвирд, чертыхнувшись, поспешно залез обратно.

Дис покачал головой и присел ближе к обрыву. К счастью, казалось, что в четвертой шахте, отделенной от второй и третьей длинной неудобной дорогой, было меньше всего народу. Лагерь здесь словно и не слышал о том, что произошло в других двух, поскольку нормальная дорога, что вела из них наверх, не проходила мимо него, а делала большой крюк по окрестным холмам. Охрана четвёртого лагеря была рассеяна, и лишь одна крупная фигура, подозрительно похожая на надсмотрщика, маячила вдалеке.
Оценивая свои возможности, Диссоно так же подметил, что спуск левее входа в шахты был хоть и опасен на вид, зато короток, потому что переходил в пологий скат. В конце концов, после некоторых раздумий он выдал свой вердикт:
— Я только сам смогу спуститься с помощью песка, и то это будет нелегко.

Ал снова покосился вниз, прикидывая, далеко ли будет лететь в случае неудачи, если он вдруг решит лезть следом. Так-то прилично... Достаточно, чтобы переломать себе обе ноги в случае неудачного приземления, а может и шею свернуть, если уж совсем не повезет. К такому нелепому концу он, пожалуй, не был готов.
— Если за тобой спущусь, поймать сумеешь? — оторвавшись от глухой темноты внизу, янтарные глаза обратились к валенсийцу.

Шлем скрыл, как парень поджал губы, высматривая путь вниз. Прошло совсем немного времени, и он нервно снял дурацкую консервную банку с головы и кинул далеко в кусты, с глаз долой.
— Да. Пошли. Это будет быстрее и менее опасно, чем если нас раскроют на длинном пути. Цель совсем рядом. ...И ещё кое-что, — Диссоно посмотрел на Алвирда, а потом на громадину у него за спиной, — ты сможешь передать мне Слово? Он делает твой вес гораздо больше, и лезть с ним будет неудобно.

Тот заколебался. Мало того, что он не ожидал, что Дис согласится на это и уже приготовился идти в обход, так еще и нужно было избавиться от меча! Конечно, нужно было. И почему он об этом не подумал..? Минус пятнадцати килограмм за плечами, и дело пойдет куда легче, вот только... В такой-то ситуации, когда вокруг них кишмя кишели враги, без верного оружия он бы чувствовал уязвимо голым.
— Добро, забирай..
Диссоно прав. Со своим Словом он полетит булыжником вниз, как пить дать, а так будет хотя бы мизерный шанс не угодить в объятия окропленного кровью их врагов (и прочими выделениями) песка до конца спуска. Это уж точно был совсем не тот опыт, который ему хотелось бы испытать.
В конечном итоге, сняв меч, моряк передал его товарищу, придержав за длинную рукоять, чтобы парень не согнулся с непривычки под тяжестью его веса.

Диссоно спустился не без помощи своей магии. Он начал как обычный человек, но тяжеленный меч на плече выбил его из равновесия. Подняв пыль, он чуть было не оступился, но оттолкнулся от стены, и соскользнул вихрем ниже. Краткими перебежками и с помощью магии он кое-как достиг подножия и задрал наверх голову.

Наверное, все же не стоило капитану смотреть на то, как это делает Дис. Он и не сомневался, что тот применит магию и слетит со скалы, словно бабочка, с присущей ему легкостью. Да только после такого представления - внезапно соскользнувшая нога, всплески золотого песка, закрутившие в черные спирали, тяжелое приземление, - отбилось и последнее желание лезть следом.
= Ты в норме? — свесившись, спросил Ал у темного силуэта внизу только чтобы потянуть время.



= Да, в полном. Я сказал, что это будет сложно, — передал ему Диссоно, пытаясь отдышаться. Заколол синяк в боку, куда пришёлся тяжёлый удар закованным в броню плечом, и он опустил меч и облокотился на него. Если бы не эта железка, он бы спустился без всяких проблем.

= А меч? — не унимался Хардман.
С высоты он едва ли мог разглядеть, как парень тяжело опирается о него.

= Он тяжеленный, громоздкий и неудобный, но в порядке. Не ушибся, — съязвил Диссоно под конец и выпрямился.

= Слава богам, — последовал столь же колкий ответ.
Пауза длиной в несколько долгих секунд. «Ты уверен, что сможешь выдержать?» - так и просился на язык вопрос, но Алвирд решил придержать его при себе. Если бы Дис не был уверен, он бы даже не заикался об этом.
— Ладно, я сейчас, — наконец-то сдался воин.
Спуск обещал быть длинным...
Присмотрев более или менее удачный уступ, Алвирд оперся руками о самый край и свесил ноги вниз. Мысок коснулся опоры, и он медленно перенес на него сначала часть веса, потом все... Так было и со следующим, и с тем, что ниже. Он не торопился и старался не думать ни о чем, но сердце так и бухало о ребра с громкостью ритуального барабана, а ладони без печаток (которые он снял для удобства) начали запотевать и скользить по пыльному камню.
Легкий ветерок, внезапно налетевший словно бы из ниоткуда, пощекотал спину под кожаной броней, и Хардман, чертыхнувшись, вжался в отвесную стену.

= Не смотри вниз. Ты почти у цели. Это опасный участок, с самым большим наклоном, но я поймал бы, даже если ты просто отпустил руки, — твёрдо сказал хассашин, и в качестве моральной поддержки закрутил спиралью щепотку песка в направлении взгляда Алвирда. Он концентрировался на воине ежесекундно, но отсюда снизу казалось, что он ещё так далеко...

= Все норм...
Не успел Ал соврать, как нога его провалилась в пустоту. Небольшая платформа, которая должна была послужить ей опорой, осыпалась вниз, в темноту, а за ней полетел и он сам. Пальцы безнадежно царапнули о сухой сук, торчавший из щели между булыжниками и сжали воздух.
Говорят, в такие моменты вся жизнь проносится перед глазами. Особенно грешат этим всякие брехуны в тавернах, так называемые «постоянные клиенты», не брезгующие ложью ради красивого словца. Говорят, воспоминания сменяют друг друга, словно иллюстрации из книги по естествознанию из коллекции Арчибальда, если листать ее очень быстро, зажав листы на сгибе указательного пальца. Алвирд же испытал совершенно иные ощущение. Только два коротких слова вертелись в его голове, когда он летел вниз, словно мешок гнилой картошки, который за ненадобностью скинули в реку:
— Еб*ный хер!

Неожиданно Алвирда толкнул в спину плотный поток магии, грубо, но эффективно прижав к скале. Земля под ногами перестала уходить, волной зазмеившись куда-то наверх и позволив телу лишь медленно опускаться по твердой породе каменной стены.
= Держись! Осталось немного!

Алвирд не смел открыть глаза. Зажмурившись до боли в веках, он впечатался в скалу, расплылся по ней блином и даже не сразу понял, что жив и надо бы продолжать вертеться, чтобы жизнь эту себе сохранить. Очнувшись спустя несколько секунд парения в воздухе, моряк вцепился в каменные выступы руками и ногами.
= Все... в норме, — тупо выдавил он, как только сердце перестало грозить прорвать грудную клетку к чертовой матери и ядром вылететь вперед.

= Отпускаю, держись. Вдохни, будет пыльно.
Диссоно внизу скрипнул зубами от напряжения. Почему-то, когда он применил магию, удерживая Алвирда у скалы, заболели мышцы руки, которую он простёр вперёд. Слишком далеко. Потом их свело судорогой, точно бы он пытался удержать вес мужчины на вытянутой руке, и от плеча напряжение передалось в голову. Низкое "уф-ф-ф" вырвалось из его губ... Пульсирующая боль в голове и в области груди заставила сердце забиться быстрее. "Держись..." - повторил хассашин про себя и медленно отпустил. Песок перестал струиться под ногами Алвирда, окончательно вымыл ненадёжные камушки близ него, и бестолково и быстро осыпался вниз мелкими и крупными песчинками.

Дальше спуск пошел заметно бодрее - больно уж капитану не улыбалась мысль снова почувствовать на себе прикосновения волшебного песка и слишком уж хотелось поскорее коснуться ногами земли. Задеревеневшие было ноги и руки внезапно наполнились силой, подпитанной адреналином, и он ловко преодолел оставшееся расстояние, перепрыгивая от одного уступа к другому. Вот тот, выставленный вперед, словно фурункул на чьем-то горбатом носу, и еще один... И вот его пятки долгожданно ударились о гладкую почву.
Хардман облегченно выдохнул.
— Спасибо.

Парень обнял его крепко, задержался так, и хлопнул по плечу.
— Чего ни сделаешь ради обручальных колец, — едва слышно сказал он, прежде чем отпустить. В лагере поблизости послышался чей-то хрюк и крик, и Диссоно взмахнул рукой, той самой, что ещё подрагивала от напряжения, поднимая столпы пыли, чтобы скрыла их от непрошенных глаз. Оба воина уже видели, где находится вход в шахту. Совсем близко! Оставалось только дойти. Неподалёку стоящие тележки и оставленные инструменты говорили о том, что здесь продолжается добыча.



Заслышав сулящий угрозу звук, Ал отступил на несколько шагов в тень каменного навеса, с которого они спустились, и потянул парня за собой, чтобы спрятаться за груженые телеги, а заодно осмотреть их на наличие красного серебра. Исчерпывающие объяснения Бердена, который вроде бы говорил им, в какой точно шахте его добывают, давно уже выветрились у него из головы, но "метод тыка" редко когда подводил - не здесь, так в другом месте.

Они очутились в "бухте" образованной неровным краем карьера по левую руку, по правую же виднелась уходящая вниз, градусов на тридцать, дорога в шахты. Породы вокруг неё казались более плотными, но и были более отвесными, и весь проход был укреплён поддерживающими опорами. Всего тележек, предназначенных для толкания и тягания, было три, и лишь в одной из них виднелись остатки камней. Даже если эти и содержали руду, там набрались бы лишь её крупицы. Бесполезный мусор. Здесь так же были четыре каски, одна кирка и фонарь, треснутый с одной стороны от жестокого обращения. Этот был заправлен.
Диссоно, пока Алвирд исследовал тележки, промчался вихрем вперёд, увлекая клубы дыма в сторону, точно бы они двигались к третьей и второй шахте. Он надеялся, это поспособствует отвлечению, но чьи-то чужие голоса уже послышались гораздо ближе. Всё таки шахту и палатки, в которых он не успел увидеть никого конкретного, находились всего в какой-то сотне метров, где земля становилась более плоской.


Проклятье! Ничего! Абсолютно ничего! Из перепачканных пылью губ Алвирда вырвалось ругательство, и он досадливо вытер их тыльной стороной ладони, прежде чем снова натянуть перчатки на руки и взяться за меч, который валенсиец всучил ему обратно перед входом в шахту.
Сзади послышался знакомый шелестящий звук песка. Моряк резко обернулся, выискивая хассашина взглядом.
= Дис! Куда погнал?!

= Скоро вернусь. Напускаю туману и хаос, я близко. Найду тебя у входа, есть что-нибудь? Можем уходить?

= Хрена с два, все обчистили.
Взгляд Ала неожиданно привлекло что-то блестящее. Фонарь. Свет, пробившийся в шахту вслед за ними, лизнул металлическую ручку, позволив заметить оставленную вещь под косым колесом одной из телег. Хардман проверил его на наличие масла.
= Нашел заправленный фонарь, — доложил он о своих результатах Диссоно и добавил чуть погодя, когда глаза попривыкли к полутьме и выцепили среди нее еще один инструмент, — И кирку.

= Я тебя понял. Если будет нужно, сами сколотим себе состояние на руде, да?
Диссоно послал ложный след дальше, насколько только хватало его сил, и стремглав помчался назад.
Ветрено. У них было не больше минуты, но хассашин услышал, как из лагеря вслед за поднятым следом устремились тяжёлые шаги и лязгающие друг о друга доспехи. "Проверьте шахты тоже!" - послышался крик откуда-то из глубины.

Из оседающей пыли рядом с Алвирдом возник силуэт. Сперва тот выглядел пугающе в своём тяжёлом дикарском доспехе, но едва только большие карие глаза уставились в ответ, как Ал успокоился. Это был Диссоно.

— Внутрь? Пойдём.



— Идем, — согласился воин, и, прицепив кирку и фонарь на пояс под шкурами, приготовился к долгому спуску вниз, — Как думаешь, лифты все еще работают?

Алвирд получил ответ на свой вопрос, не успел он как следует задуматься. Едва они вошли внутрь, как увидели тусклый свет за поворотом. Шахта была приведена к готовности, судя по всему её поддерживали в рабочем состоянии.
— Не уверен, что у них есть лифты...

Быстро удаляясь от утреннего света и свежего воздуха, мужчины всё дальше и дальше пробирались под толщу камня. Скоро они повернули, и склон пошел почти под все сорок пять градусов. Здесь и висел заправляемый маслом фонарь. Он почти прогорел до конца, и его тусклый свет бликовал на вбитых в потолок крюках и стальном тросе. Под потолком тянулась блочная конструкция, благодаря которой и получалось вывозить тележки, а рядом со скатом была выдолблена пародия на лестницу. Кроме этого света их обволакивала непроницаемая тьма и глухое недалёкое эхо собственных шагов.
"Бум."
— Ай... — Позади Алвирда раздалось шипение. Диссоно задел головой потолок, который здесь стал ниже. Шахтёры не жаловали высоких людей, — Меня словно в тиски сжимает эта шахта. Я первый раз в таком месте.

— Тише! — зашипел моряк вслух, сгибаясь в три погибели, — Нас очень хорошо слышно.... Эхо разносится по всем коридорам.
Он шел впереди, освещая фонарем узкий проход, и старался как можно меньше тереться о стены. В обволакивающем мраке шахты в его голову полезли древние воспоминания о том, как Ал, еще будучи юнцом, сидел в тесной хидельской пивнушке на пару со своим младшим братом после долгого дня работы в заваленной шахте, где от битвы прятались крестьяне, а один из шахтеров рассказывал им про таинственную драконью руду, разъедающую кожу до самых костей.

И Диссоно замолчал. Эхо не было повсеместным. Чем ниже по угнетающему опасному коридору они спускались, тем менее слышным оно было. Состав камня изменился, и больше не отражал звука. Отчётливо слышны были только шаги и дыхание друг друга, да редкое клацанье брони.
Валенсиец чувствовал себя не очень хорошо, стиснул халади. Аккуратно переступая боком, он практически опирался второй рукой на лестницу позади. Массив вокруг будто бы норовил его прихлопнуть. По крайней мере, так ему казалось. Ему мерещилось, что может начаться обвал просто из-за того, что они здесь нежеланные гости. Не показывая своего неожиданного сверхъестественного страха, Диссоно продолжал двигаться вперёд.

Какое-то время они шли молча - Алвирд, погруженный в свои мысли, и Дис, охваченный нервным напряжением. Шум улицы, крики и восклицания потревоженных хассашином аинов уже не доходили до них. Все стихло. Складывалось коварное обманчивое впечатление, что они остались совершенно одни, глубоко под землей. Оно убаюкивало бдительность и внушало ложное спокойствие, от которого воин старательно отмахивался, мысленно напоминая себе о болезненном укусе костяной сабли.
Когда неровная лестница сделала очередной поворот, он коротко обернулся назад, проверяя, следует ли за ним Диссоно.

Наконец лестница закончилась, и фонарь Алвирда выхватил тот же самый блочный механизм, что и наверху. Перед ним открылся коридор шириной метра в три, где наконец-то можно было выпрямиться в полный рост, широкий, и он спускался чуть дальше, но под уже небольшим наклоном. Второй фонарь у механизма жадно съедал остатки масла, освещая маленький пятачок перед путниками, деревянные подпорки каждые пару метров. А дальше — густая темнота.

За спиной Алвирда Диссоно заметно разнервничался. Если бы мужчина обернулся, то увидел бы побледневшее его лицо, на котором из-за игры теней и страха отчётливей вырисовывались морщинки на лбу и под глазами, которые отчаянно щурились, пытаясь высмотреть, что же впереди.



Столкнувшись со стеной непроглядного мрака, Алвирд остановился. Покачивающийся в его руке фонарь успешно освещал клочок земли перед ними радиусом около двух метров, а дальше свет его растворялся, тонул, словно последний луч солнца в черных водах океана.
= Ты можешь послать песок вперёд, Дис? — спросил воин, задействовав кристалл связи, повернулся к парню и... оторопел. Бледный, как полотно! И напуганный, словно лань под дулом охотника.
— Ты что... боишься? Темноты боишься?

— Нет, тут просто... — парень замолк. Он словно боялся задеть потолок или стены. Шахта подавляла его. Держась близ Алвирда, он ссутулился, сглотнул, но в горле было сухо. Наконец, он снова посмотрел на Алвирда, — Не темноты. Тут... тесно. Я не смогу. Что если тут где-то над нами пласт, который вызовет обвал?..

—  Ну так я тебя не камни прошу ворочать, — возразил моряк, опустив фонарь, чтобы не слепил глаза, — Не обвалится тут ничего.
Низкий голос его звучал так уверенно, будто он сам возводил балки, которые держат проход, хотя, конечно, ни о какой настоящей уверенности не могло быть и речи. Ему и самому не шибко то нравилось гулять по узким темным коридорам, петляющим глубоко под поверхностью земли, но он знал Диссоно достаточно, чтобы понять, что тот попросту напуган. Ал мог поклясться, что таким неуверенным и зажатым он видел Таллама впервые.

Диссоно не знал, что предпринять, просто темнота вокруг и толща камней ощущалась им куда сокрушительнее глубоких вод океана и враждебнее высоких холодных звёзд. Он чувствовал, будто кончается воздух, как слепой подошёл вперёд и нащупал локоть, руку в перчатке, потупился перед собой.
— А-ал... — он сглотнул. Парень хотел сказать, что может идти, что нужна только передышка, перевести бы дух... Но теперь ему казалось, что лучше будет что угодно, лишь бы только не стоять на месте. А если стоять, тогда чёрные оскалы с венами из серебра сомкнутся, и они с Алвирдом никогда не увидят больше неба.

Тихо выдохнув, Хардман крепко сжал руку Диссоно в своей. Он решил пождать столько времени, сколько парню понадобиться, чтобы сделать шаг вперед.
Оставаться тут нельзя было, нужно было идти дальше, но и утешить Таллама тем, что скоро они снова выйдут на солнечный свет, он тоже не мог. Все, что было в его силах - прибавить Дису решимости идти дальше, если не словами, то как-то иначе. Он вдруг снова подумал о рабах и пленных и задался вопросом о том, как же часто они выходят из этих тоннелей?
— Хабиби, — позвал он негромко, и устремил взгляд позолотевших в свете фонаря глаз на валенсийца, — Я не дам тебе тут остаться.

— Просто пойдём. Скорее сделаем дело.
Диссоно стал приходить в себя, не прежнего, но собранного, отстранённого. Он потихоньку брал под контроль переживания и сам потянул Алвирда вместе с его фонарём вперёд.
— Я чувствую это серебро. Оно не простое, но ощущается плохо. И тут что-то еще, — сказал Диссоно, обычно мало чувствительный к магии. Но в экстремальной ситуации, где ему казалось, что его отключали от органов чувств, он старался задействовать всякий свой ресурс. Чувство было знакомым до боли, но он никак не мог вспомнить...
Чем дальше они шли, тем больше признаков работы встречали.
Вскоре они вышли в широкую комнату. В ней была яма глубиной метра в два, и высоким потолком и лесами, которые поставили ровно напротив огромной жилы, что отливала в свете лампы красным. На дне этой ямы лежали отколотые куски породы.

Алвирд, вытянув руку, посветил на самое дно, и багровеющие, словно открытые раны, жилы, ответили ему ровным пульсирующим сиянием. Вот это удача! И даже тяжелая кирка, которую он на всякий случай таскал с собой все это время, им не понадобилась!
— Это оно, — констатировал он и огляделся в поисках чего-то, что позволило бы им спуститься.

Когда они очутились в пространстве чуть большем, чем лестница шахты, Дису стало немного легче. Чувство страха не отпустило его полностью, но, по крайней мере, парень снова смог дышать глубже. Как же здесь все-таки было душно и дискомфортно...



Фонарь выхватил у противоположной стены другие похожие леса, близ которых была лестница, куча верёвок, ещё одна кирка и осколки чего-то. Эта жила была по большей части разработана. Вглубь скалы шёл ещё один тоннель, но у валенсийца не было абсолютно никакого желания его изучать, коли добыча была так близко.
Диссоно взялся за лестницу, которая была длиннее чем им было нужно, и опустил в яму, торопясь скорее покончить с делом. В общем-то, они могли обойтись и без неё, потому что длины рук обоих хватало, чтобы зацепиться за верхний край.
— Кто-то из нас выберет породу и передаст наверх, так? — безэмоционально уточнил Дис, расправляя заготовленный на такой случай дополнительный мешок.

— Да, давай я, — тут же предложил Хардман, решив не тянуть кота за яйца, и, не дождавшись ответа, забрал мешок и начал спускаться вниз.

То что нашёл Ал было заготовками, какие рабы шахтёры сделали на будущий день. Выкапывая сверх нормы, они могли позволить себе отдохнуть лишний час вдали от дикарей, на следующий день просто собирая то, что у них и так уже было. И здесь, в этой куче булыжников и осколков кристаллической массы, тут и там виднелись крупицы металла.
Жадность почти завладела Алвирдом, но он вспомнил из записей ученицы, что больше всего весят те камни, которые содержат меньше драгоценного металла, и старался мудро взвешивать и сравнивать их между собой. Он был сосредоточен, и на разбор ушло не более десяти минут.

Мешок быстро наполнился на целую треть, и, Ал был уверен - если бы у них было больше времени, он мог бы заполнить его чистой рудой до половины. Но это было совершенно ни к чему. С этими шкурами и мечом, который вечно приходилось передавать Диссоно и забирать обратно, чтобы вернуть себе мобильность в тесных подземельях, он не готов был тащить на себе еще и дополнительный вес. Не говоря уже о том, чтобы сражаться с ним.
Закончив, воин закинул мешок на плечо, поднялся на пару ступеней по деревянной лестнице и протянул ношу валенсийцу.
— Тут не только на пару колец хватит, будь уверен!

— Хорошо, давай сюда...
Тем временем Диссоно наверху боялся далеко отойти от света фонаря и старался не вглядываться в темноту. То и дело мурашки ходили по телу от стоявшей здесь душной прохлады. Что-то было такое в этих стенах, что тревожило и дразнило магию, но Дис успокаивал себя тем, что серебро тоже имеет магический исток.
Он оживился на слова Алвирда и тотчас принял увесистый мешок. Весил тот немало, должно быть около семи или восьми кило, но сколько получится на выходе — совсем другой вопрос.

Ал живо забрался по лестнице вверх и выбрался на поверхность, к свету. Внизу тени сгущались, и тревожный красный свет не позволял увидеть ничего дальше вытянутой руки. Не возникало никакого желания оставаться там надолго.
Поправив задравшуюся наверх рваную накидку из шкур, он снова забрал у Диса свое Слово и убрал тяжелое оружие за спину, заметно поморщившись. Песок, ударивший в спину, когда он катился со скалы, кажется, все же оставил ему на память парочку синяков в области лопаток.
— Странно, что сейчас это место пустует. Как думаешь, где могут держать заложников? Может, они там? — взгляд моряка обратился к черной дыре прохода на нижний уровень.

Дис кинул взгляд на тоннель. Он много думал о том, что делать с заложниками, даже если они их спасут.
— Давай сходим и проверим. Только прошу, быстрее.

— Мы быстро, — заверил Алвирд, взял у Диссоно фонарь и направился в сторону прохода.
Боги, лишь бы масла хватило! Иначе они и правда никогда отсюда не выберутся.

Алвирд старался идти расторопно, но коридор вскоре сузился до такой степени, что если бы он решил поменяться с Диссоно местами, ему бы пришлось протискиваться. Потолок то опускался, действуя хассашину на нервы, то поднимался. Изредка проход расширялся, и тогда путникам встречались поддерживающие балки. Валенсиец снова стал чувствовать, что ему не хватает воздуха.
— Давай назад, Ал. Он бесконечный, — прошептал Диссоно после пяти минут бодрой ходьбы.

— Постой, — тихо сказал воин и прислушался.
Может, Диссоно прав, и дальше идти действительно нет смысла? Он замер и постарался услышать голоса или хотя бы какое-то шевеление впереди.

Но ничего. Сперва ворон услышал дыхание. Потом пульс, его собственный. По шахтам не гуляло ветра, они были сухими, как земля на поверхности, и душными. За время путешествия вглубь они с Диссоно встретили несколько пустых ламп, стоящих далеко друг от друга.
Сердце билось ровно, и никакой другой звук, кроме частого дыхания Диссоно, не мог его заглушить.

Целую минуту Ал стоял в тишине, вглядываясь в бездну длинного коридора в ожидании чего-то, затем опустил фонарь. Нет. Ничего.
Но ведь если бы там были живые люди, они бы точно что-то услышали, правда? Он в это верил или, по крайней мере, хотел верить. Во всяком случае, желания лезть еще глубже, в самые недра шахты и тащить туда Диссоно, который все больше и больше задыхался по мере того, как своды прохода сужались и становились все ниже и ниже, у него не было совершенно. Кроме того, и Алвирду с его огромным мечом, и хассашину с песочной магией невозможно было, в случае неожиданной опасности, вести бой в тесном пространстве. Здесь они могли легко загнать себя в ловушку.
— Ладно... Возвращаемся.

— Передай мне фонарь... поведу.
Почему-то обратная дорога показалась Диссоно куда как длиннее. Они шли и шли, и шли... Бесконечно длинный тоннель вызывал колючее беспокойство, а отсутствие звуков, казалось, проверяло обоих на прочность. Даже стены не внушали доверия - хассашин знал, как много между породами может скрываться песка. Куда всё таки вёл коридор? Другая жила серебра, или что-то ещё? Он мало знал о строении шахт, но понимал, что никто не будет строить прямой тоннель в никуда. Такие мысли отвлекали его от страха, который внушало тесное замкнутое пространство. Это и фонарь в руке.
Внезапно они услышали хохот. Он эхом отлетел от стен и заставил собраться. Смеялся, кажется, мужчина. Сложно сказать, дикарь или человек.
Диссоно тотчас потушил свет фонаря и протянул руку к стене, чтобы не потерять ориентир. Благо, она всегда была рядом.
= Ал, ты тут? — спросил он, зная заранее ответ.

Непроглядный мрак окутал их обоих. Здесь, где даже неочищенная руда красного серебра никак не развеивала тьму вокруг, насыщая ее своим тревожным кровавым светом, Алвирду казалось, что его вдруг лишили зрения. Выставив одну руку перед собой, а второй уцепившись на стену, он коснулся ладонью спины идущего впереди хассашина, а затем сжал его плечо. Оглушающее биение пульса в висках заменило ему все звуки. Он, дезориентированный, а потому беспомощный, словно слепой новорожденный котенок, снова постарался придать своему голосу уверенности, хоть по ментальной связи лукавить было в разы сложнее.
= Я здесь.

= Что-то слышал. В шахту спустились...
Ему не потребовалось объяснять, потому что отголосок смеха и обрывки разговоров донеслись до них снова, однако пока невозможно было различить слов.
Диссоно, нащупав плечо Алвирда, собрался двигаться вперёд.
= Давай подойдем поближе. У нас есть преимущество. Мы можем общаться...

Алвирд крепче сжал ладонь на плече парня, но оружие доставать не спешил - все равно в его двуруче не было большого смысла здесь, а два кинжала, в случае чего, все еще были при нем, рядом: один у бедра, второй у груди. Закрыв глаза, он полностью обратился в слух.
= Идут сюда..?

Диссоно замер и прислушался, хотя все в нем стремилось скорее вырваться наружу, подальше от тесноты и давки. В темноте, когда они неспешно двинулись вперёд, им померещился свет впереди и звуки кирок.
Очень медленно, не спеша, Диссоно поставил на землю свой фонарь, который мешал, занимая руку, и пошел на звуки чужого тихого диалога. Отражаясь от кривой стены, пламя плясало в оставленном ими помещении.
— Вы, кальфеонцы, все, конечно, напыщенные снобы, — говорил грубый приглушённый голос, — но твои шутки это что-то. Покажи ещё раз!
Тишина... затем хлопок. Новый всплеск смеха вперемешку с гортанными храпами.
— Уахахаха! Хр-р-р... Клянусь, ты смешной! Др-руг!..
Спустя некоторое время послышалось и продолжение. Другой голос спросил:
— Принес?..
— Да, конеш-ш-но! Хр-рхр... — послышался лёгкий звон, — Уо!
Наконец вороны вышли на финишную прямую. Несколько метров отделяло их от комнаты с жилой.

Когда они уже подошли достаточно близко, чтобы можно было заглянуть в нее, Алвирд спросил у идущего впереди хассашина, по привычке стараясь говорить как можно тише, хоть в этом не было никакой нужды, когда они говорили по кристаллу:
= Сколько их, Дис? Не разминемся... Придется биться.



Парень не мог нарадоваться тому, что теперь смог разглядеть силуэт Ала рядом. Кивнув, Дис, у которого не было за плечами тяжеленного меча, пошел вперед, чтобы разведать.
— Хр-р... Работай! Чё уставился! Если б вы не отлынивали, нас здесь не было!
= Их здесь пятеро, — доложил он, всматриваясь,— трое рабочих и два воина: человек и дикарь, помесь свина с табуретом. Выглядит сильным. Не вижу оружия... У него дубина, — воин хохотнул, вспомнив разговор накануне. Надо же, а ведь у кого-то правда были дубины! — А у человека не вижу, он сидит спиной, пьет что-то... Дикарь полубоком, за входом не следит кажется. Если пройдём вдоль других лесов, можно даже попробовать прокрасться, но нас заметят у самого выхода, там зажжён свет в коридоре, он хорошо освещён. Если драться, то только тут.

Алвирд подавил в себе смешок, рискующий вырваться наружу.  «Помесь свина с табуретом, и ведь правда...».
= Тут, так тут. Жирного беру на себя.
Тяжёлая рукоять Последнего Слова легла в ладони воина, и он, пригнувшись, сделал несколько шагов вперёд, чтобы самостоятельно оценить обстановку. Да... в этом зале места было достаточно для его замахов, но все равно стоило быть осторожным, чтобы не задеть ненароком рабочих.
Вдох-выдох и снова вдох. Он сделал резкий рывок вперед. Кожаные сапоги, бряцнув о каменный пол латными вставками, моментально оповестили аина о приближении врага, но это уже не имело значения. Мечник нанёс удар.

Свин-табурет успел крикнуть "А?!" и даже встать ему навстречу, но в следующую же секунду на пол хлынула горячая кровь. Раздался хриплый визг, и гигантский хируто отступил назад, сшибая тушей леса позади, которые начинались возле него и шли дальше над ямой. Раздался чей-то чужой вскрик. Двое рабочих находились в этот момент на лесах, и простой паренёк, не больше пятнадцати лет, чуть было не упал на камни и руду вниз, лишь в последний момент удержавшись на балках.



Диссоно кинулся следом за Алвирдом в песчаном вихре. Адреналин застучал в ушах, придавая смелость использовать магию здесь, под землёй, и Дис на секунду опередил человека-воина. Тот вскочил навстречу опасности, опрокидывая рядом с собой фонарь, который от удара хассашина немедленно разбился. Следом за ним полетела бутылка из хрупкого стекла, оброненная поверженным врагом. Соединение алкоголя и масла дало вспышку. Дис не успел отскочить сразу - огонь зацепился за одежду, и он покатился по пыльной земле.

Пламя взметнулось вверх совсем рядом с хассашином и искрами отразилось в светлых глазах Алвирда. Закинув меч за спину, он подскочил к парню так быстро как смог, оттащил в сторону и помог сбить с одежды огонь, уже начавший лизать ноги и шаровары под юбкой на восточный манер.

Он погас не без помощи Ала и волшебного песка, а в это время рядом со входом раздался громкий грохающий звук, привлекший внимание обоих воинов. Третий из рабочих, который уже было уходил с тележкой, бросил её и помчался в комнату, но, увидев происходящее, метнулся, насколько позволяли цепи на ногах, к другим двум. Эти двое уже выбрались с лесов, подросток и мужчина постарше, третий, самый старый из них, отчаянно жестикулируя, стал показывать к выходу и мычать. Он ткнул пальцем на цепи на ногах и взял кирку.
— Что? Что ты хочешь? Разбить?.. — переспросили тихо двое, постепенно понимая что нужно мычащему.
Немой занёс кирку над головой и что есть силы опустил на камень, перебивая свою цепь пополам.
Диссоно наконец поднялся с пола.
= Ну, каких-то из пленных нам, кажется, придётся попробовать отсюда вывести, — тихо подумал он.

Ал вручил кирку, которую все это время умудрялся таскать с собой, второму мужчине, чтобы избавиться наконец-то от бесполезного предмета и занять чем-то его руки, пока старик пыхтел со своими кандалами. Сам он высоко занес тяжелый двуручный меч над широко расставленными ногами оставшегося мальчугана, глаза которого так сильно распахнулись от ужаса, что стали похожи на два блюдца, и со всей своей мощи ударил срезанным наискось концом широкого лезвия по звеньям его кандалов. Те легко поддались, деформировавшись и отлетев в сторону - сразу было видно, на что дикари пожалели добротного металла.
Воин, тяжело дыша, подал мальчику руку.

— Я разведаю впереди. Далеко не суйтесь, — достаточно громко обратился хассашин к людям, и вышел в коридор.
Через несколько метров он наткнулся на чью-то оставленную тележку, поморщился и схватился за стену. Здесь, за поворотом, его уже не было видно. Боль от ожога терзала левую ногу и была достаточно сильной, чтобы он и думать забыл о клаустрофобии. Он не смог продолжать путь дальше, привалился к стене и тяжело выдохнул. Тц!
= Ал... меня достало хорошенько.

= Тогда возвращайся, у меня есть зелья. Но их хватит всего на пару порций, так что надо быть осторожными. Я могу пройти вперед, а ты веди пленных.
Вот же ж! Если бы он только знал, что эта вторая разведка обернется таким крахом, он был бы более подготовленным. Ругаясь себе под нос, он отвернулся от освобожденных рабочих, сделал пару шагов к источнику света и еще раз обшарил всю сумку и все карманы в надежде найти еще хотя бы парочку колб или, как минимум, какую-нибудь из его мазей, которые он использовал при легких ранениях, но, конечно, безрезультатно. Зная себя, он бы не стал набирать много барахла на такое плевое дело как разведка. Каждые лишние полкило в бою могли выйти ему боком.

Диссоно вернулся назад, ковыляя, и с позором опустился на ближайший же камень. Адреналин и нужда сражаться заглушали боль в бою. К тому же у него был высокий болевой порог, но когда же валенсиец закатал штанину и снял до сих пор горячий сапог, он едва удержался от того, чтобы не заскулить. Плотная кожа натерла один из болезненных волдырей. Плохо. Очень плохо! Ступня пострадала меньше всего, но икра и колено заметно покраснели. Возможно задело и связки, хотя он пока еще мог опираться на эту ногу. Дикарские обмотки, подхватив пламя, только немного защитили бёдра, взяв на себя удар, но теперь от них пахло жжёной шерстью и опалённым некачественным маслом, которым обрабатывали металлические части.
Он подхватил зелье Алвирда и без вопросов влил в себя половину, а другой сполоснул волдыри. Рабочие начинали волноваться, когда увидели, что один из защитников вернулся в таком состоянии, и Диссоно, коротко взглянув на них, тихо спросил у одного только Ала:
= Бинт или что-то чистое есть?

Конечно, ни о каком бинте не могло быть и речи, но Алвирд еще раз проверил все, что мог. Нет. Нет у них бинта! Отыскав чистый носовой платок - единственную незамаранную тряпицу, которая всегда была у него при себе - и порвав тканевый край дикарской шмотки, он протянул Диссоно и то, и другое.
= Приложи его, а этим обмотай.
Без перевязки Таллам рисковал подхватить в этом гадюшнике какую-нибудь заразу.

Пока Диссоно обматывал тряпицами поврежденные участки кожи, он вспоминал, как далеко они оставили лошадей, и попытался прикинуть, с какого расстояния его Ишка услышит и распознает свист. Заслышав шаги, поднял голову. К ним подошёл тот самый пожилой мужчина, сухопарый, и покивав головой, промычал что-то. Было похоже на то, что некогда ему вырезали язык. Все же добившись внимания воинов, старик выпучил глаза и кивнул на проход, показал на себя, и для верности похлопал в грудь. Даже без одобрения, он шагнул назад и к проходу дальше.
— Постой, — сказал один из рабочих, которому Алвирд вручил кирку. Он единственный ещё не разбил цепи на ногах и поднялся, подошёл ближе, — Я схожу с тележкой и посмотрю что там, все ли чисто. Потом вернусь и... вы снимете эти цепи, и мы сбежим.
Суровый и опасливый взгляд пронзил Алвирда и Диссоно по очереди, но то был взгляд уставшего человека, день которого начинался слишком рано и заканчивался слишком поздно, чтобы успеть отдохнуть, и был полон лишений и недостатка еды.

— Валяй, —  дал отмашку Ал и, бросив критический взгляд на мужика, согласно кивнул. Вроде бы крепкий и глядит так, будто бы знает, чем рискует.
Хардман не сомневался, что кто-то должен был их услышать, несмотря на то, что, кажется, в этом месте эхо было не таким сильным, как в других пещерах, где ему довелось побывать, но дикари явно были не шибко умными, и хорошо подвешенный язык мог бы убедить подоспевших надзирателей в том, что поднятый шум - не что иной как случайный обвал или что-нибудь еще. Впрочем, немой старик с ошалевшими глазами служил хорошим напоминанием о том, что будет, если язык окажется недостаточно хорошо подвешен. Но они то сами ничем не рисковали, верно?
— Ты пришел сюда один, малец? — Алвирд обратился к ребенку, — С тобой не было женщины?

Черноволосый пацан покачал головой и вдруг его глаза расширились, когда он понял, о чём толкует Алвирд:
— Я... Был с Дианой, но это было давно. Я её не видел уже несколько дней! — его голос был высоким, даже не успел сломаться, как паренька уже заставили работать. Вблизи этому цыпленку можно было бы дать не больше двенадцати.

— Как выглядит Диана и как давно ты ее видел? — голос мужчины звучал на удивление спокойно и мягко, внушая доверие. То был голос всепонимающего учителя или пастора, но никак не вояки, который еще несколько минут назад вырубал мечом звериные визги из плоти врага.
Свесив массивное оружие с плеча, он опустил его на землю и присел перед пацаном на корточки, чтобы не смотреть на него сверху вниз.
У них была еще где-то минута, пока осмелевший разведчик-доброволец не вернется со своей тележкой.

Парень немного расслабился. Он перестал обращать внимание на окровавленный клинок и всмотрелся в тёплые медовые глаза напротив. Низкий голос Алвирда внушил ему чувство безопасности, и между ними двумя установилась ниточка доверия.
— Диана с фермы Эхто. У неё было узкое тёмно-синее платье, порванное сбоку, волосы примерно посюда, обычные такие, — он показал на мочки ушей, а потом оттянул щёку, — вот такая зубастая улыбка... хотя она давно не улыбалась... Знаю, у неё родинка тут на шее!
Оглянувшись в сторону шахты, он вздрогнул вдруг и добавил уже тише, так чтобы их не слышал Диссоно или пугающий его немой старик:
— Гектор сказал, что видел её платье в лагере издалека, но нас держат в одном бараке всех вместе, никуда не пускают. Я не знаю точно!
Диссоно отметил про себя разительную перемену впечатления, которое производил Ал, и сердце его немного ёкнуло. Он не посмел влезать разговор, боясь что-то испортить.

— Красивое, должно быть, платье. Жаль, что порвалось. Давай я попробую узнать у старика Гектора, где он ее видел в последний раз? Быть может, мы еще сможем ее увидеть... — широкая пятерня мужчины прошлась по взъерошенным волосам мальчугана и пригладила вихр к затылку, — Меня, кстати, Алом зовут. А тебя как?

— Селвин. Приятно познакомиться, — парень вдруг стал серьёзен, выпрямился даже, и протянул вперёд руку. А ну как, воспринимает его Ал всерьёз? Кажется, нет.

Алвирд осторожно, но все еще твердо, как полагается настоящему мужчине, пожал его тоненькую ручку.
— Взаимно, Селвин. А ты сам из Тариффы или тоже с фермы?
Мальчик лет двенадцати, женщина в платье... Не было никаких сомнений, это были именно те пленники, о которых говорила Ахона. Было что-то еще, что-то очень важное, что она упоминала при их описании, и мечник, хмурясь, пытался вспомнить, что же именно.

К этому моменту Диссоно попытался осторожно встать, но нога давала о себе знать. Обезболивающий эффект должен был прийти через несколько минут, но, по крайней мере он уже чувствовал, как невыносимая горечь зелья, от которой его воротило, постепенно расползается по телу целительной волной.
— Чисто! Чисто, охраны нет, — раздался тихий но уверенный голос из коридора, — Народ!..
Гектор вернулся без тележки, шустро, гремя цепью на ногах, и тогда Дис выпрямился, презрев свои раны. Селвин тоже отвлёкся на разведчика, но Алу все же ответил:
— Я с... фермы? — неуверенно протянул он, но потом подумал всё же, что вопрос немного в другом, — Но меня учили в Тариффе, совсем немного. Я только успел познакомиться с Ахоной, и пару раз послушать лекции и всё. Я ночью... Мне приспичило сгонять к Диане, и мы, ну, встретились. Тогда и схватили.

— Понятно, — Хардман торопливо поднялся на ноги, — Сейчас мы поднимемся наверх. Не отставай ни на шаг, когда нужно будет идти, если только я или Дис, — он кивком указал на валенсийца, стоящего чуть позади, — не скажем обождать. Договорились?
= Как нога? Идти можешь?
Диссоно уже выглядел куда лучше, но Алвирд прекрасно знал, что безразличие к боли, каким бы натуральным оно не выглядело, было напускным. Вопрос только в том, насколько. Больше они не могли терять ни секунды - с каждой упущенной увеличивался и шанс того, что их загонят здесь в ловушку, окружив со всех сторон, и тогда не видать им больше солнечного света.

Диссоно собрался всё же пойти первым, стараясь не обращать внимания на старика, который скрюченно стоял так и смотрел на него во все глаза, заламывая пальцы. Валенсиец понятия не имел, что тот пытался до них донести.
— Если я пойду впереди, то смогу в случае чего обратиться песком и быстро сократить дистанцию с врагом. Твоим мечом мы во время подъема даже не взмахнём, — объяснил свою позицию хассашин, и Ал услышал в его голосе намёк на сомнение, словно он скорее спрашивал разрешения.

— Быстро сократить дистанцию с врагом и подставить шею? — Ал вопросительно поднял бровь, и похлопал по ножнам на груди и поясе с двумя короткими кинжалами, — Как ты помнишь, у меня в арсенале не только меч.
Сказав это, он все же обернулся на старого хрыча, который все это время таращился на Таллама, как на девятое чудо света.
— Писать умеешь?

Тот повернулся на Алвирда и закивал головой. Худощавый и с мешками под глазами, он выглядел так, будто провёл под землёй не меньше года. Отчаянно жестикулируя, он раззявил рот, в котором чернела пустота, но потом с энтузиазмом показал жестами, словно что-то пишет.

Смех да и только, но вот альбом с заметками, в отличие от действительно полезных вещей вроде бинтов и запаса зелий, у Алвирда был всегда с собой, на самом дне сумки, с зажатым между страницами куском угля. Достав его, он всучил альбом старику и тут же поторопил.
— На, только быстро. Пиши что хотел.

Старик ухватился за альбом на удивление осторожно и присел к свету. Через несколько секунд он поднёс его к Алвирду, поворачивая к лампе:
"Взрывные бочки в втором лагере. Давно хочу сделать".

— Взорвать шахту? Ты что, совсем сдурел?! Думаешь, вы тут одни в этой дыре сидите? — зашипел Ал, прочитав эти две фразы, — Снаружи еще полно рабов, а здесь, внизу...

Он помотал головой и стал отчаянно тыкать в слово "лагерь". "Лагерь!".

— В лагере только хируто?

Мужчина требовательно выудил книжецу снова и дописал ещё пару слов: "Рабы в шахте. Там - воины и шаман."

Алвирд, заметно успокоившийся, всерьез задумался. Лицо его приняло сосредоточенное выражение.
Лагерь... Это совсем другой вопрос. Если бы им только удалось подобраться к нему незаметно... Затея опасная, но если у этого хрыча уже был какой-то план, вполне могло проканать. Впрочем, думать об этом было еще рано. Сперва им нужно было выбраться на поверхность.
— Селвин говорит, ты видел женщину по имени Диана в последний раз. Где?

— Я видел, — поправил Алвирда мужчина-разведчик, которого звали Гектором. Пока он не стоял рядом, он казался ему ровесником, однако когда подошел ближе, воин заметил, что в волосах шахтера уже проглядывались намёки на седину, и кожу у глаз рассекли глубокие морщины, — Неделю назад, на краю лагеря, нам это так важно?
Гектор кинул взгляд на мальчишку и незаметно качнул головой, подавая знак.

— Может быть, и важно, — неоднозначно ответил Алвирд, обернувшись, — Не знаешь, значит, где она?

— Я уже сказал ему. Мне кажется, что мы её можем больше не увидеть, — тихо ответил он, снова взглянув на паренька, который упрямо свёл брови.

Моряк кивнул, больше самому себе. Ему не требовалось много времени, чтобы принять решение. С раненным Диссоно и ребенком на руках он не был готов рыскать по всем четырем шахтам в поисках женщины, которой, быть может (скорее всего), и в живых то уже нет.
— Ладно... — вернув себе альбом, он махнул рукой, призывая всех к себе, — Собираемся! Я пойду впереди, а вы держитесь кучнее. Дис, ты замыкающий.
Ладонь Хардмана ненадолго мягко сжала плечо валенсийца, задержавшись на нем чуть дольше, чем, пожалуй, полагалось при товарищеском жесте. Алвирд старался, чтобы его голос звучал непоколебимо, как продуманная до мелочей тактика, но правда заключалась в том, что ему просто не хотелось бы, чтобы и без того раненный Таллам рисковал собой еще больше, а если бы он попросил его идти в безопасной середине наравне с мелким пацаном, это наверняка задело бы гордость пустынного воина.
= Прикроешь наш тыл?

= От темноты?.. — отозвался Диссоно, прочитав намерения Алвирда так же ясно, как бремя ответственности за всех них, — Хорошо.

Выстроившись в шеренгу, рабочие, ведомые двумя воронами, начали долгий подъем наверх. Гектор, наконец-то разобравшийся с цепью своих кандалов, догнал их у самого выхода из «комнаты» с жилой.
Вытоптанная тысячью ног лестница, невообразимо длинная и петляющая, казалась бесконечной и более всего напоминала змею, кольцами свернувшуюся вокруг кривой коряги. Свет от тускло мерцающего фонаря в руке мечника совсем робко касался каменных стен, бросая на них длинные причудливые тени, кажущиеся живыми существами.
Ал говорил мало и все больше подгонял остальных, желая как можно быстрее покинуть мрачные подземелья. Каждый шорох казался предвестником беды, но тревожная тишина, объявшая их своими ватными лапами, давила еще сильнее.

Диссоно крался тихо, тише рабочих, но состояние его оставляло желать лучшего. Боль до сих пор не отпускала, но, по крайней мере, держала его в тонусе, отгоняя прочь страх тесных закрытых тоннелей шахты.
Вскоре группа увидела впереди мягкий свет и долгожданный отблеск потолка. В тишине стен эхо донесло до ушей Ала чей-то тихий кашель. Друг или враг?.. Оглянувшись назад, мужчина вдруг осознал, что едва ли попытка незаметно прокрасться всей толпой увенчается успехом. Широкий коридор, который вёл к спуску, был насыщен эхом. Уставшие люди и раненый Диссоно в конце цепочки не смогли бы оказать ему поддержку, если бы выход сторожили вооружённые воины.

= Придержи их здесь, я гляну, — обратившись к Дису по кристальной связи, Ал обернулся и передал фонарь идущему позади Гектору.
Он молчаливо, используя простые жесты, объяснил группе, что собирается проверить что там дальше, и наказал ждать, а сам, пригнувшись пониже и взяв по кинжалу в обе руки, направился вперед.

Ал тихо выглянул из спуска мимо поднимающего тележки механизма, и не увидел никого. Он прошёл чуть дальше, пока не заметил движение: шевельнулась тень. Послышались чьи-то тихие переговоры. Говорил человеческий низкий голос, мужской:
—... не лучшая шахта для ответвления в принципе, — почему-то по голосу Алвирду представился военный. Он узнавал интонации, хоть обладатель его явно был ему незнаком, — Мы нашли в глубине подходящее место. В других трёх уже обеспечили добычу, а в этой скоро закончится ваша жила — и тогда мы её тоже заберём. Сколько вы хотите за неё?..
— Сотню ящиков.
Алвирда пробрало от того, как странно двоился этот второй голос из-за эха тоннеле. В нём будто смещался визг, гул и предсмертный хрип. Гуляя между стен, он удалялся, и Алвирд различил шаги, направляющиеся в сторону выхода.
— Сотню? Вы рехнулись, — насмешливый тон, — пять десятков вам хватит на всю вашу короткую жизнь полную войн...
— Сотня — потому что...
Объяснения стали удаляться. Ал едва смог расслышать последние слова, а затем пещеру огласил звонкий кашель. Довольно близко...
Осмелившись выглянуть, он увидел двоих. В этот раз тоже дикарь и человек, но на них был доспех получше.
Воин сделал еще один шаг вперед и едва успел углядеть чью-то удаляющуюся поступь. То был дикарь в куске ткани, похожем на юбку, утыканную то ли иглами, то ли торчащими нитками. Оба, как и они, направлялись к выходу из шахты.

Проводив дикаря взглядом, Хардман подождал немного, пока эхо от его шагов не стихло, а затем связался с Диссоно:
= Они ходят тут, у выхода. Двое, как минимум, и я не знаю, как далеко они ушли и сколько их тут еще,— Алвирд облизнул соленую от пота верхнюю губу и в который раз за всю эту вылазку пожалел о том, что не может закурить, — Из хороших новостей - не похоже, что они кого-то ищут. Может, мы сможем тихо пройти мимо.
Воин оторвался от стены, к которой прижимался лопатками все это время, и поспешил назад. Что бы не ждало их снаружи, единственное, что он знал наверняка - задерживаться тут и дальше было хуже всего. Если бой неизбежен, он бы предпочел принять его на открытом пространстве, где можно при необходимости хотя бы рассредоточиться.

= Я могу помочь. Покидаюсь песком издалека, — вызвался Диссоно, — Я могу подняться? Там нет никого?

= Веди их сюда, только тихо.

Дис передал слова рабочим, и шеренга тихо двинулась вперёд. В этой наступившей молчаливой тишине его снова стала одолевать духота и страх. Боль, его якорь, стала утихать под воздействием зачарованного зелья.
Люди выбрались наружу, выдавая свое присутствие тяжелым дыханием. Алвирд вышел им навстречу и столкнулся с Диссоно, готовым выдвигаться наверх.

= Сопите, как стадо травяных ежей,  — ворчливо заметил Алвирд, но, глянув на бледное, как побеленное полотно, лицо Диса, осекся, — Ладно, пошли...
В этот раз, видя, как плох парень, он не стал его просить идти сзади. Оставив фонарь в руках валенсийца, он осторожно повел их всех вперед, стараясь идти помедленнее, чтобы не привлечь чье-нибудь непрошенное внимание.
Вскоре стены коридора расширились, и впереди показался четко вырисованный солнечным светом силуэт оставленных телег, у которых Ал подобрал кирку и их скромное светило. Прежде чем выйти из шахты, он снова остановил группу и сам прошел чуть вперед, чтобы окончательно убедится в том, что ничто не угрожает дальнейшему передвижению.

= Ал, я чую его. Это тот шаман.
Диссоно закрыл глаза и прислушался к ощущениям. Он чувствовал источник черных камней где-то в глубине шахт и чью-то бешеную усиленную ими энергию.
= Он очень силён, — в голове промелькнула некоторая растерянность, которая затем сменилась твёрдостью, — Давай немного подождём. Если мы столкнёмся с ним, придётся поступить как с крупным хищником, которого ты не можешь обогнать: оставить кого-то на растерзание и бежать дальше! Он весь накачан энергией чёрных камней. В этой шахте, там дальше, видимо были чёрные камни, но я смог сразу вспомнить это чувство. Он уходит, но если мы поднимем бучу, успеет среагировать.

Выставив руку вверх, воин жестом наказал остальным притаиться в тени тоннеля и ждать. Сам он, не обладавший магическим потенциалом, не мог ощутить исходившую от шамана угрожающую энергию, но чутью хассашина доверял, а потому тотчас спрятал кинжалы и взялся за свой двуруч - на случай, если столкновения было не миновать. Морально приготовившись к еще одному бою, Алвирд спрятался за одну из поваленных на бок телег и присел на корточки. В образовавшейся звенящей тишине ему казалось, что он способен услышать даже копошение полевок в щелях каменных сводов и под землей.

Проходили минуты. Люди начали волноваться, но не роптали, однако одни и те же мысли посетили, должно быть, каждого. "Что если придёт кто-то ещё? Выход свободен? Если да, чего же мы ждём? Если нет, что если они зайдут и увидят нас всех?" Один раз вперед порывался выйти немой старик, но Диссоно с у силой дарил его по ноге, оставив синяк, и посмотрел так страшно, что тот злобно поджал губы и уселся обратно на свое место. Селвин вёл себя беспокойно, но Гектор взял на себя заботу о нём - разговаривал с ним жестами и кивками, успокаивая.
— Идём вперёд, — наконец-то сказал валенсиец.

Снаружи шёл настоящий жар. Днём карьер сильно нагревался от палящего солнца. Казалось, что и воздух дрожал в пылающем мареве. Алвирду, разведывавшему дорогу, понадобилась, наверное, целая минута, чтобы глаза его привыкли к свету, и даже тогда, когда его цепкий взгляд окинул окружающую местность, он не был полностью уверен в отсутствии врагов вокруг. А что насчёт тех, кто был наверху, в сторожевых башнях..? В лагере видно было шевеление. Смотровые башни, находящиеся на дальнем его конце, смотрели во все четыре стороны, одним своим присутствием напоминая об уязвимости их группы. Они явно предназначались для обороны с другой стороны, но так же хорошо, как было видно их крыши из шахты, были бы заметны и чужаки с бежавшими рабами, случись вдруг дозорным обернуться.



Диссоно сидел возле Ала, уверенный в их невидимости в зияющей черноте шахты, люди же ожидали поотдаль, воодушевлённые тем, что вскоре смогут двинуться вперёд.
= Если что — я схвачу мальчика и буду побегу вперёд. У меня есть пара дальних атак... Но тут остаётся просто бежать. Или пусть старик рискнёт устроить отвлечение своё, это может нам помочь.

= Хорошо, — живо согласился Алвирд, взгляд которого сам собой в очередной раз наткнулся на вытаращенные глаза немого, — Ребенок в приоритете. Остальных выведем, если получится.
Вздохнув, воин прикрыл глаза на одну короткую секунду и вытер тыльной стороной перчатки выступивший на лице пот. Сердце его вновь забарабанило о ребра, предвещая выброс адреналина.
= Пошли!
Золотистые глаза снова распахнулись, полные стальной решимости. Перехватив поудобнее свое увесистое оружие, мечник махнул рукой, дав сигнал о готовности остальным, и сам рванул вперед, молясь небесам, чтобы дозорные с вышек разом издохли от палящей жары или, по крайней мере, уснули, не выдержав зноя.



Соваться прямо в лагерь было безумием, поэтому группа под предводительством Алвирда двинулась полукругом в обход. Диссоно, потеряв шамана из виду и понадеявшись, что тот не уловит магических колебаний, устроил небольшую хитрость: подняв руку и послав халади вперёд, он поднял в воздух пыль как в той стороне, куда они шли, пытаясь обойти врагов, так и в противоположной, в направлении дороги, связывающей лагеря.
— Держитесь поблизости, если не хотите потеряться, — громко заявил он, и только сейчас, когда Селвин подошел ближе, понял, что паренёк тоже хромает.
Тонкие лодыжки мальчика были повреждены долгим ношением тяжеленных колодок, не предназначавшихся для подростка, и если к медленному перемещению он ещё привык, то сейчас недосып и недоедание не давали ему поспевать за быстрым темпом воина.
Увидев это и задержавшись, Диссоно присел и безапелляционно заявил:
— Забирайся.
— Я могу нести его, — предложил Гектор каким-то мгновением спустя, но Диссоно не устраивал такой расклад. Несмотря на привязанность шахтёра к пацану, Дис видел, что и у него на ногах остались тяжёлые мешавшие бегу куски железа. Если бы он вдруг споткнулся, хассашину пришлось бы выхватывать Селвина прямо из его рук.
— Нет. Просто бежим!
Наконец мальчик забрался на его спину, обхватив широкие плечи худенькими ручками, и Дис поддержал его за ноги, словно рюкзак.
— А где старик..? — воскликнул Гектор, но вопрос его так и остался без ответа.
В суматохе мужик куда-то ускакал и группа потеряла его из поля зрения.
— Плевать, бежим, — скомандовал Диссоно, и помчался догонять Алвирда.
Спустя меньше чем минуту в лагере раздался звук командного рожка.

Алвирд выбрал долгий путь не зря. Несмотря на поднятую кем-то тревогу, они пока что были вне поля зрения врагов. Группа беспрепятственно оббежала лагерь, и только на подъеме из карьера их застали далёкие крики, хрюки и рёв.
— Эй! Остановите их! Луки, где гребаные стрелы?! Вперёд-вперёд-вперёд!
Селвин на плечах Диссоно обернулся и громко ахнул:
— Толпа там!.. Далеко, но лучше не смотри!
Впереди высилось две дозорные башни. В одной из них шевельнулся, просыпаясь, сонил. Уже сейчас Диссоно смутно видел, как он что-то ищет, и если он не ошибался в своих догадках, скоро их спины тоже будут под обстрелом. К несчастью, дозорный был вне зоны досягаемости его песка, но поблизости тут и там виднелись уступы, за которые можно было бы нырнуть.



Вырвавшийся вперед и не останавливавшийся ни на секунду Алвирд, все же обернулся, чтобы посмотреть, что ждало их сзади. Стараясь бежать не по прямой, чтобы усложнить лучнику работу, он крикнул Гектору, чтобы тот следовал его примеру, а затем мысленно сосредоточился на тяжело ступающем рядом валенсийце:
= Диссоно, ты можешь прикрыть нас песком от стрел? Я возьму Селвина.
Времени для долгих сборов и споров на их почве не оставалось, но если бы у Ала был выбор, на кого возложить эту ношу - на хромого хассашина, способного прикрыть их спины своей магией или на хромого крестьянина, умевшего разве что киркой махать - он бы, не задумываясь, выбрал второго. Ни для кого уже был не секрет, что воин с большой настороженностью и некоторым недоверием относился вообще к любой магии, но именно сейчас она бы пригодилась им больше всего!

Передав мальчика Алвирду, Диссоно выскочил вперёд, и вдруг затерялся в нескольких песчаных вихрях. Группу обдало внезапным холодом, а секунду спустя зноем. Поднялся ветер страшной силы, образуя смерчи, которые сплошной стеной двинулись вперёд, медленно и неумолимо. Не всякая стрела способна была пробить эту завесу.
Лучник на одной дозорной башне взялся за колчан и принялся бездумно выпускать его весь в беглецов. Дальняя башня по той или иной причине бездействовала. И из всех стрел лишь одной посчастливилось пробить магическую защиту и пронзить плечо Алвирда, едва не задев парня, которого тот нёс.
Диссоно вырвался вперёд одним длинным прыжком, взметнув облако пыли, и кинул халади в башню. Увязавшийся за ним песок взметнулся башней и мгновенно размазал сонила, успевшего издать свой последний короткий всхрип. Дорога была свободна.

Мечник покачнулся, едва не потеряв равновесие. Плечо пронзила резкая боль, вспыхнула в разорванной мышце и горячей кровью разлилась под пробитым кожаным нагрудником. Твою ж мать... Попало ведь аккурат в его старый шрам. Он попробовал перенести вес мальчика на другую руку, но даже так от каждого движения кровотечение только усиливалось.
— Держись покрепче, ладно? — прошипел он, проглотив стон боли, когда колено Селвина случайно задело торчащий снаружи окровавленный наконечник, и снова обратился к Диссоно, = Меня задело. И я нихера не вижу...
Теперь Ал даже не был уверен, куда они бежали. Вихри хассашина заполнили все пространство вокруг, не оставив ни единой возможности увидеть что-либо дальше собственного носа, но моряк упрямо несся вперед. Он уже не видел собственных ботинок, а легкие горели от попавшего в глотку и нос песка.

Внезапно вихри разом прекратились, песок упал и Алвирд увидел, как хассашин нанёс удар по дозорному. Бегство продолжилось. Группа не успела обрадоваться, потому что впереди уже показался новый подоспевший отряд хируто. Они достали мечи и понеслись им навстречу, намереваясь задержать, и один из них достал рожок, вроде того, что был слышен в лагере, и со всей силы дунул в него. Раздался протяжный тревожный гул.
Диссоно увидел стрелу в плече Алвирда, и внутри него поднялся гнев. Он крепко стиснул вернувшийся в руку халади и, остановившись на секунду, метко его послал к врагам. Огромный дикарь, что мчался впереди, не успел даже сократить дистанцию между ними, как вдруг два чёрных вихря сошлись по обе стороны от него и сжали, сплюснули, ломая кости, заставили закричать и выронить оружие. Поломанной куклой тело упало на дорогу и прокатилось несколько метров вперёд - неизвестно, мёртвое или же покорёженное, но живое.

Селвин обернулся на крики, но Алвирд прижал его к себе покрепче, чтобы на глаза мальчишки не попалось изувеченное тело. Тяжесть веса мальчика и Слова за плечами существенно замедляли воина, но теперь на то, чтобы перехватить парнишку поудобнее или передать кому-нибудь еще времени совсем не оставалось. Да и некому было. Гектор, хоть и не был ранен, все-таки хромал, а Диссоно теперь стал единственным, кто способен был их защитить.
Сжав покрепче зубы, мужчина из последних сил напряг все свои мышцы и совершил длинный рывок вперед. Он не смотрел назад, но шум погони и крики преследователей вроде бы немного отдалились. Он даже не хотел знать, есть ли среди них тот самый шаман, энергию которого чувствовал валенсиец... Наверное, будь оно так, от них всех уже давно не осталось бы и мокрого места.

Они просто бежали и бежали вперёд по дороге к Тариффе, не оглядываясь. Больше разведчиков, рыскающих по округе, им не попадалось, но оба воина опасались, что наделали достаточно шума, чтобы переполошилась все шахты. Диссоно звонко посвистел, надеясь, что по крайней мере его верная лошадь услышит их и сумеет прибежать на его зов.
— Ал, Барон выдержит тебя с мальчиком? Моя выдержит нас с Гектором.

— Выдержит, чай не сахарный,  — тяжело дыша, отозвался Алвирд.
Где-то далеко впереди послышалось лошадиное ржание. Знакомые фигуры тяжеловоза Диссоно и поджарого скакового коня Алвирда на мгновение вынырнули из полосы сухих кустарников, разбавленных парочкой кривых акаций, отделявших шахтерский каньон от остальной равнины, но тут же снова исчезли в жухлой зелени. Не прибегут... Привязаны! Ну кто ж знал, что их разведка закончится этим?! Даже лошадей не подготовили! Хорошо хоть не угнал кто, а то тащились бы от этих ублюдков на своих двоих до самой деревни ведьм...

Проклиная их недальновидность, Ал из последних сил дотащил Селвина до танцевавшего на месте Барона, забрался в седло и подсадил к себе мальчика. Последовав его примеру, Диссоно отвязал лошадей и, оседлав свою Ишку, припустил по пыльной дороге, возглавив их несчастливый отряд. Погоня где-то далеко утихла. Очень скоро быстрые наездники покинули территории дикарей и погнали коней прямиком к безопасной и гостеприимной Тариффе.

Деревня встретила их лениво жарящим солнцем, уже прошедшим точку полудня, и гомоном нескольких сгрудившихся вокруг Ахоны людей. Колдунья обернулась на стук копыт и храп загнанных в мыле лошадей и ахнула, увидев мальчика в седле перед Алвирдом.
— Селвин!..
Она тотчас подбежала к ним и остановилась перед Бароном. Диссоно прогарцевал чуть дальше, и второй седок его грузно спешился, гремя остатками цепей на колодках.

Мужчина с приметной татуировкой на лице, что сидел за спиной ребенка, тяжело пошатнулся в седле, едва не повалившись на пыльную дорогу. Стрела, которая пронзила его плечо у самой груди, уже была сломана у самого наконечника, но все еще торчала оперением со стороны спины. Вся грудь и левая лопатка были мокрыми и липкими, но хуже всего было не это и даже не острая боль в месте раны, а слабость и головокружение, пришедшие с потерей крови. Под палящей жарой только-только разгоравшегося дня они усилились стократно, так что ровно держаться на коне стало той еще задачкой.
Как только они достигли Тариффы, Хардман слез с Барона и, вручив мальчишку подоспевшей колдунье, побрел в сторону тени. Больше всего ему сейчас хотелось оказаться в прохладной комнате трактира, вытащить из себя эту штуку и завалиться в постель прямо так, в одежде.

Диссоно, заметивший внезапное исчезновение своего товарища, заметил его привалившимся к балке под чьим-то навесом и скорее поспешил к нему. Он только бегло коснулся ладонью макушки Алвирда, а затем сразу же зайцем погнал в сторону алхимика, подумав на ходу:
= Срочно займись раной. Я сейчас..! Притащу всего.
Такой же раненный, но уже позаботившийся о себе достаточно, чтобы не обращать внимания на ожоги, Дис умчался, потянулся к кошелю с монетами и, достигнув лавки, практически сходу кинул им в помощника ратама, чтобы тот собрал ему исцеляющих зелий, мазь от ожогов, и что угодно обеззараживающее.

= Да... Займусь, — хрипло ответил мужчина.
Алвирд прошел дальше на крыльцо и осел на пол, спрятавшись от не щадящего никого в этих прожаренных землях солнца, и снял с пояса флягу с виски, нагревшимся чуть ли не до состояния кипения. Вкус его теперь оставлял желать лучшего, но небольшая доза алкоголя прибавила смелости взяться за извлечение стрелы. Бывший военный в пехоте, он никогда не любил лучников и хуже всего переносил именно этот процесс извлечения. В памяти все еще живы были воспоминания о том, как точно так же подстрелили одного парня в их роте, только вот стрела тогда была какая-то мудреная, с точеными засечками, и бедняга просто помер от болевого шока, прямо на боле боя. Многие другие частенько вытягивали ноги от потери крови или заражения, или и того, и другого. К счастью для старого вояки, его стрела была простая и не угодила в кость, что уже неплохо.
Облизнув горькие губы, он вдохнул поглубже, завел руки за спину и, схватившись пальцами за торчавшее повыше лопатки древко, медленно потянул. Плечо тут же пронзила звенящая боль. Он сдавленно зашипел, и несколько крупных капель пота стекли вниз по блестящему лбу.

Диссоно обнаружил Хардмана там же, где и оставил, сразу открыл какой-то из своих пузырьков и поднёс к лицу с помутневшим рассеянным взглядом.
— Выпей. У меня несколько таких, по крайней мере снимет часть боли, — парень беспокойно вгляделся в искажённые усталостью черты, влажный лоб, и пообещал, — Я помогу вынуть древко. Сейчас или дойдёшь с улицы?..

Моряк, оставив свои попытки сделать все самостоятельно, без лишних вопросов опрокинул в себя пузырек и кивнул. Своим вкусом пойло это тоже оставляло желать лучшего, но он не жаловался. Лишь бы подействовало.
— Есть какая-нибудь тряпка приложить?

— Бинт есть, — отозвался Диссоно, — но если будем рядом с кухней, можно будет прижечь.

— Пошли тогда.
Тяжело опершись о плечо валенсийца, Ал снова поднялся на ноги. После виски и выпитого зелья губы его казались сухими, как губка, а башка - тяжелой, словно чугунный котелок.
— Ахона забрала Селвина? — едва ворочая языком, спросил он.
Веки слипались.

— Кого?.. Да, забрала. Пойдём-ка.
Диссоно поднапрягся и взвалил вес Ала на своё плечо, благо хромающая от ожога нога была с другой стороны. Не без усилий он вспомнил, как Кирус кинулась обнимать паренька, пожалуй, слишком откровенно для того, кто был простым учеником... Но сил думать об этом не было. Ведомый одной единственной целью, валенсиец про себя повторял: "Ещё немного..." а вслух приговаривал:
— Ничего-ничего. Сейчас мы дойдём, вынем стрелу, напоим, приложим к тебе старый-добрый компресс из подорожника, запечатаем поцелуем и всё перестанет болеть... — всё так медленно, успокаивающе. Диссоно старался не думать о том, что ему самому придётся снимать сапог, под которым была вся кожа в волдырях,— ...ляжешь спать, только пока вот не спи. Ты ж сильный, сюда доехал - и ладно.
Они дошли до трактира, и Дис, спохватившись, выцепил на улице мальчонку, который неторопливо прыгал по воображаемым классикам.
— Ты! Заработать хочешь? — зычный голос привлёк внимание паренька, и незнакомец кинул ему несколько серебряных. Мальчонка непонимающе уставился на устрашающий тандем, — мчись к Зеккое, скажи пусть заберёт из седельных сумок двух только что прибывших лошадей со всадниками руду. Это несложно! Понял?..
Паренёк кивнул, но по растерянному лицу сложно было понять, не напутает ли чего. Диссоно махнул рукой и открыл дверь, ведущую в коридор и снимаемую ими комнату. Было бы мерзко, если бы их ограбили, пока они оба бросили всё, чтобы зализать свои раны, но у него не было сил, и он решил понадеяться на "авось".

— Садись сюда.
Усадив Алвирда на кровать, Диссоно набрал воды из кувшина в плошку, замочил там несколько трав, выданных ему по экстренному запросу, и до кучи вылил половину флакона целебного зелья. Кто бы что говорил, а наружное применение было не хуже! Разложив перед собой всё необходимое, он бросил коротко: "Жди, нагрею нож!" - и вышел из комнаты.

Последнее Слово осталось ждать хозяина в углу комнаты, цепляя взгляд своим потемневшим от запекшийся крови лезвием. Алвирду казалось, что и во всей комнате теперь видал едкий запах железа и пота. Едва дверь за Диссоно закрылась, спина мужчины сгорбилась, будто под весом тяжелого груза, и он устало потер ладонями перепачканное лицо, прогоняя кемор, и кое-как снял с себя верх.
Нетрудно было догадаться, зачем Диссоно понадобилось греть нож, но он, привыкший к подобным процедурам еще со времен военной службы, не боялся того, что ему предстоит. Куда больше изнуряло не прекращавшееся головокружение и неодолимая сонливость.

Дис вернулся вскоре с подносом и походным разогретым ножиком на нём. Ощутимо сильнее прихрамывая, он не выказывал ничем того, что обезболивающее действие зелья могло пройти за эти пару часов. Приказным тоном он велел Алвирду повернуться боком и терпеть.
— Прикуси полотенце, если нужно, — валенсиец сел позади него, чтобы вынуть древко чётко в направлении, в каком вошла стрела, и подождал пару секунд, — Готов? Раз... Два...

Вдохнув поглубже, Хардман закрыл глаза и стиснул зубы.

Стрела плотно вошла в тело и боль от того, как выходило из плеча древко продлилась на секунду дольше, чем должно было. Хлынул новый поток крови. Диссоно сжал сердце в кулак, посадил чувства на замок и прижал к ране раскалённое лезвие. Запах жареной плоти заставил желудок скрутиться и упасть куда-то на дно таза. Еще одна секунда невыносимой боли, и мучитель потребовал поднять руку. Сделанный заранее компресс, холодящий кожу, лёг спереди и сзади сквозной раны.
— Придержи.

Алвирд не кричал. Спрятав исказившееся от боли лицо под темными патлами, он свесил вниз голову и покорно дождался, пока стрела выйдет наружу, вновь разорвав уже успевшую немного зажить плоть. Новый поток боли, отозвавшийся алыми всполохами в налившейся сталью голове мечника, когда раскаленное лезвие прижгло кожу, вызвал крупную дрожь в его широких плечах. Короткие ногти впились в ладони, глаза защипало от соли.
Выдержав пытку огнем, Ал облизнул пересохшие губы и судорожно выдохнул. Плечо ныло невыносимо.
— Как... твоя нога? — спросил он наконец-то севшим до хрипа голосом, коснувшись примочки у ключицы.

— Никак, Ал. Не спрашивай. Я займусь ею после, — бинт туго лег поверх, —  убери руку...
Перевязка затянулась. Несколько раз Дис не мог приладить конец, но в конце концов стал доволен результатом и приник губами к шее сзади.
— Всё. Выпей зелий, оставь мне штуки две и ложись отдыхать. Ты молодец...

— Я не стеклянный, Дис, — янтарные глаза проницательно взглянули на валенсийца через плечо, — Покажи мне ее.
От пропитки компресса кожу щипало, и боль никуда не делась, но кровь перестала покидать тело Алвирда, и теперь он упрямо желал убедиться, что Диссоно тоже в порядке.

Дис улыбнулся успокаивающе и тепло, но только глаза Ала продолжали буравить его, заглядывая в самую суть, и выражение лица парня поменялось: улыбка стала виноватой, болезненной даже. Он потянулся к почерневшему лезвию ножа.
— Я последний раз схожу с ним, обеззаражу ещё раз. Думаю, там есть пара волдырей, чтобы вскрыть.
Отпустив мужчину, он снова тяжело встал и, подволакивая ногу, направился к двери.

За время, пока он отсутствовал, воин стянул с себя оставшуюся броню и сапоги, потратив на это куда больше времени, чем обычно требовалось, и сложил все прямо на комод в самом дальнем углу комнаты. Ему все еще казалось, что все вокруг, включая его самого пропахло кровью. Возможно, так оно и было, но сил на то, чтобы обмыться и застирать вещи не оставалось, а потому, сделав это, он снова тяжело рухнул на край кровати, намереваясь дождаться Диссоно и лечь уже с ним.

Второй капитан объявился незаметно, когда Ал почти провалился в дрёму, и стал сигналом для пробуждения. Тело его тяжело опустилось рядом. Дис снял сапог с здоровой ноги. Рядом на полу он поставил тазик с холодной водой, горячий нож был на подносе и ждал своего часа. Парень сидел перед ним бесконечно долго, набираясь сил, чтобы снять и второй сапог, который, вместе с тряпкой, намертво сел на ногу.

— Остынет ведь, — заметил Алвирд и, склонив голову, попытался заглянуть парню в глаза.
Неужто трусит..? Или боится увидеть, что там, под сапогом?

— Это не так важно, главное что риска заразиться нет, — тихо сказал Диссоно, не поднимая взгляда, и в одну секунду решительно стиснул зубы и, морщась, стянул сапог. Как он только не издал звука оставалось загадкой, но Алвирд видел, как из перекошенного рта хассашина вырвался беззвучный стон. За долгое время он впервые видел его столь уязвимым. Тряпица упала на пол, раскрывая взору уродливый ожог, а Таллам откинулся на руки назад, тяжело дыша. У него немедленно подскочила температура. Мужественно вытерпев весь путь до Тариффы, сейчас он расплачивался за те мгновения, когда нога тёрлась о бока лошади, принимала на себя вес мальчишки или просто участвовала в ходьбе. Его рана не была опасной, но как же неприятно она выглядела! Ожог был обширным, и Диссоно угадал, когда предполагал, что пара пузырей на нем все-таки вздуется. Вот только один из них лопнул от простого трения и вскрывать уже было нечего. Сволочь болела, располагаясь прямо на щиколотке рядом с выпирающей внутренней косточкой.

"И правда, зачем нужен раскаленный нож при лечении ожогов..?" - подумал Алвирд. Видать, совсем мозги размякли от этой жары. Наоборот ведь, стоило сунуть нож в холодную воду, чтобы еще больше не повредить обожжённую кожу. Помотав головой, чтобы наконец-то взбодриться и взять себя в руки, Поспешив сделать это, воин вооружился инструментом и сел на пол перед Диссоно. Он осторожно взял его больную ногу за пятку и поставил себе на колено, чтобы получше осмотреть ожог. Тихо выдохнул.
На когда-то гладкой бронзовой коже, к которой он еще недавно прижимался губами, оставляя горячие поцелуи, едким пятном расползся уродливый след. Хуже всего было то, что к коже, слегка влажной от выступившей сукровицы, прилипли кусочки ткани, которые обязательно нужно было извлечь во время обмывания. Алвирд не понаслышке знал, что процесс этот может быть весьма неприятным и, что хуже всего, долгим.
— Ты ведь захватил заживляющую мазь?

Диссоно раскрыл полученную в лавке баночку, которую захватил в спешке, и продемонстрировал Алвирду.
— Ты можешь отдохнуть. Кажется тут и делать нечего, мазь только нанести, а с этим я справлюсь, — сказал парень и посмотрел на закоптевший сапог, который удивительным образом пережил маслянистый взрыв, хоть и не защитил своего владельца достаточно.

— Ее бы очистить и обмыть.
Не став предупреждать Диссоно, чтобы тот не успел испугаться, Алвирд проткнул острым концом ножа сначала один крупный волдырь, потом второй, который нашел, и тут же почти невесомо коснулся их смоченной в холодной воде чистой тряпицей.
— Так вот... можешь не смотреть.

Дис зажмурился и посмотрел наверх, промычав от неожиданной боли. Чёрт, черт!.. Алвирд без единого крика вытерпел своё испытание, но он, даже приложив значительные усилия, не смог сдержать рвущегося наружу скулежа. Лучше бы и у него была эта несчастная стрела!

— Можешь ныть сколько влезет, только не дергайся, — грозно глянув в сторону Диссоно, Ал покрепче сжал его пятку и принялся, не торопясь, избавляться от грязи и кусков ткани, сразу же омывая очищенные участки холодной водой.
Процесс этот был действительно небыстрым, но лучше уж поосторожничать, чем позволить ране загноиться. Ожоги и без того заживали долго и неприятно.

Диссоно терпел как мог, всеми силами удерживая себя от того, чтобы не вырываться из рук более опытного в полевых ранениях воина, и ему было почти что стыдно перед ним за свою слабость. Пустить всё на самотёк, облившись зельями и обмазавшись мазями, звучало не в пример лучше. Погруженный в свои мысли, валенсиец не сразу понял, что новых болезненных прикосновений не последовало, а ногу теперь бережно покрывают мазью чужие пальцы. С губ его сорвался шумный выдох.
— Всё позади, а?.. — выдавил он с улыбкой.

— Да, — подтвердил Алвирд, и, наложив бинт на пострадавшую щиколотку, надолго прижался губами к острому колену, — Менять повязку нужно будет каждый день. И не ковыряй ничего больше.
Вся эта возня с ранами невольно напомнила ему тот самый день, когда Диссоно с командой заступился за его "Гекату" в перестрелке против двух боевых фрегатов Акиля, а потом Хардман и гоблинша Тула зашивали его подранное в схватке бедро. Закрыв глаза, он опустил голову на ноги любимого и обнял руками крепкие икры. Война, пропахшая кровью и гниющими телами, сделала его если не совсем невосприимчивым, то, по крайней мере, сдержанно-равнодушным к чужой физической боли, но теперь, позаботившись о ране, он мог позволить себе проявить сострадание.

— Я не о том, но о всей этой эпопее. Мы сделали это, — Диссоно радостно выдохнул, чувствуя как его уже начала окутывать тяжёлая усталость, — особенно если нас не разграбят, пока мы в таком состоянии. Как думаешь?

— Лошади там так и остались? — Ал не взглянул наверх, но парень мог заметить, как опустились его брови.
Отпустив Диса, он медленно поднялся на ноги и, не глядя, натянул первую попавшуюся рубашку и свободные штаны. Вроде бы что-то из этого было и не его вовсе.
— Я пойду проверю, ладно?

Брови Диссоно поползли жалобно наверх, губы поджались. "Ну вот..." - подумал он - "Рано. Нужно было отвести их по-нормальному а не это вот всё... Рано расслабил булки!" Но сил уже не было.
— Пф-ф... хорошо. Сходи. Я буду тут.

Пообещав Дису, что он скоро вернется, Алвирд покинул комнату и трактир так расторопно, как мог в его состоянии.
У него тоже уже не было сил ни на что, и от перспективы оказаться снова под солнцем, плечо, как ему показалось, заболело еще сильнее. Но Дис прав... Если с этой треклятой рудой что-нибудь случится, он просто на стену полезет, не иначе! Этому мальчишке хорошо бы действительно отработать свои деньги... Хотя вроде бы Зеккоя уверила их, что для остальных ремесленников такая руда не несет большой ценности, но ведь в седельных сумках была не только она одна!

Оказавшись на улице, он больше не увидел Ахону Кирос или кого-то из окружавших её людей, как не увидал и их оставленных без охраны коней. Матерясь себе под нос, воин отправился к конюшням и уже издалека вроде бы разглядел знакомый обеих лошадей в загонах. Конюх тоже его заприметил и выжидающе уставился на перевязанного мужчину. Видать, Алвирд выглядел так жалко, что сердце у суина дрогнуло, и он вышел ему навстречу, поставив на землю ведро с водой, и крикнул:
— Путник, ваши лошади здесь и в порядке, а седельные сумки Зеккоя забрала. Сказала, что нечего добро тут с ними оставлять, кабы не позарился никто! Так что они у неё на сохранении, можешь быть спокоен! Никуда она их точно не денет. А уж о Бароне я позабочусь...



Алвирд, остановившийся на полпути к конюшне, вытер взмокший лоб и, отдышавшись, махнул здоровой рукой суину.
— Спасибо, друг! — он, подволакивая ноги от усталости, бледный и с выглядывающей из-под широкого ворота рубашки повязкой со следами свежей крови, подошел ближе, и Муам Мант наконец-то увидел кошель, зажатый в тяжелом кулаке, — Сколько я тебе должен? За двух.

Алвирд рассчитался с конюхом, который взял с него ровно столько, сколько и в прошлый раз, и отпустил с миром. Воин же направился прямиком домой, рискнув довериться своему чутью относительно моральной ответственности мастерицы. Проще говоря, ей он доверял достаточно, чтобы не завалиться в кузню в полуобморочном состоянии и тут же не потребовать назад все их добро.

Когда он вернулся в таверну после своего короткого забега, то обнаружил, что Диссоно сидел на кровати ровно в той позе, в которой его оставили, разве что в руках его была кружка чего-то горячего и вкусно пахнущего.
— Ал, нам принесли горячий шоколад, — он кивнул на столик рядом, где мужчину дожидалась ещё одна кружка, — Ровно как ты выскочил, пришла эта милая официантка и оставила его тут.

— Шоко... А ты что не спишь то?
Замученный взгляд Алвирда только бегло скользнул по кружке, источавшей аромат сладкого, остановился на парне, замершего, словно статуэтка, и снова вернулся к напитку. Моряк разделся, поспешно избавившись от прилипшей к телу одежды, и рухнул на постель рядом. Обычно он был довольно равнодушен к сладкому, но в этот раз не побрезговал и выпил, то ли рассудив что шоколад - слишком дорогое удовольствие, чтобы так им разбрасываться, то ли чтобы просто немного взбодриться. Выдув примерно половину и с неприкрытым удовольствием облизнув губы, он протянул свою кружку Диссоно, которому, он знал, сладкого всегда было мало.
— Хочешь еще?

Дис качнул головой, забрался на кровать следом за Алвирдом: закинул сперва одну ногу, потом вторую - и допил свою кружку. Напиток и правда странно бодрил, но желание спать никуда не пропало. Скорее, оно будто бы стало более здоровым. Диссоно гадал, был ли напиток зачарованным, или виной тому была его неестественная тяга к сладкому. Он облизнул губы и улыбнулся Алвирду одними глазами.
— Нет, допивай ты.
Когда пустая кружка оказалась на прикроватной тумбочке, а не в руках, тело его облегченно сползло вниз, растекаясь по подушке и простыни.

Кивнув, Ал, смакуя, выдул оставшуюся половину и поудобнее устроился в постели. От соприкосновения с горизонтальной поверхностью мышцы будто бы загудели приятной телу усталостью, но плечо тут же обожгло болью. Кажется, некоторое время он не способен будет спать на спине и левом боку...
Солнце наконец-то начало понемногу скатываться за налетевшие откуда-то со стороны Серендии облака, потушив яркую полоску света, пробивавшуюся сквозь ставни, и комната погрузилась в приятную полутьму. Могло даже показаться, что стало немного прохладнее. Моряк придвинулся ближе к лежащему рядом Диссоно, коснулся поцелуем его плеча, оставив широкую ладонь на груди, и наконец-то позволил себе немного расслабиться. Все эти часы он пребывал в постоянном напряжении, словно натянутая стрела, и едва глаза его закрылись, сон тут же объял Алвирда уютным мягким одеялом.

Двое проснулись уже утром от наступившей в комнате жары и голода. Лечебный сон израсходовал силы, которые теперь нуждались в подпитке, желательно чем-нибудь мясным.
Нога Диса поживала неплохо. Надо было ожидать, что еще пара зелий и покой излечат совсем излечат рану, и от повреждённой кожи останется только намёк.

Алвирд, которому явно было мало этих нескольких часов беспробудного сна, еле оторвал лохматую голову от подушки и подслеповато уставился на закрытое ставнями окно. Его медленные, как сонные мухи, мысли витали вокруг двух вопросов. Первый: "Который сейчас час..?".. И второй: "Какой гений додумался сделать гребаную резьбу в этих гребаных тариффских ставнях?".
Мужчина потер покрасневшую щеку со свежим отпечатком подушки, выбрался из-под одеяла и свесил вниз ноги. Во сне повязка, которую Диссоно так заботливо накладывал накануне, ослабилась, и компресс затерялся где-то в постели, а бинты окрасились в свежие пятна крови. Но боль уже не так сильно беспокоила воина, хотя он чувствовал, что даже мощные алхимические зелья и мази не избавят его от еще одного шрама. Возможно, ощущение это было ошибочным.
— Доброе утро, хабиби, — обернувшись, Ал склонился к вытянувшемуся рядом валенсийцу и мягко прижался поцелуем к его губам.

Конечно, никакие раны не могли остановить их от утренних ласк. Диссоно легко ответил, прижавшись к мужчине, и огладил его бока. Ладони проделали путь по спине к шее и почесали у затылка, запутавших в длинных прядях волос. На лице Диссоно мелькнула улыбка, а затем сменилась признаками вчерашнего тяжелого дня.
— Во рту пересохло... Ты в крови. А где... — сев в кровати, он заозирался, и увидел компресс тут же рядом. Валенсиец нахмурился, — Перевяжем тебя заново.

— Все в порядке, — поспешил заверить его Хардман и осторожно коснулся выглянувшего из-под бинтов участка заживающей обоженной кожи в подтверждение своих слов, — Видимо, ночью вертелся, но сейчас все хорошо. Затянуло вроде.
Алвирд еще раз поцеловал парня в губы, тихо радуясь тому, что эти две царапины - единственная плата за их неосторожность. Случись все немного иначе, они могли бы и вовсе не добраться до этой пыльной комнатки со скрипучей кроватью.
— Я принесу воды. Тогда и перевяжем, — взгляд медовых глаз бегло скользнул по пострадавшей лодыжке Диссоно, — И тебя тоже.

Он кивнул в ответ и потянулся к кувшину на столе.
Тем временем Алвирд сходил за водой, и уже с ней оба умылись, стали приводить себя в порядок после вчерашнего и обновлять бинты. Дис сменил свои сапоги на обыкновенные одолженные в трактире тапки. На завтрак, который близился к обеду, подавали разогретую кашу с сухофруктами, и оба от голода набросились на еду так, что уже через пару минут пришлось просить добавки. Шутка ли, целый день во рту маковой росинки не было!
От жары снаружи застрекотали сверчки, люди спешили завершить дела, чтобы прерваться на полуденный перерыв. Вот и двоим пришлось решать, чем заняться.
— Прогуляемся к Зеккое, Ал? Нужно же забрать наши вещи и узнать, как там с рудой.

— Я бы еще зашел к Кирус. Стребовал бы плату за мальчонку, а заодно проверил бы, как он там, если, конечно, она уже не упрятала его под свое крыло. Сколько мы пробыли в Тариффе, а я и не догадывался, что она может чему-то радоваться так искренне, как радовалась его возвращению.
Оказавшись на свежем воздухе, Алвирд тут же поспешил отравить его табачным дымом. Вытолкнув его из легких, словно дракон, он, щурясь, обратил взгляд к чистому лазурному небу. Перистые облака медленно ползли со стороны запада, время от времени закрывая собой солнце и давая всему живому возможность отдохнуть от жалящих укусов его лучей.

— Тогда давай всё же сперва за вещами, чтобы было куда сгрузить плату за мальчика.
Пахло нагретой кровлей, а из одного из зданий доносились приглушённые бодрые повторения учеников на непонятном для обоих воронов языке. Под ногами путались невесть откуда взявшиеся гуси, которых увлеченно куда-то гнала озорница шай. Обождав, пока этот бедлам пройдёт мимо них, Диссоно и Алвирд подошли к порогу мастерской. По ту сторону мастерской, во дворике, видимо, во всю велась работа и в голубое небо поднимался столп дыма.
Не зная, как и обойти дом, Диссоно постучался, да погромче.

— Открыто! — зычно крикнул им женский голос откуда-то с другой стороны дома, — Идите насквозь!
Дис повернул ручку двери, и та легко поддалась, впустив их в полумрак магазина. Все ящики в стеллаже были задвинуты и закрыты, но на одном из столов царила настоящая неразбериха. Все было завалено инструментами и расходными материалами. Пахло припоем и какими-то алхимическими реагентами. Печати вокруг напоминали, что гости имеют дело с зачаровательницей.
Дверь наружу была распахнута, откуда слышались ритмичные частые удары по металлу. Сама мастерица была там, вытягивала в тонкий длинный прут мягкую податливую серебряную руду. Рукава на ее одеянии отсутствовали, и на предплечьях отчётливо видны были колдовские татуировки-символы, которые вспыхивали чёрным дымом при каждом ударе.

— Утро доброе, мадам, — поприветствовал ее Ал, опершись о косяк двери здоровым плечом, — Работа спорится в руках умельца?
Заглядевшись на необычные узоры на сильных руках хозяйки мастерской, он не сразу обратил внимание на окруживший их творческий беспорядок, но уже через пару секунд внимание его сместилась к зачарованным печатям и инструментам мастера. В тесном дворишке и без того воняло раскаленной сталью и чем-то очень специфическим, поэтому Алвирд поспешил убрать трубку.

— Доброе, Зеккоя, — поздоровался и Дис.
Смуглая сильная женщина вновь опустила прут в очаг. Огромная печь с самостоятельно раздувающимися мехами, работала на полную, создавая дополнительное тепло в жарком климате Тариффы, но на блестящем от пота лице мастера отразилась улыбка. Сняв одну из рукавиц, она протянула горячую руку и пожала обоим мужчинам.
— Доброе-доброе. Застали посреди работы, а я так надеялась её сделать к обеду. Вы, ребята, вчера всю деревню на уши поставили, не слышали? Небось отлёживались и зализывали раны?

— Ну да, как видишь, —  Ал простодушно улыбнулся в ответ и похлопал себя по бинтами на груди пониже пробитого плеча, покрасовавшись немного своими боевыми "трофеями", — Но на нас то все заживает быстро, як на собаках. Суин, что у вас конюшней заправляет, сказал, что ты забрала наши вещички. Ну как, много удалось нарыть то?
Улыбка женщины, столь приветливая и искренняя, и ее крепкое рукопожатие отбили у моряка всякое желание "выкать" и дальше.

— Порядком. С ночи затопила печь, так всё ещё плавится, — радостно сказала она, но потом её голос стал чуть тише и спокойнее, можно даже сказать печальнее, — Н-нда... повезло вам. Кажется, это одни из последних подобных изделий, что я изготовлю в ближайшее время. Ну да ладно. У меня есть кое-что для вас, ждите тут.
Подмигнув Дису, смотрящему во все глаза на её татуировки, она отошла в дом. Ей понадобилось совсем немного времени: видимо, взяла что-то со стола. Послышался звук отодвигаемого стула, стук чего-то о прилавок, и она снова вышла к ним с небольшой пилочкой, рассматривая что-то в руке. Диссоно и Алвирду Зеккоя протянула по две заготовки из красного воска в виде колец, и Диссоно уставился на свою ладонь с неработающей головой:
— Примерить?..
— Да, примерить, и сказать, как сидит на пальце, и как вам дизайн. Обычно я смотрю на клиентов и придумываю изделия специально для них. Я увидела ваши татуировки на руках, и ну... Это стало источником вдохновения.
Зеккоя кивнула на колечко в руках у Диса.

Повертев в руке восковую заготовку, Алвирд надел кольцо на безымянный палец левой и сжал руку в кулак, чтобы понять, насколько хорошо оно село.
— Идеально! Да у тебя глаз-алмаз!
Шинка кольца пришлась точь-в-точь в пору - не жала, но сидела достаточно плотно. Ал потряс рукой, проверяя, не сползет ли оно к костяшке и, окончательно убедившись, что все в порядке, снял и протянул обратно Зеккое.
К сожалению, по этому куску воска ему сложновато оказалось понять, какой внешний вид решила придать изделию мастерица.
— А что за идея то? Надеюсь, ты не выбила на них эту надпись, — криво усмехнувшись своей догадке, моряк снова отошел к двери, чтобы не мешаться под ногами у женщины.
Кажется, это предположение вызвало в нем беспокойство, но, с другой стороны, едва ли зачаровательница смогла бы запомнить эти закорючки.

— Моё сидит не очень плотно, — сообщил Диссоно, покрутив своё на пальце, — слишком просторно.
Зеккоя приблизилась к нему и взяла его ладонь в свою, а потом сняла колечко.
— Хм... хорошо. Сейчас исправлю.
Из ниоткуда в её руках появилась тонкая леска, которой она шустро распилила шинку. Сосредоточившись на чём-то, она вызвала дым из своих татуировок, чтобы спаять его заново, и воск немного подтаял, а затем накрепко застыл. Мастерица сменила леску на напильник и стала спиливать образовавшуюся внутри колечка неровность.
— Я не знаю этого языка, всё равно бы не запомнила. У колец немного сквадраченное сечение и тонкий узор по краю. Могу показать рисунок, на воске это, пожалуй, сложно увидеть, — ответила она, сдув белёсую крошку и пыль с колечка. Оно вновь перекочевало в ладошку Диссоно, — Ещё разок. Теперь должно сесть.
Воск был холодным, как лёд, что удивило мужчину, но когда он вновь примерил кольцо, оно село, как влитое. Встряхивая руку для проверки, он повернулся к ней:
— Где заиметь такие же крутые татухи?
Диссоно не удержался от улыбки, когда возвращал ей теперь уже подогнанный прототип, и женщина ответила ему тем же. Польщённая, она подняла руки вверх и развернула ладони, показывая со всех сторон запястья.
— Такие? Мне набивал по моему эскизу один укуренный гоблин по имени Четни сто лет назад, когда был тут проездом, а потом их мне моя бабка обновляла специальными чернилами раз десять, чтобы я могла получить колдовскую силу. Главное что здесь есть определённые элементы, которые создают заклинание... я просто разместила их так, чтобы они выглядели стильно.

— Укуренный гоблин? — Алвирд вскинул брови и заулыбался, — Надо же, нам ведь тоже бил их один маленький сморщенный укурыш из Валенсии... Как его там... Палас? Половик? Ковер, во! Ну и словечки у него были, истинный шакатовец. Не он ли тут у вас пробегал..?
Моряк задумался о том, насколько велика вероятность того, что и им с Диссоно, и Зеккое бил татуировки один и тот же эксцентричный мастер, и о том, насколько гоблины вообще отличаются друг от друга как внешне, так и внутренне, и все же пришел к выводу, что таких еще поискать...
— Весь еще исколотый такой, что твоя подушка для булавок.  Ну верно он!

— О да! Он ведь мне очень рекомендовал что-нибудь проколоть. Он тут бывал позже, и кажется, я слышала, что его зовут как-то так, — женщина на мгновение задумалась, но затем щелкнула пальцами и закивала, — Вот на левой руке у него змея переходит в корни дерева, да? Он любил рассказывать, что это его первая тату по своему эскизу.
Тут закивал уже Диссоно, подтверждая:
— Ну точно он. Как тесен мир, Ал! — основательно развеселившись, он наконец решил перейти к делу, — Кольца сели хорошо, Зеккоя, так что у нас выходит по оплате? Мы можем рассчитывать на бонус?
Дис, следящий за девушкой, заметил, как не сразу она улыбнулась, будто нехотя.
—А-ага. Уговор есть уговор. Вам пришёлся по душе Вольфрам? Это тот дракон с рубиновыми глазами, — после пояснения Дис поддакнул, и она продолжила, — К вечеру будут готовы оба кольца, тогда и заберёте. Ваши вещи сейчас под рабочим столом, все, кроме руды. Ко мне добежал мальчишка и очень путано сказал что и как, но я допыталась от него, что никто не поставил лошадей, и решила, пусть лучше сумки побудут у меня.

На лице Алвирда отразился искренний восторг. У этого дракона ещё и имя есть! Неужели Зеккоя и вправду не прочь расстаться с ним? Интересно, так же ли сильно он пришелся по вкусу Дису..? Он то видел блеск в его сорочьих глазах...
Отправившись на поиски их вещей, Ал много размышлял о том, как бы им решить, кому это кольцо достанется. И как бы так, чтобы наверняка ему...
Он быстро отыскал их седельные сумки там, где сказала Зеккоя, и на всякий случай проверил все содержимое. Мастерица не обманула их, все действительно было на месте, кроме мешка с рудой, которую мечник набрал со дна ямы.
— Благодарствую, Зеккоя! — сказал он, уже закинув сумки на свои широкие плечи, — И за работу твою, и за то, что посторожила наше добро. Не знаешь, где бы нам проведать Селвина и Гектора? Это те двое, с которыми мы прибыли. Мальчик с фермы Эхто и мужик, что был с ним, — моряк чуть нахмурился, — Диану эту, девушку, нам встретить так и не довелось... Но, может, староста и тем удовлетворится?

Женщина, вытерев со лба пот, вновь надела перчатки и взялась за прут, истончая его ещё больше. "Клац-клац-клац..." доносилось от молотка, но прямо в ходе работы она кинула на Алвирда взгляд и, сдвинув брови на секунду, ответила так же бодро, как стучал молот.
— У Ахоны узнавайте. Мужик этот явно не наш, но она нашла б куда его пристроить. Всё ваше на месте? Я не заглядывала в сумки.
Диссоно ответил первее Алвирда:
— Если б не ты, наверняка разворовали бы, — он похлопал по тканевому выпирающему боку с вещами и поправил ремешок, а Зеккоя улыбнулась на одну сторону. К влажному лбу снова прилипла чёрная курчавая прядка, — До вечера.
— Ага.
Женщина хмыкнула и нашла секунду, чтобы махнуть на прощанье рукой, и вновь сфокусировалась на работе, а Алвирд и Диссоно покинули мастерскую.


Дверь Ахоны была закрыта, однако из ставней на улицы глазел паренёк, уже знакомый обоим воинам. Он раскрыл глаза шире, заметив их двоих позже, чем они его, и нырнул куда-то за полупрозрачную шторку, пропав из поля зрения.
Дис немного удивился, забежал на крыльцо, перемахивая через ступеньку и постучался. Тишина была ему ответом, секунду, другую.
— А Ахоны нету. Она, наверное, где-то дела делает. Это Селвин... — ненадолго мальчик притих. Дис переглянулся с подоспевшим к нему Алвирдом, когда Сел снова подал голос и спросил, — Вы ко мне, проведать? Староста Ахона сказала отлежаться, вы ж ей не расскажете что я по дому шарюсь?

— Здравствуй, Селвин! — бодро поздоровался темноволосый ворон с бородой и попытался заглянуть за светлый тюль шторки, где прятался мальчик, — Своих не выдаем! Мы только хотели удостовериться, что ты в порядке. Перед отъездом.
Алвирд приложил ладонь "козырьком" ко лбу и хорошенько прищурился, стараясь разглядеть парнишку за оконным стеклом, но дневной свет снаружи помешал ему разглядеть то, что внутри. Он сделал пару шагов назад и сунул руки в карманы.
— Но если староста наказала тебе не выходить из дома, пусть так. Не подскажешь только, где бы нам её найти?

— А... — немного разочарованно сказал парень. Он ненадолго замолчал, но всё же ответил довольно тихо, — Ахона скоро должна вернуться сюда. Придёт проведать, пью ли я зелье. Может, у алхимика... не знаю.
Дису послышались странные нотки в голосе паренька, и он посмотрел обеспокоенно на Алвирда, а потом назад, на дверь.
— Ты точно в порядке?
Мальчик немедленно ответил ему:
— Да. В полном. Волноваться не о чем. Просто... Просто вы там берегите себя, ладно? И спасибо.

— Непременно, — пообещал моряк, улыбнулся и махнул рукой, не уверенный в том, что кто-то его вообще видел по ту сторону окна, — Не забудь отправить весточку родителям о том, что ты в норме. Они, наверное, волновались за тебя побольше всех деревенских вместе взятых.
Сказав это, Хардман тронул валенсийца за плечо, позвав за собой, и поспешил сойти с чужого крыльца, пока соседи не начали к ним присматриваться.
— Как твоя нога, Дис? — спросил он, когда они уже неспешно шли через главную улицу в сторону лавки алхимика, — Как скоро, по-твоему, мы сможем уехать?

— Хоть сегодня, хотя-я... лучше завтра, — чуть подумав, выдохнул в небо Диссоно, — И моя нога пройдёт и плечо твоё. Так что коли не выгонят, отлежимся ещё немного.
Они оба стали уже уставать от жары. По вечерам в Тариффе ещё было терпимо, даже приятно из-за близости к воде, однако, когда не было ветра, полдень терпеть было сложно.
У самого дома ратама они уже оба начали лелеять надежду о том, что Ахона задержалась со своими делами и не ушла куда-нибудь еще. Ал постучался трижды.



— Открыто, входите, — пророкотал знакомый голос алхимика.
Внутри в рабочей обстановке у алхимического стола они застали самого Ис Фэя и старосту.
— С пробуждением, — пожелала им староста, а алхимик ограничился взмахом руки.
— За зельями лечения? Есть ещё немного... — сказал он, чуть подумав, а Ахона непроницаемо посмотрела на них.
— Полагаю, Фэй, они ко мне.

Алвирд приветственно кивнул и отошёл в сторонку, решив дать старосте закончить дела, прежде чем начать донимать ее новыми расспросами.
В забитой нагретыми солнцем склянками лавке алхимика, казалось, было ещё жарче и душнее, но, по крайней мере, они были в тени, и саднящее болью плечо, перемотанное двумя слоями бинтов, не так сильно припекало. Даже с перевязкой мечник чувствовал как шипит свежий рубец на коже от солёного пота, которым он обливался каждую секунду, проведенную под солнцем.

Разговор опустился до шёпота, но и Алвирд и Диссоно, кажется, мало что поняли бы в нём, даже если он был громким. Хотя долетающие до них обрывки были тревожными.
Ахона замолчала и отвернулась от алхимика, вернувшись к книгам, полистала их и захлопнула одну за другой, заложив листами бумаги, сложенными вдвое.
Достав с подставки алхимика один флакон, она понюхала содержимое и собрала с собой, и наконец после этого повернулась к мужчинам.
— Ваша помощь неоценима. Мало того что у вас получилось спасти моего ученика, они вместе с Гектором принесли мне ценные сведения о том, что же там происходит. Я заплачу вам как обещала, и ещё этот рабочий обязался как-то вас вознаградить, если вы с ним встретитесь в трактире. Кажется, ему нашли там временный приют, прежде чем он отправится домой.
Из груди её вырвался вздох, и она присела на край стульчика, стоящего у окна, пока ратам, гремя пробирками, прибирал рабочее место. В воздухе пахло чем-то ржавым, но запах быстро уходил в щель окна наружу, как по волшебству. Не обращая внимания на разговор, Ис Фей занялся своими делами, а потом и вовсе утопал в соседнюю комнату, бросив на ходу:
— Как уходить будете - дверь закрыть.
— Само собой, — кивнула Ахона ему и посмотрела на воинов перед собой.
Диссоно повернулся к ней и посмотрел на Алвирда. Так уж важно, что там с шахтами, если они могут просто забрать награду и пойти выпить чего-то прохладительного прямо сейчас? На лице его была сонливая усталость и равнодушие.

— А Берден то за что? Шахты то мы не отбили, работы ему не прибавилось, да и монет у этого бродяги не хватит не то что на благодарности, но даже и на то, чтоб оплатить собственное пиво, — моряк криво усмехнулся и махнул рукой на слова Ахоны о рабочем, а потом продолжил, — И все же хорошо, что он решил вернуться к семье. Как бы жена не бранила, а зуб даю, рада будет видеть его на своем пороге. А что до этой женщины, что с пацаном была, госпожа староста, боюсь, она пропала уж с концами, —  меж его бровей появилась глубокая складка, — По крайней мере, все на то указывает. Быть может, вы еще что найдете... Не похоже, чтоб она ему матерью была, но видно, что Селвину дорога. Переживает парень. Найдется ведь кто-то, кто позаботиться о нем?
Хардман ничуть не сомневался, что колдунье известна природа их отношений, но ему, в отличие от Диса, было интересно чуть больше узнать о храбром мальчугане, которого они достали из недр пещер, худющим и бледным, словно недокормленный котенок. Ему хотелось убедиться, что этот малый не останется один, даже если эта самая Диана в красивом платье никогда больше не порадует его своей широкой улыбкой.

— Не этот рабочий.. но после новостей Берден и правда решил покинуть Тариффу. Я говорю о спасённом вами мужчине. Гектор, кажется, — новость о том, что Диана, вероятно, уже не вернется из рудников, оставила тёмный отпечаток на лице Ахоны, но она продолжила, — Что же до Селвина, то я позабочусь о нём. У него не осталось родных. Переходя из рук в руки, он был ей как младший брат, а она ему - как старшая сестра. Вскоре он найдёт здесь покой.

— Ах этот... Ну да. Он тоже из ваших? — Ал кивнул и растерянно почесал затылок.
Он вспомнил о пучеглазом немом старике, которого они оставили позади (хотя вернее было бы сказать, что тот сам отбился и сбежал куда-то), но решил не расспрашивать о нем Ахону. Сказал только:
— Если планируете снова сунуться туда, знайте, что в лагере дикарей, что неподалёку от шахт, полно взрывчатки. И там бродит какой-то непонятный магический хрен, навроде шамана. Так вот...
Моряк сунул руки в карманы и покачался с мыска на пятку, припоминая, все ли сказал, и пришёл к выводу, что добавить ему больше нечего. Как следовало из слов Ахоны, Гектор уже поведал ей все необходимое, а о дикарях он, успевший побыть у них в рабах, знал куда больше, чем они с Диссоно. Кивнув самому себе, Алвирд снова обратился к Ахоне с волнующим всех вопросом:
— Когда мы можем получить награду?

Ведьма кивнула словам о взрывчатке:
— Селвин и Гектор много чего рассказали вместе про эти лагеря. Мы работаем над способом их остановить. Теперь, когда мы знаем, что в этом замешан Кальфеон и у нас есть доказательства, я уж напрягу стражей Алтиновы, чтобы они остановили это вторжение.
Староста захватила с собой в суму пару книг, флаконов и собралась на выход:
— Когда угодно. Давайте покончим с этим, чтобы я могла вычеркнуть это из списка дел. Следуйте за мной, Селвин хотел вас увидеть.

Путь группы снова лежал до дома старосты, но по крайней мере в этот раз оба мужчины были уверены в том, что их страдания на жаре вскоре завершатся.
— Зачем мы понадобились мальчику? — поинтересовался Диссоно, отвлекаясь от палящего солнца.
— Чувствовал необходимость поблагодарить, — просто сказала Ахона, а потом повернулась к нему, помедлила, но все же не стала говорить того, что хотела. На лице её отразилось переживание, и так же скоро исчезло.

— А при чем тут Кальфеон? — спросил Ал на ходу, едва удержав себя от желания схватиться за кисет, едва они вышли на свежий воздух.
Курить на такой жарище было просто невозможно, но привычка есть привычка, с ней сложно было бороться. Тем более, при упоминании Кальфеона воин заметно напрягся.
— Там не было ни одного алого знамени, хотя сходство этих кряхтящих свиней с кальфеонской солдатней сложно отрицать, — его голос приобрел стальные нотки, взгляд потемнел.

— Гектор рассказал о разговорах, которые подслушал от них. До сих пор мы не знали, что вместе с дикарями орудуют люди, и я стала расспрашивать... Это старая история под другим углом. Некоторые из минералов, добываемых в шахтах, служили для алхимического преобразования черных камней. Мы торговали с Кальфеоном, однако шахты были не очень хорошо защищены. Гектор рассказал, что, по-видимому, не только минералы были в этих шахтах. Магия шамана проложила тоннели ещё глубже, и они нашли там и сами чёрные камни.
Соваться на собственность Медии - чуть ли не начало новой войны, но они выбрали целью собственность Тариффы, а не Неруды Сена, и заручились поддержкой дикарей, которым отдают пенки, сами снимая сливки. Они прикрывались варварами и уничтожали свидетелей, но вас не удалось, слишком распустились. Стали назревать конфликты, полагаю.

Каблучки колдуньи застучали по деревянному крыльцу, но она задержалась там, ожидая ещё каких-нибудь вопросов, и добавила:
— Тот, кто стоит за этим, будет наказан. За наших людей, за тех, кого они взяли в рабство, и за причинённый ущерб.

Алвирд внимательно выслушал колдунью и мрачно кивнул, словно бы эта новость ничуть его не удивила, хоть на самом деле он еще секунду назад и подумать не мог, что история с захватом шахты может быть глубже обычного противостояния между племенами аинов.
— Вот оно как... Крысиная тактика. Некоторые идиоты считают, что со сменой власти в Кальфеон заместо военной диктатуры наконец-то пришло "справедливое" правительство, и войнам настал конец, но, помяните мое слово, мы все еще не раз увидим кальфеонских коршунов под своими окнами. Кто бы мог подумать, что они не побрезгуют союзами даже с дикарскими полудурками... Неруда Сен не может это и дальше игнорировать.
Увлеченный этим внезапным открытием, воин совсем забыл, что за тяжелыми дверьми дома старосты их все еще ждет маленький мальчик-сирота, который не имел никакого отношения к правительству двух государств и их политике, и более всего нуждался в отвлечении после всего пережитого.

— Именно так. Наш посланник прилипнет к нему как банный лист, и совместными усилиями с силами Алтиновы мы, надеюсь, выгоним их из Медии. Не важно, доставали ли они взрывчатые вещества для Кальфеона или для дикарей, мы покончим с этим.
Ахона обвела Алвирда взглядом, в котором читались уважение и благодарность, кивнула второму воину. Замешкавшись на секунду, она взглянула в сторону, как будто задумалась о чём то.
— Пойдёмте внутрь. Пусть парень скажет пару слов. Не знаю, что у него на уме...
Она не стала продолжать, хотя было видно что сперва хотела добавить что-то ещё. Неловкая с детьми староста, привыкшая решать совсем иные вопросы, Ахона пока что не была хорошей заменой матери для ребёнка, который оставался под её крылом, но, вполне вероятно, хотела ей стать. Отмахнувшись, она открыла ключом дверь.

Селвин лежал на кровати. Спасители его подметили, как смята была простынь от его беготни туда-сюда, и им померещилось, что и их разговоры были подслушаны, хотя парень действовал тихо и ничем не выдавал то, что в очередной раз вставал. В воздухе сильно пахло травами и бинтами. Запястья паренька были замотаны, и лодыжки, которые он обнимал тонкими руками, тоже. Тонкие руки прятали что-то под лёгкой простынью, которой он накрывался. Несмотря на его худобу и бледность, щёки расцветали румянцем, и жизнь била из него ключом. Он был просто рад пялиться в окно, и после того, что довелось ему испытать, даже от дневной жары ему было диковинно и хорошо.
Ладошка выскользнула из-под простынки, чтоб махнуть вошедшим.
— Привет, Ахона. И вам тоже. Я... забыл как вас...
Рядом с кроватью стоял лишь один стул, и староста, поздоровавшись в ответ, махнула на него рукой.
— Алвирд и Диссоно, — ответила она, удивив по меньшей мере Диса. Тот и не представлял, что она откуда-то помнит или знает их имена, — только недолго. Они очень устали.

Алвирд приветственно поднял руку и незаметно для Ахоны заговорщически подмигнул пареньку. При виде его горящих глаз и улыбчивой мордашки воин и сам расцвел и заулыбался. Отрадно было видеть, как бледный худющий, словно недокормленный щенок, мальчуган встает на ноги. Кто знает, что было бы с ним, если бы не они...
— Здорово, Селвин. Как твоё ничего? — мужчина снова протянул ему свою широкую ладонь для рукопожатия.

— Очень даже чего, — скромно ответил паренёк, подав ручку. А затем, после Ала, и Дис ему её пожал, и он совсем обрадовался, заёрзал, — я вот... ненадолго...
Растерявшись, паренёк порыскал в кровати и даже поднял простынку. Такой резкий и активный, что Ахона, стоящая рядом, вздохнула. Когда Диссоно обернулся на неё, то увидел, что она улыбается, и хмыкнул. Когда же он вернул свой взгляд, то увидел, что мальчик сжимает что-то за спиной. Он, в отличие от Алвирда не заметил, как мелькнула в руках какая-то серая бумажка. Самокрутка что ли?..
Селвин не замедлил обратиться к бородачу и его песчаному приятелю:
— Выбирайте, в левой или в правой руке.

— В левой, — тут же предположил Алвирд и с интересом склонил голову, гадая, что приготовил им мальчуган. Ну пусть не самокрутка, но наверняка какой-то детский подарок... Он быстро глянул на Ахону, молчаливо спросив, можно ли его принять.

— Левая... — одновременно с Алвирдом произнёс Диссоно. Ахона и бровью не повела, а Дис хмыкнул.
Паренёк задумался, а потом просто раскрыл руки. На левой ладони лежал сложенный из бумаги лебедь, а в правой — из более грубой бумаги серый носорог. Лебедя он протянул Алвирду со словами:
— Ты был быстрее.

Ал взял фигурку, внимательно рассмотрел на ладони и цокнул языком.
— Красота. А мы в щенячьи годы только и могли, что ядра из говяжьего навоза лепить. Это ведь хосейское искусство? Как бишь там его..? — он попытался вспомнить какие-то названия из книг Арчибальда по истории культуры народов той далёкой стороны, но так и не смог.

— Матушка оттуда была, — удивился Селвин и смутился, — но я только этих и помню как делать. Коробочки ещё умею. Только "искусством" бы не называл, так, игрушки же...
— А чего двух лебедей не сделал, — ворчливо вставил Дис свои две копейки, — если уж носорог тебе меньше нравится?
Мальчик пожал плечами и простодушно протянул руку:
— Не нравится, отдавай. Я тебе могу попозже прин... — покосившись на Ахону, он покашлял, — если мне разрешат выйти... То я мог бы через час принести другого, лебедя.
Ахона покачала головой:
— Нет, но кто-нибудь отнесёт.

Дис подумал и уже протянутого назад носорога всё равно поспешил присвоить себе. Селвин только рад был и разулыбался как-то по-особенно довольно. А Диссоно тут же приметил это:
— Торгаш растёт. Хитрый какой, назад ему подавай... Нет уж. Я, можно сказать, самую ценную награду за все страдания получил, а ты - отдавай! Всё, — Диссоно, теперь уже с большим довольством, покрутил фигурку в руке, — Поставлю в каюте, будет напоминать мне Алвирда. И приключение с тобой, парень.
Дис оскалился сперва второму капитану, а потом и парнишке.

— Ты меня что, носорогом назвал только что? — по-смешному раздув ноздри, Ал пихнул валенсийца плечом, а потом ласково потрепал мальчишку по темным волосам, — Спасибо, Селвин. Ты смотри, балуй поменьше и старосту слушай. Глядишь, тоже магом станешь. Вернемся сюда через пару годков, а ты нам живых таких подгонишь... Ну чтоб летать могли. И бодаться, — он снова широко улыбнулся и подмигнул.

— Хорошо, Алвирд! И тебе, Диссоно. Я рад, что вы пришли именно в мою шахту.
Парень картинно шмыгнул носом, и снова разулыбался, не выдержав долго гримасничать.
— Этому магу пора отдыхать, — проворковала Ахона, — энергии невпроворот, значит завтра уже на ногах будешь.
Староста, отошедшая ненадолго во время вручения награды мальчишки, вернулась с полным кошельком денег:
— Это ваше. Заслуженно. Идите отдыхать теперь. Секрет лечебных зелий в том, чтобы, выпив их, полежать спокойно несколько часов, — прокомментировала она больше для Селвина, чем для мужчин.
Диссоно, поблагодарив её, забрал деньги из её рук и собрался на выход.

— Спасибо, староста. И удачи.
Не став задерживаться, Хардман направился следом и вышел из прихожей, тихонько прикрыв за собой дверь. Едва дом Ахоны скрылся из глаз, он остановил Диса, тронув того за плечо.
— Сколько там? — спросил он, имея в виду увесистый кошель, который он успел увидать только мельком.

Диссоно торопливо заглянул в кошель и глаза его расширились. На ладони покоилось несколько слитков.
— Либо я не расслышал нуля, когда мы обсуждали награду, либо Ахона решила вдруг, что мы заслуживаем большего.
Внутри что-то кольнуло, какая-то мысль, подбираясь к голове, вроде как: "А не платит ли она за молчание?". Однако бесконечная мнительность уступила искренности того, как привечал старосту Селвин, или как сама Ахона Кирус едва заметно улыбалась, пока они с Алом между собой говорили с мальчиком. Дис улыбнулся на одну сторону.
— Неплохая компенсация за труды. Вместе с кольцами и всем прочим даже весьма удачная.

— Кстати говоря, что насчёт дракона? — с напускным безразличием спросил Алвирд, остановившись на террасе у таверны.
Здесь, под навесами, было приятно и прохладно, особенно после прогулки по нагретой солнцем пыльной земле.



Дис вздохнул. Дракон тоже ему понравился. Безумно-крутой, с блестящими красными глазами, и ещё и двигается!
— Ну что-что с ним... Нужно решить, кому он достанется.

Решили. Партией в яр Диссоно отвоевал себе право первым носить колечко, а утешительным призом для Алвирда стала одна из других совершённых в Тариффе покупок. В конце обсуждений Диссоно был почти готов отказаться от притязательств на дракончика, но, кажется, у них обоих не было возражений.
Перекусив, выпив несколько стаканов вкуснейшего лимонада, они покинули веранду и улеглись для дневного сон, прежде чем жара окончательно спадёт.

Алвирд очнулся первым, от громкого урчания желудка. Одной сушеной рыбы, колбас и сыра под пиво явно не хватило, чтобы заполнить огромное пустое место в нем, которое образовалось за время их вылазки. Встав и легонько поцеловав приоткрытые во сне горячие губы любовника, он спустил ноги вниз, оделся и обул свои тяжелые сапоги, уже размышляя над тем, что бы такого как можно более калорийного выпросить у хозяйки таверны и как много времени прошло с момента их возвращения в комнату. Рана под повязкой уже не так сильно донимала его, и при большом желании Ал мог бы уже свободно бегать с ней, не рискуя вызвать новое кровотечение. Вот она, сила алхимии! В их век вообще нужно было сильно постараться, чтобы совсем откинуть копыта. А так, были бы монеты...
Собравшись, моряк осторожно, чтобы не разбудить спящего, вышел из комнаты и направился к стойке, за которой стояла красноволосая служанка.
— Здравствуй, Белочка! — он приветливо махнул ей рукой и облокотился о высокую тумбу, — Что в меню сегодня?

— Дорогим посетителям — дешёвые блюда. Есть баранья поджарка с овощами, — рекомендовала служанка.
Алвирд, конечно же, с радостью согласился на всё, что в сегодняшнем меню содержало слово "мясо", и попросил при том две порции. И угадал весьма удачно: почувствовав, что он остался один, Диссоно быстро продрал глаза, пошарил вокруг, и когда никого не нашёл, сам оделся и вышел в зал трактира.
— Белочка, а где тот спасённый нами рабочий? — спросил Алвирд в процессе активного поглощения пищи. Дис, заметив его среди других посетителей, тихонько сел рядом и сразу же сам взялся за вилку с ножом.
— Гектор пришёл в ужасном состоянии, но просил разбудить, если вы явитесь, — сочувствующе отвечала служанка, выставляя перед ними две здоровенные кружки с морсом для питья, — Я позову его, как закончите?
Ал кивнул, а когда оба ворона завершали трапезу, служанка исчезла из зала, а вернулась уже с человеком, по виду вполне себе энергичным, но все равно заметно осунувшимся. Его кисти рук были забинтованы точно так же, как и у Селвина, под бинтами скрывались красные следы от тяжелых кандалов. Он прошёл, не отрывая от них благодарного взгляда и боком тяжело сел на соседний стул. Взгляд Гектора потупился, мужчина поглядел на мозолистые руки и помолчал некоторое время, но воины позволили ему собраться с мыслями.
— Даже не знаю, с чего начать, — сказал он и выпрямился усилием, — я был в плену уже около года. Единственный раз мне был велено по рабочим делам доехать до Медии и обратно, и в тот самый раз нас ограбили разбойники близ скрытого храма эльфов, а захваченных людей отдали на растерзание дикарям как рабочую силу. Но благодаря вам я непременно вернусь домой. Теперь вернусь.
Мужчина качнул головой и сжал сильнее руки так, что костяшки побелели, и посмотрел на своих спасителей. Странным он казался, этот Гектор, без своей бороды, словно бы усох сразу вдвое. Но его впалые от недоедания щеки вдруг двинулись от сдержанной улыбки, заигравшей на губах, а тон стал решительнее:
— Не могу вам отплатить за спасение жизни с пустыми руками. Я был счётчиком и писцом на складе, помогал выдавать торговцам кредиты и работал с Америго и аукционистами до всего этого. Я точно верну себе работу. Если Эллиан приведёт вас однажды в Серендию, в Хидель, то я готов вернуть свой долг любыми способами, — мужчина разгорячился и в глазах его показался огонь, — любая помощь, денежная, или же кров над головой, или любое, что в моих силах... Отыщите меня, и я отплачу за добро, что вы мне сделали! Вы жизнь мне спасли, и я ваш должник.
Закончив свою пламенную речь, Гектор перевел взгляд с одного собеседника на другого, явно ожидая какой-то реакции, хоть маленького кивка.

Алвирд слушал молча, про себя дивясь тому, как далеко этого Гектора занесло из самой Серендии, и как легко он говорил о возвращении своей должности, будто за целый год они там не смогли бы найти ему замену.
— Добро, друг, — моряк улыбнулся, не особо поверив его словам, и, дожевав очередной кусок мяса, протянул руку мужчине, — Тогда до скорой встречи. Я спрошу о тебе у
Америго, если доведется случай. А это то наверняка, мы там частенько бываем.

Диссоно тоже, дождавшись своей очереди, пожал руку рабочему, и тот отправился восвояси - отлёживаться. На этой доброй ноте моряки расстались с одним из спасённых и вышли в закатное небо Медии. Солнце, завершая движение, окрасило всё вокруг в золотые тона, само небо приобрело нежный персиковый цвет и отражалось в реке, бликуя то на беспокойной водной ряби, то на крылышках пёстрых стрекоз, которые в изобилии летали над рекой. Эта окружившая их благодать вместе с предвкушением от получения долгожданных волшебных колец, настроила Диссоно и Алвирда на романтический лад, и перед походом к Зеккое они просто немного прогулялись по деревне, радуясь спадавшей жаре.
До кузницы они дошли уже совершенно разомлевшие, чувствуя, как отступает сонливость. Диссоно первым толкнул дверь в мастерскую и та встретила их множеством направленных солнечных лучей, которые, отражаясь в зеркалах, пронизывали все дальние углы помещения. Мельчайшие частички пыли сияли в них, словно маленькие мотыльки, и сама иллюминация казалась почти сказочной. Неожиданно знакомый голос отвлек их от созерцания. Он донёсся из распахнутого проёма, ведущего во двор, где, по видимому, и ждала их Зеккоя.
— Идите сюда, — позвала она, не сомневаясь в том, кто это снова к ней заявился.

— Здравствуй, мастерица! — прежде всего радушно поздоровался Ал и только затем прошёл внутрь её жилища, — Неужто ты уже закончила?

Темнокожая женщина была одета в чёрный балахон без рукавов с белой бархатной подкладкой и выглядела несколько непривычно, как будто ребёнок, первый раз ряженный в костюм для праздника. Вела себя она себя тоже непривычно: в её движениях появилась странная сдержанность и контроль. Сложно было представить с её, передвигающуюся с такой грацией, с её повседневными замашками. Она повела рукой в сторону установленной посреди дворика жаровни, над которой была чаша с жидким металлом и объявила:
— Кольца готовы. Сформированные однажды, они были вновь сплавлены воедино, чтобы затем принадлежать своим владельцам навечно. И сейчас, если вы подойдёте, мы начнём ритуал и больше не сможем не остановить его, не обратить вспять.
Диссоно прошёл к жаровне, почувствовав, как странный холодок коснулся его спины, словно от неожиданного порыва ветра.

Алвирд же, не успевший проникнуться навязчивой атмосферой какого-то таинства, которой так и веяло от слов Зеккои, удивленно вскинул брови и осмотрел ее с ног до головы с таким выражением лица, будто видел впервые.
— Что это ты вырядилась вдруг? И заговорила так мудрено...
Смутившись своей же недогадливости, ворон неловко почесал затылок и перевел взгляд на Диса, который уже успел от него отойти, будто бы он мог дать какое-то объяснение.

Диссоно по-простому пожал плечами. Пожалуй, он мог бы сказать, что ему нравилось участвовать в этом маленьком театре, даже несмотря на то, что это вызывало у него жуть.
— В конце концов, кольца магические... — отметил он, приглашая Алвирда к себе. О, теперь Дис и правда прочувствовал, что их кузнец - колдунья! Парень обратился к ней,— Что делать?
Зеккоя слегка улыбнулась Алвирду, а потом и Дису пухлыми губами, показывая, что не исчезла насовсем за своей новой маской мрачной торжественности.
— Всего лишь соблюдаю традицию, — сказала она и снова преобразилась, сделавшись серьёзной.

Она подождала, пока Ал займёт своё место, и встала рядом с ними. Диссоно же не мог оторвать взгляда от чаши, где жидкость стала образовывать завихрения, точно живая, от одной только близости колдуньи. Как будто боролись две танцующих змеи, две спирали иногда были видны отдельно друг от друга, но сплав снова становился целостным, будто и не было никакой магии.
У жаровни было чертовски жарко. Даже на лбу Зеккои, на который не выбивалась теперь вездесущая кудрявая прядка, кожа была блестящей. Последний раз взглянув направо и налево, женщина предупредила:
— Магия колец требует вашей крови, чтобы знать, когда она закипит в предчувствии опасности. Это — первая ступень ритуала. Однако прежде чем я дам вам нож, я должна предупредить вас.
Эти кольца нельзя будет снять. Когда другому будет грозить опасность, они раскалятся до красна и будут жечь, крича тем громче, чем ближе второй человек к смерти, чем быстрее бьётся его сердце. От этого не может быть ожогов. И хоть боль придет настоящая, от неё не будет ни шрама, ни увечья, и оружие всё так же крепко будет ложиться в ваши руки. Кроме... смерти. Если второй человек умрёт, то кольцо на вашем пальце сгорит в пламени столь же жарком, как угли этой жаровни.

Слушая мелодичный голос Зеккои, Алвирд тоже неотрывно наблюдал за тем, как диковинно ведёт себя сплав, и чем больше она говорила, тем больше он осознавал, насколько изделия эти далеки от простых зачарованных безделушек, и какую цену имеют. Он мог бы спросить зачаровательницу, отчего ж она сразу не сказала им про обряд и про смерть второго носителя. Но потом прикинул, что, наверное, мастерица решила, что они и без того знают достаточно, если уж заявились к ней с конкретным заказом. Он посмотрел на Диссоно, на то, как раскаленное серебро отражается искринками в его больших карамельных глазах, и подумал о том, что палец, прожженный до самой кости – сущие мелочи по сравнению с тем, что он испытает, если однажды не сумеет прийти на помощь и потеряет Диса навсегда.
— Неси нож, — наконец-то твердо сказал Ал и снова поднял глаза на зачаровательницу.

— Думаю, я был готов к чему-то такому, — тихо сказал Диссоно, скрывая нервозность, однако Алвирд узнал её в голосе. Не потеря пальца, но напоминание о том, что кто-то из них может и не успеть, если случится беда, потревожило его, но он смело поднял взгляд на них обоих, еле-еле оторвавшись от созерцания жидкого металла.
Зеккоя удовлетворённо кивнула одному и второму.
— Достаточно пальца, но рана должна дать десять капель крови, которые попадут в чашу. Передавать ритуальный нож нужно через сторону, не над жаровней.
Она достала его из-за пояса. Рукоять была украшенная рубином и письменами, и колдунья подала её валенсийцу в первую очередь.
Когда нож лёг в руку, Дису показалось, будто бы о него можно порезаться просто от одного взгляда — таким острым и тонким было лезвие, и таким лёгким. Он не мелочился и вложил лезвие в ладонь, за секунду оставив на ней хороший и ровный длинный порез. Кинжал был передан Алвирду, пока Дис, остановленный жестом Зеккои, сжал кулак, ожидая, что же будет дальше.

Последовав примеру Диссоно, Ал порезал тыльную сторону ладони, чтобы зажило быстрее и рукой можно было свободно пользоваться, не обливаясь зельями, и добавил свою кровь к шипящему сплаву.

Зеккоя на секунду задержала ладонь Алвирда и протянула руку Диссоно одновременно с его, почти соединила, лишь бы кровь стекала точно в чашу. Жар, исходивший от металла и углей неожиданно отступил, а метки мастерицы едва заметно загорелись. Если прежде Дис гадал, как же, черт возьми, выдержать десять капель крови над таким жаром, но теперь он окончательно уверился, что у кузнеца точно есть какая-то связь с огнём. С обеих ладоней вниз потекла кровь. Одна капля...
Время задержалось, пока колдунья удерживала их руки над сосудом с металлом. Зеккоя зашевелила губами и стала произносить заклятье на неизвестном языке.
Вторая... Третья... Слова стали повторяться, а голос двоиться, точно рядом с ними стоял кто-то ещё.
Четвёртая, пятая... Чтение заклинания ускорилось. Уже похожие слова были будто бы обрамлены по-другому, а на фоне звучала и звучала прежняя молитва, два её круга, три. Воронам сказалось, что за спиной Зеккои стояло ещё с несколько человек и они все повторяли за ней. Всё быстрее и быстрее. Часть этой бессмыслицы отличалась и получалась полная тарабарщина, другая совпадала и звучала в несколько голосов, словно хоровое пение. Непременное окончание означало новый виток, после которого ещё сильнее начинала гудеть голова.
Диссоно казалось, будто кто-то осторожно заползает в его разум... Сколько-то капель уже минуло, и он неожиданно был пойман в ловушку глаз Алвирда. Валенсиец задышал чаще. Дис вдруг понял, что Зеккоя говорила им на этом странном неразборчивом наречии. Она велела вспомнить о том, каково ему было, когда он чувствовал эгоистичный страх за самого себя. Будила воспоминания о травмах, о боли, о самой смерти. А Диссоно смотрел на Ала и пытался объяснить это всё ему без слов через посредницу. Одновременно с этим он будто бы слышал чужой ответ, и это было тяжело. Сколько раз Ал был на пороге смерти? Даже сейчас Дису казалось, что тот побледнел.

Заклинание казалось бесконечным. Проникая в самую душу моряка, оно поднимало со дна беспокойные воспоминания. Алвирд не понимал, о чем спрашивает их зачаровательница на языке ему не знакомом, но чувствовал, как ответ вытягивают из него, будто клещами, и перед глазами мелькали кадры из жизни. Каждая его потеря, каждая капля насильно отнятой крови, каждая рана тела и души – все оживало в памяти, расцветало в новых красках, будто бы переживаемое сызнова, и причиняло боль сердцу.
Он оторвал затравленный взгляд от Зеккои и встретился глазами с Диссоно, подумав о том же, о чем и он. Много ли тьмы было в жизни Диса? Чувствует ли он сейчас то же, что и Алвирд, роняя кровь над зачарованной жаровней, словно над жертвенным алтарем..?

Что-то зажгло на руке, защипало, но ни Ал, ни Дис не могли оторвать взгляда друг от друга, скованные странным заклятьем. Промчавшаяся перед глазами жизнь одного проникала в другого и наоборот, вызывая головокружение и странное ватное ощущение, как после наркотика. Чувство тревоги, чувство опасности было зафиксировано.
Десятая капля. Всё резко прекратилось. Последние слова заклинания прозвучали одиноким сокровенным шёпотом. Зеккоя отпустила обоих и жар коснулся их рук. Оба участника ритуала поспешили скорее отвести ладони, а на руках их теперь красовались серебряные кольца, на которых алым горели цифры и постепенно исчезали: широта и долгота, координаты их местоположения. Горячие ободы быстро остывали, но магия в них еще давала о себе знать, жаля кожу жаром.
Зеккоя смотрела перед собой и от татуировок её клубился чёрный дым, исчезая в воздухе.
— Вы в порядке. Ритуал окончен.

Алвирд поспешно сделал шаг назад, одернув руку, словно от огня. Его дыхание сбилось, как после долгой пробежки, пульс громогласно стучал в висках. Как только кольцо на его пальце остыло, он первым же делом попытался сдвинуть его с фаланги ближе к костяшке, но то будто бы приросло намертво.
— И правда, не снять...

Его руку накрыли смуглые пальцы. Диссоно бережно повернул к себе ладонь Алвирда тыльной стороной и поцеловал фалангу безымянного пальца около кольца, а потом, развернув, коснулся губами свежего пореза. Невозможно было полностью переварить то, через что они прошли, но он осознал вдруг со всей ясностью: это навсегда. Он стиснул его ладонь в своей, накрепко пожав, перемазав своей и чужой кровью, и всмотрелся в янтарные глаза, выражая без слов, что он почувствовал сейчас - силу и мужество отыскать его всюду, презрев страх, если он окажется в опасности; решимость быть рядом что бы ни случилось и поддерживать; и невыразимую тягу к нему и желание жить дальше, вместе, и стоять плечом к плечу до конца.

Ладонь Алвирда сжала руку Диса в ответ, и он накрыл её своей второй, чтобы поднести окровавленные пальцы к губам и к сердцу. Их царапины - пустяк, и прошлые беды ‐ пустяк. Важно лишь то, что ждёт их дальше. И сейчас Алу как никогда казалось, что, несмотря на все возможные невзгоды, это будет нечто светлое и теплое. То, к чему так долго тайком стремилась душа старого бродяги.
= Эна бахаббик, Диссоно, — он мысленно произнес древнейшее в мире признание на валенсийском, когда их лбы соприкоснулись, и ненадолго прикрыл глаза, вслушиваясь в пульсацию свежей раны и в волнительное биение собственного сердца.
Только-только остывшее кольцо с непривычки показалось ему тяжелым, и эта странная тяжесть вызвала в нем пьянящий восторг.



Мужчина неожиданно прижал Алвирда к себе. Диссоно не сказал ничего, но крепко обнял его вместо ответа, закрыв глаза. От волос Алвирда особенно сильно пахло его запахом, тем, что он назвал бы родным. Одежда сложилась складками, когда рука провела наверх и вцепилась в плечо, Дис качнулся в сторону и наконец замер так.
Минута ли прошла в объятьях или десять... Диссоно и Алвирд открыли глаза и огляделись.
— А где?..
Жаровни не было, двор был пуст, только горела ровным пламенем плавильная печь и была открыта дверь в комнату. Зеккоя тоже куда-то пропала, но не настолько ведь она незаметная, чтобы утащить тяжеленную раскалённую чашу? Диссоно с Алвирдом заглянули в мастерскую, и обнаружили её пустой. Да, на рабочем столе были разбросаны детальки, какая-то металлическая стружка, пинцет, и пахло так, словно некто работал здесь какое-то время назад, но мастерица исчезла. Дису начало мерещиться, что она потратила всю свою силу на эту магию и просто исчезла от её недостатка! Однако Алвирд вовремя заметил на прилавке среди каких-то фолиантов и образцов минералов аккуратный коробок с защёлкой и записку,которая была написана размашистым почерком, совсем не экономившим бумагу:

«Вот остальная часть вашей платы. "Питахайя" - магическое слово для дракончика, чтобы он вёл себя как нормальное кольцо. "Вольфрам, пробудись" - чтобы он оживился. Он так же знает команды: "сидеть", "лежать", "петля", "кольцо", "ко мне" и "выгляди круто". Иногда он сам делает их без вашего вмешательства, особенно последнюю =)
Берегите его и не подносите к плодам питахайи.»



Прочитав записку, моряк усмехнулся про себя, в очередной раз подивившись этому маленькому чуду, которое дожидалось их в коробочке. Он почувствовал лёгкий укол зависти Диссоно, ведь именно ему посчастливилось стать первым обладателем Вольфрама, а потому, не заглядывая внутрь, передал валенсийцу квадратный чехол вместе с инструкцией. И сколько же времени прошло, пока они стояли у этой жаровни? Неужели так долго...? Или это все просто очередные ведьминские штучки спектакля ради? Хотя, возможно, причина столь резкого исчезновения Зеккои куда более банальна – просто мастерице стало неловко нарушать столь интимный момент, и она решила тактично исчезнуть с поля зрения, чтобы не портить его своим присутствием. Додумав про себя такую причину, он поделился ею с Талламом и предложил ещё немного прогуляться по деревне, раз уж все дела позади и день подходит к концу. Возможно, если на утро их раны не будут беспокоить их так же, как и сегодня, они могли бы уехать с рассветом. Или же с большим удовольствием праздно прожить ещё один день перед возвращением к повседневным заботам и долгим плаваниям в разлуке.
Следующим же утром пара, не чувствуя прежней слабости от заработанных ран, покинула Тариффу.